Ольга Степнова - Вселенский стриптиз
– Да, рыжая, с сегодняшнего дня мы с тобой одним миром мазаны, – усмехнулся Алекс и похлопал ее по спине. – Ты ведь теперь тоже в розыске будешь, да еще похлеще, чем я. Ведь квартиру свою ты с трупом знаменитости продала!
– Продала, – согласилась Дуська, пряча улыбку. – С трупом…
Эх, знал бы он, что скрываться ей вовсе необязательно!
Глава 6
Пленник
– Верунь, что-то мне очень неспокойно на сердце!
– Валерьянки выпей!
– Ну зачем ты так? При чем здесь валерьянка? Дуська на звонки не отвечает!
– А чего ей отвечать?! Деньги наши заполучила и свалила небось из города.
– Верунь, ей некуда сваливать! Она одинокая, некрасивая, несчастная баба! Ни одной родной души у нее нет! Я же ее по рекомендации Нины Сергеевны на работу брала, а Нина Сергеевна бок о бок с Дуськой в коммуналке много лет прожила! И мать ее знала. Дуська девка, говорит, странная, но хорошая.
– Да уж, хорошая! Воровка, шантажистка, дрянь! И столько про нас знает! Знаешь, Кларунь, мне плевать, что с ней, главное, чтобы она Леве с Диной ни о чем не проболталась. Иначе…
– Вот я и говорю тебе, дорогая, что на сердце у меня неспокойно! Не отвечает Дуськин мобильный, а ведь она должна была позвонить, отчитаться о «варианте Б»! Не могла же она удрать, ничего не сделав! Мы столько денег ей заплатили!
– Могла! Еще как могла! Но больше всего меня волнует, что Дина не отвечает! Я ей звоню, звоню весь вечер…
– Как, и она тоже? Господи, Лев тоже молчит! Говорю же, на сердце у меня…
– Валерьянки выпей и черной икрой заешь!
– Зачем ты так? Это наше общее дело!
– С трупешником ты придумала! Лишнее это было…
– Но искра! Ты сама говорила, что между ними обязательно должна проскочить искра, а для этого нужна настоящая опасность, настоящий криминал!
– «Искры» можно было добиться миллионом других, менее дурацких способов. В результате рыжая сволочь исчезла вместе с нашими деньгами, Дина пропала, Лев не отвечает, и что делать дальше – абсолютно непонятно! Из-за тебя, Кларунь, такое дело летит в тартарары!!
– Из-за меня?!
– Да! Ты вечно со всем мудришь! С черной икрой, со своим возрастом, с трупами, с… Вот чего ты ревешь? Чего ревешь, старая кляча, я спрашиваю? Если наше дело не выгорит, во всем виновата будешь ты, и только ты!
– Бросаю трубку! Не хочу тебя больше слушать! Бай!
– Ну и бросай! И я не могу! Бай-бай!
Клим пропал, как только увидел ее.
Как только дверь невозможно-желтого «Фольксвагена» распахнулась и из него выстрелили две длиннющих ноги в высоких сапогах на шпильках. Выстрелили так возмущенно, с таким темпераментом, что, даже толком еще не увидев ее, Клим понял – пропал. Вместе со своей смуглой красотой, идеальным телом, легким характером, нехилым бизнесом и неслабым имуществом.
Так выходить из машины могла только женщина его мечты.
И так орать.
И так трясти гривой светлых волос.
И так сверкать глазищами непонятно какого цвета, потому что гнев сделал их черными, как грозовая туча.
Черт его знает, кто был виноват в этой мелкой аварии: он втискивал жирные бока своего джипа в узкое парковочное место, а она на своем «цыпленке» вдруг резко сдала назад. Правая противотуманка треснула, на бампере появилась ощутимая вмятина, но все это стоило того, чтобы посмотреть, как она злится.
Ущерб был гигантским, учитывая стоимость его автомобиля и запчастей к нему, и оттого она орала еще громче, услаждая его слух и зрение:
– Нет, ну глаза есть?!! А мозг?!! А рефлексы?! Я же задом еду, мне видно плохо!!! У тебя штаны, мускулы, щетина, блин, а пропустить женщину даже в праздник не можешь?! Ау, дядя, ты слышишь?! Девочкам надо уступать!
Клим молча улыбался, оттягивая счастливый момент, когда он выскажет ей все по поводу штанов, щетины, девочек и рефлексов.
К тому же ее задний бампер выглядел тоже не лучшим образом.
Как он обрадовался, когда выяснилось, что им нужно в одну квартиру!
Он уже видел, как она компенсирует трещины и царапины на его танке.
Нежно, долго, красиво, страстно, с фантазией… Оптика «Линкольна Навигатора» того стоила. Пока они наперебой трезвонили в дверь пятой квартиры, у него в голове прокрутился красивый эротический клип на эту тему. С воображением у Титова всегда все было в порядке, несмотря на любовь к физическим упражнениям и умение считать деньги.
