Иоанна Хмелевская - Бабский мотив
Агата пораскинула мозгами и довольно кивнула:
— Ты права. Я вообще к этому убийству никакого отношения не имею. Слушай, может, теперь подумаем, кто ее укокошил? Ты-то в этих делах профессионал…
— Опомнись, в такое-то время?
— Так ведь еще совсем не поздно!
— Знаешь, я все-таки хотела бы пожить немножко у себя дома. И мне еще генеральную уборку делать.
Генеральная уборка перевесила все остальные соображения. Агата на время отказалась от доморощенного расследования, но пообещала прийти завтра вечером, потому что днем к ней вернутся ребенок с домработницей, подкинутые на время Агатиного шока бабушке.
Замечу в скобках, что семейные отношения у Агаты были весьма своеобразные. Ребенок был внебрачный, но признанный отцом, с фамилией и алиментами. И на этом отцовство заканчивалось. Несостоявшийся муж пропал где-то в голубой дали, вроде как он с увлечением исследовал разные экзотические территории — Арктику, русло Амазонки, вершины Гималаев. Зато имелась бабушка, мать несостоявшегося мужа. Бабушка занималась внуком с восторгом, утверждая, что он заменяет ей сына-отшельника, и жизнь Агате она облегчала очень. К счастью, бабушка еще работала, иначе она вцепилась бы в Адася зубами и когтями.
Я наконец вернулась домой, обеспокоенная и расстроенная, но одновременно в глубине души благодарная неизвестному злодею, который освободил меня от кошмара…
***
— Ну и дурака же мы сваляли, — самокритично поведал Бежан Роберту Гурскому в тот же вечер. — Ошибка на ошибке едет и ошибкой погоняет! В жизни такого конфуза у меня еще не было.
— Во-первых, не у вас одного, пан майор, а у нас обоих, — энергично возразил начальнику Роберт. — Во-вторых, мы не одни, а в многочисленном обществе.
— Факт, — согласился Бежан. — Никто не выполнил своих обязанностей, какое-то помрачение ума на всех нашло. Свари-ка нам кофе, а у меня в заначке, кажется, есть пиво. Таким дураком я домой не пойду, заснуть не смогу!
Роберт полностью поддержал начальника.
Они вдвоем сидели в опустевшем здании отдела, хотя рабочее время давно закончилось. Сыщики ждали результаты экспертиз, сделать которые они распорядились только сейчас, и пытались привести в порядок ублюдочное расследование.
— Показания на тему покойницы можно сразу выбросить на помойку, — подсчитывал потери Бежан, — кроме первой записи с описанием места и времени, результатов вскрытия, фотографиями и описью вещей. Все остальное можем повесить на гвоздик в сортире. У нас есть неопознанный труп, а мы начинаем с нуля.
— Фамилия-то все-таки сходится?
— Черт ее знает. Курам на смех: поверили паспорту с печатью о прописке. Единственный умный человек на месте оказался наш пес. Он сразу сказал, что покойная прошла четырнадцать шагов, и не больше. И нигде поблизости не шастала.
— Хорошо, что хоть собака под рукой оказалась, — вздохнул Роберт.
— Надо было сразу провести опознание трупа, — мрачно продолжал Бежан, — так нет, мы же люди гуманные, пожалели брата. А возьмем хотя бы детей, которых у нее не могло быть! Одно это должно было заставить нас задуматься. Иногда в уставах и предписаниях есть свой смысл.
Бюро переписи населения пришлет данные только завтра утром…
— Но это же будут Барбары Борковские со всей страны!
— А потом еще окажется, что никто из них нам не подходит, потому что у покойницы была совершенно другая фамилия.
— Есть еще шанс с отпечатками пальцев.
— Ладно, не утешай, предчувствия у меня самые скверные. Слава богу, что эта вторая баба сегодня вернулась, а не через две недели, потому что неизвестно сколько мы успели бы напаскудить!
— На монашку покойница наша не похожа, — после паузы уныло заговорил Роберт. — Побегать бы с фотографией по кабакам, опубликовать фото в газете…
— Много чего надо сделать! — вздохнул Бежан.
Наконец пришли первые результаты из лаборатории.
Паспорт оказался подлинным — государственный общегражданский паспорт, а вот содержание его было ловко подделано. Фамилию и место рождения не тронули, а все остальное фальсифицировали. Эксперты сумели выяснить, что жертву звали не Барбара, а Бальбина, дата рождения состарила ее на два года, кто-то приписал ей девичью фамилию Мямля, подделали и имена родителей, а на месте штампа о прописке паспорт подчистили чуть не до прозрачности и поверх записали адрес живой Барбары Борковской.
