Наталья Александрова - Кастинг Синей Бороды
Леня снова вытянулся на полке и попробовал заснуть под убаюкивающий перестук колес.
Однако когда он начал постепенно погружаться в пучину сна, поезд сбавил ход и остановился возле какой-то станции. В то же время на соседней полке Константин перевернулся на другой бок и проговорил сквозь сон голосом радиоточки:
– Героические труженики Нечерноземья в очередной раз перевыполнили государственный план по сдаче потребкооперации кисточек для бритья… вы слушаете радиостанцию «Голос зверосовхоза»…
Это было чересчур. Леня вздрогнул и приподнялся. Сна не было ни в одном глазу.
Он немного раздвинул плотные бархатные шторы и выглянул в окно.
Поезд стоял возле приземистого здания вокзала, на котором красовалось выведенное густой церковнославянской вязью название станции: «Верхний Баул». Название Лене ничего не говорило: даже во времена своей бурной молодости, выезжая с цирком на гастроли, он не бывал в этом городе.
Установленный на здании вокзала громкоговоритель ожил и произнес приятным женским голосом совершенно нечленораздельную фразу. Леня подумал, что все вокзальные репродукторы говорят одинаково громко и непонятно, как будто изъясняются на каком-то специальном, неизвестном науке языке.
В это время на перроне возле Лениного вагона показалась странная компания. Двое мужчин вели под руки высокую стройную женщину, сзади, засунув руки в карманы длинного черного плаща и настороженно оглядываясь по сторонам, шел еще один человек. Женщина вяло переставляла ноги, голова ее безвольно клонилась, как будто она засыпала или была сильно пьяна.
Это невольно напомнило Лене то, как совсем недавно они с Константином вели к вагону свинью Афродиту, бережно поддерживая ее с двух сторон.
Подозрительная группа подошла к дверям соседнего вагона и остановилась. Дверь вагона открылась, выпустив на перрон яркий сноп уютного желтого света. Леня разглядел лицо женщины – красивое, но какое-то неестественно безразличное и даже безжизненное. Вокруг ее шеи был повязан бордовый шелковый шарф.
Из открывшейся двери на перрон шагнул проводник – рослый мужчина лет сорока с густыми сросшимися бровями. Он коротко переговорил со спутниками странной женщины. Женщину ввели в вагон, причем на пороге она едва не упала, зацепившись ногой за ступеньку. Двое мужчин вошли вместе с ней, третий остался на перроне. Он по-прежнему не вынимал руки из карманов плаща.
Репродуктор на здании вокзала снова проговорил что-то на своем диком тарабарском языке. Двери соседнего вагона закрылись, поезд лязгнул сцепками и медленно тронулся, постепенно набирая ход. Человек в плаще остался неподвижно стоять на перроне, пристально глядя вслед отъезжающему поезду.
Леня снова задернул шторы, откинулся на жесткую подушку и прикрыл глаза.
Странная сцена на перроне не давала ему покоя.
«Да что такого, – думал он, пытаясь успокоить себя, – ну, выпила женщина лишнего, с кем не бывает! Или перебрала кокаина, сейчас это тоже случается. А ехать нужно, вот ее и привели под руки… в пути отоспится и будет как новенькая»…
Это объяснение выглядело вполне правдоподобно, и Леня решил не забивать себе голову чужими проблемами, а попробовать заснуть. Чтобы окончательно утихомирить свою совесть, он подумал, что завтра заглянет в соседний вагон и познакомится с этой женщиной. Благо она показалась ему очень привлекательной, так что можно будет соединить приятное с полезным.
Колеса снова монотонно застучали на стыках, и Леня наконец заснул под их аккомпанемент.
Ему снилась какая-то чушь – будто он стоит в большой очереди за кисточками для бритья, и вся очередь волнуется, потому что кисточки заканчиваются.
– Давайте не больше десяти кисточек в одни руки! – выкрикнула какая-то толстая тетка в конце очереди.
– А если я возьму в две руки? – осведомился Маркиз и снова проснулся.
Поезд опять замедлял ход и вскоре остановился.
Леня взглянул на часы со светящимся циферблатом.
С момента прошлой остановки прошло два часа.
За окном заговорил станционный репродуктор, причем на этот раз Лене удалось разобрать, что стоянка поезда продлится сорок минут.
С нижней полки донеслось негромкое деликатное хрюканье.
Леня свесил голову и встретил умоляющий взгляд Афродиты.
– Ну что, вывести тебя на прогулку, раз уж я все равно не сплю? – проговорил Маркиз вполголоса.
Ученая свинья тихонько хрюкнула от радости, что ее просьба не осталась без ответа.
Леня спрыгнул с полки, оделся.
