Дороти Кэннелл - Как убить свою свекровь
– Очень жаль, что она не практикуется на твоей посуде! – Магдалина саркастически шмыгнула носом. – А эта ее прическа!
Я едва не брякнула, что уж кого-кого, а миссис Мэллой Господь Бог наградил буйной шевелюрой, пусть и двухцветной, но промолчала. В конце концов, предо мной стояла женщина, породившая моего Бена.
– Она выглядит как… как особа легкого поведения! – Лицо Мамули перекосилось от омерзения. – А эти ее прозрачные платья с декольте до колена!
– У вас случайно нет тюбика пчелиного яда? – пропищал из качалки мистер Уткинс. – Ревматизм разыгрался…
Я бы с радостью засунула его в улей с головой, но нельзя было упустить ни слова из того, что говорила Мамуля.
– Право, я не удивилась, когда застала ее… – Магдалина многозначительно замолчала.
– Застали ее за чем?
– За чтением этой грязной книжонки!
Глазки Мамули уперлись в полку с поваренными книгами, и я поняла, что в спешке не успела протереть от жира и томатной пасты переплет любимого шедевра Магдалины – «Путь к желудку мужчины».
– Действительно, она несколько грязновата…
– «Грязновата»! – Магдалина так и подпрыгнула.
Прошествовав к полке, она двумя пальцами, словно опасаясь подцепить какую-нибудь малоприличную хворь, извлекла упомянутую книжицу.
– Да тут каждая страница кишит развратом! Я раскрыла книжку, чтобы вспомнить, как шпигуют баранью ляжку, а тут совсем другие ляжки! Они непристойно ерзают, раздвигаются и вообще ведут себя неподобающим образом!
Мистер Уткинс сполз на край качалки, спихнув Тобиаса на пол.
– О господи! – Щеки мои запылали.
– А уж насчет того, как суют вертел в печь, я промолчу! – Мамуля возмущенно уставилась на меня. – Не подумай, Элли, что я критикую, но как ты могла позволить ей принести в дом подобную книгу, когда у тебя такой молодой и впечатлительный муж! Этого я не могу понять! Тут на каждой странице «зрелые сочные ягоды ее сосков»!
– Я весь горю!
Мистер Уткинс действительно выглядел больным. Но сейчас мне было не до него.
– Право, Мамуля, вы все перепутали… – Я стыдливо хихикнула. – «Письма леди Летиции» – это моя книжка.
– Я так и знала!..
– Тогда в чем…
– Я так и знала, что ты станешь защищать Эту Особу! Но все бесполезно, Элли! Она призналась, что книжка принадлежит ей, когда я застала ее на месте преступления.
На глазах у меня выступили слезы.
– Разумеется! Она из породы верных старых слуг!
Как об стенку горох. Свекровь не собиралась выслушивать меня. Она решительно подошла к плите – я и пикнуть не успела! – изорвала книгу и швырнула ее прямо на горящие угли!
– Теперь книга точно пахнет жареным, – пробормотал мистер Уткинс.
– Это же библиотечная книжка! Теперь библиотекари всех стран соединятся, разыщут меня через Интерпол и потребуют смертной казни!
Магдалина передернулась.
– Я так и знала, что против меня все ополчатся! – Горький слабый всхлип. – Одинокую женщину так легко затравить… Можешь не говорить мне, что я ничуть не лучше бесстыжей героини паскудной книжонки, это у тебя на лице написано. Но позволь мне только сказать, Элли, что за все годы, что мы с Папулей прожили вместе, я никогда не показывала ему свои ляжки.
Не успела я ответить, как дверь распахнулась и вплыла Рокси Мэллой во всей красе. Пуся пыталась отодрать подол ее платья.
– Вот и вы! – еле выговорила я.
– Какое трогательное приветствие! – Миссис Мэллой нарочито медленно принялась натягивать черные шелковые перчатки.
От меня не укрылось, что она очень взволнована. Мушка, которую миссис Мэллой обычно наклеивает на верхнюю губу, теперь переместилась на лоб. Я бросилась к Рокси, но она отстранила меня твердой рукой.
– Прошу прощения, миссис X., но я в последний раз посидела с близнецами, моими сладкими… Они-то всегда любили свою старую Рокси, ненаглядные мои Эбби и Тэм.
Мамуля стояла так прямо, словно ее набил чучельных дел мастер. Я готова была пасть на колени в присутствии мистера Уткинса и Пуси, которая загнала Тобиаса в угол и теперь упоенно заливалась визгливым тявканьем.
– Миссис Мэллой, мы должны поговорить…
– Спасибо, миссис X., не надо. Если бы вы подали мне на серебряном блюде голову этой, – испепеляющий взгляд в сторону Магдалины, – миссис Мак-Киавелли, – и то я не осталась бы. Завтра по почте вы получите мое заявление об уходе.
– Господи, какое ужасное недоразумение! Я объяснила Мамуле, что «Письма леди Летиции» в библиотеке взяла я, простите, что Магдалина на вас напустилась…
– Я смотрю, она своей злостью уже подавилась. – Миссис Мэллой процокала каблучками к качалке мистера Уткинса и склонила к нему свою двухцветную головушку. – Пошли, дружок, подвезешь меня в своем фургончике.
Я попыталась выиграть время.
– Мистер Уткинс себя неважно чувствует…
– А если просидит тут сиднем весь день, его и вовсе паралич разобьет.
– Он застрял на балкончике, – прокричала я, стараясь заглушить тявканье Пуси, норовившей вырвать из пасти Тобиаса какую-то кость.
– А-а, – понимающе протянула миссис Мэллой. – Наш малыш Уткинс не смог нашарить лесенку своей маленькой лилейной ножкой…
– Это я виновата, – голосом великомученицы вмешалась Мамуля. – Еще один пример того, как я хотела сделать как лучше…
– Я все еще в шоке! – Беретик несчастной жертвы скатился с поникшей головы. – У меня все косточки болят – так я промок.
– Ай-ай-ай! – Буйные космы Рокси укоризненно качнулись. – Сейчас поедем в аптеку, голубчик, купим хорошенькой вонюченькой мази.
– Не знаю, смогу ли я встать…
Мистер Уткинс скособочился и как-то странно сунул мне руку, держа ее ладонью вверх.
Меня осенило: я ведь так и не заплатила ему! Схватив кошелек, я вынула было двадцать фунтов, но мистер Уткинс издал душераздирающий стон, и я поспешно протянула пятьдесят – уж на этом инцидент будет исчерпан! Спрятав деньги в карман без слова благодарности, мистер Уткинс кое-как встал на ноги.
– Придется поберечь эти жалкие гроши, – умирающим голосом проговорил он, – не знаю, когда я снова смогу взяться за работу.
– Веселей, голубчик! – Миссис Мэллой ободряюще стукнула его по спине своей бездонной торбой. – По дороге мы с вами поразмыслим над достойной местью.
Кто-то взвизгнул. Возможно, Мамуля, но скорее всего – Пуся. Милая собачка, оставив в покое Тобиаеа, настырно путалась у нас под ногами, пока моя бывшая работница не то вела, не то волоком тащила угасающего мистера Уткинса к нише, где мы держали болотные сапоги.
– Не будет ли кто-нибудь столь любезен открыть нам дверь? – леденящим душу голосом воззвала миссис Мэллой.
– Иду!
Горло мое сжалось, и я не могла выговорить даже прощальных слов. Бессильно свесив руки, я смотрела в мрачное будущее, в котором нет места Рокси Мэллой. Кто станет теперь командовать мной?!
– Ну, выскажи все, что думаешь! – раздался сзади замогильный голос Мамули. – Ты винишь меня во всем, что произошло. Но ты не волнуйся, Элли! Я никогда не причиняла никому зла и не собираюсь начинать в старости. Поднимусь наверх и упакую свой чемодан.
Я не поддалась соблазну немедленно согласиться. Никогда себе не прощу, если Магдалина вот так уедет. У Бена и без того хлопот полон рот. Я подошла к Мамуле и попыталась ее обнять. Она оттолкнула меня под тем предлогом, что у нее слишком расстроены нервы, а Пуся радостно решила, что я нападаю на ее хозяйку. Взвившись в воздух, мерзкое животное вцепилось в мое платье. Мамуля жалобно пискнула, а Тобиас, испустив истошный вопль, который разбудил бы и мертвого (не говоря уже о близнецах в детской), яростно кинулся мне на выручку. Защелкали челюсти, засверкали когти. Во все стороны полетели клочья шерсти.
Мамуля в ужасе прижала руку к губам.
– Пуся! Место!
Прелестное создание с визгливым рыком метнулось за комод, дабы, воспользовавшись моментом, схватить кость, оставленную Тобиасом. Вот только то была не кость, а порядком обгрызенный святой Франциск. Даже гром небесный, даже глас самого создателя «Мерзкая псина!» не остановил бы Пусю, которая в мгновение ока выскочила за дверь и вместе со святым Франциском растворилась в зеленых лугах.
– Бедная малышка, у нее помрачение ума! – пролепетала Магдалина. – Кто знает, на что она способна в таком состоянии.
– Съесть святого Франциска? – предположила я.
– Нет! Покончить с собой! Не подумай, Элли, что я тебя обвиняю, но я не переживу, если моя Пусенька прыгнет с обрыва в море!
Глава десятая
Вечером, когда вернулся Бен, я с трудом поборола соблазн вызвать полицию и арестовать его за вторжение в частные владения. Даже ежу известно, что всему свое время и место, а мой ненаглядный явился в самый неподходящий час и в такой дом, где мужья, право, были не к месту. Я уложила Эбби и Тэма в постель, покормила Джонаса наскоро сварганенными голубцами и отправила его в гостиную отсыпаться. Но как поступить с Мамулей, так и не придумала. Она покоилась в качалке, прижав Пусю к своей, с позволения сказать, груди, и от выражения ее лица я готова была лезть на стену. Но Бен ничего не заметил.