— Хватай телефон! — быстро приказал Бежан. — Звони в бюро переписи населения, пусть оставят в покое Барбару и ищут Бальбину!
Имена родителей прочитали, никакие не Густав и Анна, а Чеслав и Хелена, так.., настоящая дата рождения… Нет, я даже смотреть на это не могу: что ни шаг, то ляпсус. Инвалидная команда, а я во главе. Откуда мы выкопали семью этой живой Борковской?
— Из паспортного бюро. Так было быстрее.
Ну и девичья фамилия. Мямля… Мы оперативно нашли людей…
— Черт бы побрал такую оперативность…
Но если штампы настоящие, значит, районом поиска остается Мокотов, это уже лучше, чем искать по всей стране. Послушай, но из этих подделок-переделок следует только одно: покойница хотела притвориться Барбарой Борковской, журналисткой.
— Плохо притворялась. Где место работы?
Должен быть штамп об увольнении из прокуратуры!
— Места работы нет никакого. Погоди-ка, но у нас есть прежний адрес прописки, специалисты прочитали замазанное: Северная Прага, улица Полеская… Сейчас туда кто-нибудь поедет.., нет, не сейчас — завтра! — со снимком покойницы.
Еще есть возможность, что… Хотя времена не те.
Роберт вопросительно смотрел на начальника. Бежан снова вздохнул.
— Ну, чтобы захватить себе права на квартиру. Когда-то такие мошенничества случались.
К тебе в квартиру лезет чужой человек, ты вызываешь милицию, а тут — фигушки, человек прописан в той же квартире, что и ты. Такая неразбериха получалась для милиции, для суда, вообще для всех. Но уже не в наше время, конечно.
— Тогда зачем покойнице такие трюки?..
Тут поступила радостная весть, что отпечатки пальчиков покойницы действительно есть в картотеке. Один раз ее арестовали, еще несовершеннолетней, четырнадцать лет назад, по причине того, что оказалась на месте преступления: взлом продовольственного магазина. Владелица отпечатков пальцев звалась Бальбина Фелиция Борковская, а никакая не Барбара. Имена родителей такие-то, дата и место рождения, проживает на Полеской улице…
— Завтра ты мне из-под земли выроешь это дело о взломе, — распорядился Бежан. — Пока что я вижу во всем этом одно утешение: убитая Борковская по фамилии Борковская существовала на самом деле. И можно нащупать дорожку, которая нас к ней приведет. Снимки нам пришлют только завтра утром, поэтому пока я согласен отправиться домой.
К следующему полудню кое-что прояснилось.
На улице Полеской никто Бальбины Борковской не узнал и никто ничего о ней не слышал, кроме одной крайне склеротичной старушки, которая вспомнила времена двенадцатилетней давности, и то лишь потому, что люто ненавидела свою соседку, соседка уже бог весть сколько времени как съехала, старушка не смогла даже вспомнить ее фамилию, да и вообще сомневалась, в каком именно доме та жила. Но зато прекрасно помнила, что гнусная соседка сдавала комнаты жильцам и страшно за их счет обогащалась. И девка эта у нее тоже проживала, соседка еще говорила, что прописала ее, но все вранье. А девка-то наглая такая, бедную женщину обзывала старой каргой и ведьмой. И каждую ночь всякие бандюки молодые к ней приходили, а еще они кота загрызли, и не правда это, что собака кота загрызла, собака нервная была, сама всех кошек боялась…
Старые домишки уже пропали с лица земли, превратившись в новые виллы или многоэтажные башни, и ни одна душа, кроме склеротичной старушки, наглой девки знать не знала. В архивах паспортного отдела царил чудовищный хаос, с огромным трудом удалось выяснить, что Бальбина Борковская выписалась по неизвестному адресу.
Дело о взломе продовольственного магазина, выкопанное из архива в рекордно короткие сроки, поведало, что юная Бальбина Борковская личного участия в налете не принимала, даже старалась удержать своего жениха, Клеменса Сивуху по кличке Рамон. Этот самый Рамон, главарь преступной группы, мотал на нарах свою четвертую пятилетку. С невестой он порвал сразу после неудачного ограбления, утверждая, что она его сглазила.
— Кто-то получил ее в наследство от Рамона, — заметил Бежан, читая материалы дела. — Фамилии у нас есть, надо послать людей…
— Сейчас? — тревожно переспросил Гурский.
— Сейчас. Лети мухой и все устраивай. Вот тебе список…
Бюро переписи населения сообщило, что Бальбина Фелиция Борковская, дочь Чеслава и Хелены, родившаяся и так далее, прописана на Полеской улице, и никаких изменений на этот счет не зарегистрировано. Возможно, новые сведения еще не ввели в компьютер.