В процессе бурного вечера выяснилось, что зовут ее ярко и сексуально – Нора. А еще оказалось, что идея «зачистки территории» с помощью голых тел, заказанных в развлекательных фирмах, пришла не только в его гениальную голову, но и в Норину.
Что это – родство душ?!
На данном этапе его устроила бы и простая телесная близость.
Когда Дина и Лев умчались наверх, чтобы остановить кровавый потоп, Клим быстро сообразил, что нужно поворачивать ситуацию в свою пользу.
– Мальчишки и девчонки! – громко обратился он к труженикам шеста. – А давайте-ка гуськом, в темпе ламбады, топаем на выход, покидаем эту страшную квартиру, освобождаем территорию, топаем, топаем, топаем! – Для убедительности он замахал руками, указывая на выход.
– За нами машины еще не приехали! – загалдели «тела». – Мы что, пешком отсюда попремся?!
– А мы вот что сделаем! – Клим натянул пуловер, сброшенный во время танца, сбегал в комнату к Левину и вернулся со своей барсеткой. Выхватив из кожаного нутра пачку евро, он помахал деньгами в воздухе. – Я плачу вам шесть тысяч евро за то, что вы всей толпой, в стрингах, аллюром добежите до Красной площади и станцуете там танец с саблями из балета «Спартак».
Двадцать пар жадных рук взметнулись вверх, чтобы забрать у него деньги.
– Вот и договорились, – обрадовался Клим. – Не забудьте – танец с саблями из балета «Спартак». Если в завтрашних новостях не появится сюжет о вашей выходке, из-под земли вас достану и отниму деньги!
Нора хохотала, глядя, как девицы напяливают лифчики, а парни пересчитывают на ходу деньги.
– А где же они сабли возьмут? – загибаясь от хохота, спросила она, когда дверь за шумной толпой захлопнулась.
– Сабли… сабли… При чем тут сабли? – пробормотал Клим, подсвечивая себе в темноте мобильником и оглядывая комнату. Поняв его правильно, Нора взяла с полки свечи и зажгла их – благо, у Дины зажигалки валялись на каждом углу.
Клим сел в кресло.
– Ты что, всерьез думаешь, что они попрутся на Красную площадь исполнять мое задание? – удивился он.
– Думаю, да. – Нора легла на диван и уставилась в потолок, на котором от пламени дрожали причудливые, странные тени, придавая бурым подтекам и вовсе зловещий вид.
Вода с потолка перестала капать.
– Что-то долго их нет… – Клим пересел на диван, размышляя, какую тактику применить – нахрапистую или томно-игривую.
Какое, к черту, тут родство душ… Он хотел ее, как молодой жеребец хочет все, что шевелится, дышит, моргает и вздрагивает, или пусть даже не дышит и не шевелится, но имеет такие волосы, такие ноги, какую грудь и та…
– Я беременна, – холодно сказала Нора, разглядывая разводы и тени на потолке.
Клим перестал дышать. Все процессы в его организме замерли, словно мамонты, околевшие на ходу…
– От кого? – глупо спросил он.
– Так, был один человек…
– И где он? Умер, что ли?
– Почему умер? – от возмущения Нора приподнялась на локте, откинула с лица пряди волос и в упор посмотрела на Клима. – Почему умер-то?!
– Ну… ты же сказала «был»…
– Впрочем, можно сказать и умер, – вдруг согласилась Нора. – Для меня.
Мамонты околели и сдохли, но тонкий трепет в душе остался. Такого с Климом еще никогда не происходило. О чем нужно говорить с беременной женщиной?
Что делать?!
– Что-то Левина долго нет, – сказал он, чтобы что-то сказать.
– А давай поиграем в нарды! – оживилась вдруг Нора. – У Динки фирменные нарды есть, эксклюзивные, она из Турции привезла!
– Лучше в шахматы.
– В шахматы много думать надо. – Нора нагнулась и достала из-под дивана коробку с нардами. Пока она нагибалась, Клим окончательно понял – точно пропал. Пока она нагибалась – мамонты отмерли, а трепет в душе остался, вот уж чего никогда не случалось одновременно!
– На что играем? – спросила Нора, расставляя шашки.
– На раздевание, – буркнул Титов.
– Ну уж нет! Я за Динку, ты – за Левина. Кто проиграет, его друг и съезжает с этой квартиры! Я играю белыми!
– Почему? – возмутился Титов.
– Потому что девочкам нужно уступать! Особенно на Восьмое марта.
– Кто здесь девочка?!
– Ну, если ты, тогда играй белыми, – фыркнула Нора.
Пришлось уступить ей. Стерве, фифе, выдерге и мадонне…
Он проиграл три раза. Вспотел, разозлился, обиделся и решил застрелиться, если продуется еще раз.