Одевать Афродиту в ее фирменное черное пальто он не стал – стояла глухая ночь, все пассажиры спали, и можно было на время забыть о конспирации. Тем более что один Леня не смог бы придать свинье вертикальное положение, а будить Константина не хотел. Он просто на всякий случай надел на Афродиту нарядный цирковой ошейник с поводком и вывел ее в коридор.
Ошейником и поводком он воспользовался не потому, что боялся, что Афродита сбежит – просто умная свинья иногда впадала в глубокую задумчивость и могла в таком состоянии пропустить отправление поезда.
Афродита жизнерадостно процокала копытцами по коридору вагона. Неожиданно открылась дверь одного из купе, в коридор выглянула озабоченная старушка с голубыми волосами, накрученными на розовые пластмассовые бигуди.
– Скажите, пожалуйста, что это за станция? – проговорила старушка, подслеповато уставившись в коридор.
Тут она увидела Афродиту, ахнула и торопливо захлопнула дверь своего купе.
Афродита недоуменно хрюкнула и бодро выскочила на перрон. Леня зябко поежился: хотя сентябрь в этом году был на редкость теплый и солнечный, ночи стояли очень холодные. Афродита бодро припустила вдоль поезда, натянув поводок, так что Маркиз еле поспевал за ней. Вскоре перрон закончился, свинья углубилась в густые пыльные кусты и удовлетворенно захрюкала.
Леня подождал, пока она сделает свои неотложные дела, и взглянул на часы.
До отхода поезда оставалось всего семь минут, так что стоило поторопиться.
– Афродита, пойдем! – проговорил он и для большей убедительности подергал за поводок.
Свинья сделала вид, что не поняла его намеков, и с удвоенной энергией завозилась в кустах.
Леня дернул за поводок гораздо сильнее. В его планы вовсе не входило отстать от поезда на неизвестной станции, пусть даже в компании дрессированной свиньи.
Афродита выбралась из кустов, удовлетворенно хрюкнула и потрусила в сторону вокзала.
Вскоре они поднялись на перрон и быстро пошли вдоль своего поезда.
Когда они поравнялись с соседним вагоном, Леня услышал за окном одного из купе какой-то шум, приглушенные голоса и звуки борьбы.
Афродита насторожилась, тревожно хрюкнула и замедлила шаги.
– Ты что, девочка? – спросил ее Леня озабоченно. – Ты тоже что-то услышала?
В это время дверь вагона распахнулась, и на перрон выскочила женщина.
Свет фонаря упал на ее лицо, и Леня узнал ту самую женщину, которую два часа назад под руки ввели в соседний вагон. Но если тогда ее лицо показалось ему неестественно спокойным и даже безжизненным, теперь оно было искажено страхом и волнением.
Леня стоял в тени, тем не менее, увидев на перроне человека, женщина бросилась к нему и выкрикнула:
– Помогите! Помогите мне!
Женщина задыхалась от быстрого бега, поэтому крик вышел негромким и полузадушенным, так что никто, кроме самого Маркиза, его наверняка не услышал. Леня шагнул было навстречу незнакомке, но в это время из двери вагона вслед за ней вылетели оба сопровождавших ее мужчины.
Один из них в два прыжка догнал беглянку, схватил ее за локоть и потащил обратно к вагону, а второй двинулся к Маркизу. Их разделяло небольшое расстояние, но вдруг Афродита резко дернула за поводок и потащила Леню в дальний конец перрона. Пока он сумел справиться с расшалившейся свиньей и притащить ее обратно к своему вагону, перрон опустел, так что на какой-то момент Лене показалось, что вся эта сцена ему померещилась.
Тем временем по громкоговорителю объявили отправление поезда. Леня втолкнул Афродиту в тамбур и вскочил следом за ней.
– Не ожидал от тебя такого легкомысленного поведения! – выговаривал он Афродите по пути к своему купе. – Ты вела себя на перроне, извини, как свинья! Причем не как самая умная на свете цирковая свинья, достойная Книги рекордов Гиннесса, которая умеет читать, считать и пользоваться компьютером, а как самая обыкновенная свинья белой степной породы, у которой имеются всего два варианта будущего – ветчина или сосиски!
Афродита обиженно хрюкнула и посмотрела на Леню с выражением оскорбленного достоинства.
– Ну ладно, ладно, допустим, насчет ветчины и сосисок я погорячился, – признал Леня, – прими мои извинения. Но что тебя вдруг куда-то понесло в самый ответственный момент?
Афродита снова выразительно взглянула на Маркиза. В принципе разговаривать она не умела, но этот взгляд был настолько красноречив, что никакие слова не понадобились. Леня и так отлично понял, что она хотела сказать:
