Дороти Кэннелл - Хрупкая женщина
– Ну как, дамы, пришли к согласию? – Бен ногой распахнул дверь, держа в руках поднос со скудной пищей. – Отлично! – он оглядел наши довольные лица. – Прошу прощения, но печенья у нас нет, – он разлил кофе и передал чашки. – Должен с прискорбием сообщить, что самом скором времени нас посетит Его Величество Голод. Тебе-то, Элли, с твоими видами на истощение это очень кстати, но мой бедный желудок вот-вот прирастёт к позвоночнику.
– Жалуйся, жалуйся! Разве я виновата, что утренняя поездка по магазинам сорвалась?
Бен выразительно пожал плечами.
– По моему разумению, золотая медаль за вождение тебе не светит. Я видел, как ты на полной скорости пронеслась по подъездной дорожке, гравий так и летел из-под колёс.
– Ну ответьте мне, почему всегда так?! – я со стуком поставила чашку, расплескав половину содержимого. – С мужчинами происходят несчастные случаи, а женщины, видите ли, совершают ошибки?
Запустив пальцы в свою курчавую шевелюру, Бен процедил свистящим шёпотом:
– Я всего лишь хотел сказать, что ты наехала на гвоздь или осколок стекла…
– А я хочу сказать, – Доркас примирительно вскинула руку, – что мы с Элли немедленно отправимся в деревню и всё купим. Зачем ссориться? Вам надо немного отдохнуть, и, видит Бог, через часок вы снова станете добрыми друзьями.
– Никогда! – я с грохотом собрала чашки на поднос. – Доркас, вы были со мной откровенны, и, поскольку вам придётся отныне терпеть наше общество, думаю, будет справедливо, если я скажу правду. Мы с Беном Хаскеллом обручены только на словах. Пойдёмте, я доскажу эту душераздирающую историю в машине.
– Вот это здорово! Ни за что не захотела бы пропустить такое! Жизнь в этом доме обещает быть куда более интригующей, чем ничья после первого тайма.
– Дамы, можете не торопиться с возвращением, – Бен подхватил поднос и с церемонным поклоном отступил в сторону, пропуская нас вперёд. – Мы с Фиппсом вымоем посуду. А вы развлекайтесь.
– Это мысль! – Доркас дружески хлопнула его по спине, одёрнула кофту и последовала за мной в холл. – И чего вы жалуетесь? – с недоумением спросила она. – Отличный парень, не надо слишком уж на него наседать. Со временем он пообтешется.
– Этого-то я и боюсь, – я проверила, на месте ли список необходимых покупок. – Если он изменится в лучшую сторону, то расстаться с ним будет всё равно что с собакой, которая наконец-то перестала гадить где попало.
– Тяжёлый случай! Но не отчаивайтесь! – Доркас и на мне испробовала своё дружеское похлопывание, после чего добавила: – Не хотелось бы вас затруднять, но, может, мы захватим мой чемодан и остальной скарб? Оставила их на станции…
Я согласно кивнула, и наш драндулет с рёвом выбрался за ворота.
* * *Деревушка Аппер-Биддингтон-Марш являет собой переплетение узеньких улочек, окаймлённых крытыми соломой домиками, будто сошедшими с открыток. К каждому домику примыкает огороженный каменной стеной сад. На Рыночную улицу можно было попасть через полуобвалившуюся арку времён Римской империи. Если не считать современных средств передвижения, выглядела улица так же, как и двести лет назад, и заканчивалась крошечной площадью, над которой возвышалась башня с часами. Одержимые любопытством, мы остановили машину на подступах к площади, вооружились корзинками и ступили на мостовую.
– Как насчёт того, чтобы перекусить? – я хищно уставилась на пекарню, находившуюся аккурат напротив нас. Мой нос учуял соблазнительный аромат горячих пирожков с мясом.
– Спасибо, я пас. Никогда не ем с дороги, но если вы хотите побаловать себя, то я составлю компанию. Выпью чашечку кофе.
– Лучше не надо. Если официантка пройдёт мимо с пирожками, то я могу не выдержать и откусить ей обе руки.
– Неужели так плохо? У меня самой никогда не было проблем с весом, но сочувствую вам всем сердцем. Тяжко, должно быть, приходится.
– А вы молодчина, – вздохнула я. – Если бы вы только знали, сколько людей твердило мне, что нужно лишь немного силы воли! Как будто эту самую силу воли можно купить в бакалейной лавке за пятьдесят пенсов. Кстати о весе: мне надо получить от доктора свидетельство, сколько во мне этого добра. Может, прямо сейчас отправиться к врачу и покончить с этим делом? Не хотелось бы просто так отказываться от завещания.
Женщина с цеплявшимся за её юбку ребёнком показала нам, как пройти к дому доктора Мелроуза. Он тепло принял меня, с готовностью выписал справку и даже вызвался передать мистеру Бреггу этот, с позволения сказать, документ. Следующим пунктом в нашей программе значилось посещение бакалейной лавки.
Мне казалось не совсем справедливым, что теперь, когда мне предстоит кормиться только вприглядку, я должна, сгорбясь в три погибели, тащить к машине уйму пакетов и свёртков с самой разнообразной снедью. Доркас волокла не меньший груз, но гораздо непринуждённее, чем я. Свалив покупки в машину, я достала список.
– Аспирин, лейкопластырь, солод и кое-какие профилактические средства.
Я перевернула листок, дабы убедиться, что ничего не пропустила, и наткнулась на слово «почта».
– Поди пойми. Наверное, Бен вписал это сегодня утром, когда я попросила прочесть список и добавить, что ему нужно. Он рассчитывал, видимо, что у меня ещё останутся физические силы. Интересно, что ему требуется: марки, конверты или ещё какая-нибудь ерунда?
– Скорее всего, он начал писать, а тут его что-то отвлекло, – предположила Доркас. – Так часто бывает: телефон зазвонит или кто-нибудь войдёт. Будем действовать наверняка – купим целый лист марок и с десяток конвертов. Всегда пригодятся.
– Думаю, лучше сначала заглянуть в аптеку, а оттуда я позвоню – выяснить, что Бену нужно на почте.
Визит в аптеку был скоротечным и не особенно приятным. Человек в белом халате грубо отказал мне в чудодейственной микстуре, которая сделала бы мою диету менее болезненной.
– Отвратительная личность! – судорожно схватив коричневый пакетик с аспирином и лейкопластырем, я поспешила к двери, яростно тараторя в спину Доркас: – Терпеть не могу мелких прыщавых мужчин с тараканьими усиками. А у этого вообще физиономия такая, будто не один год служила мишенью для игры в дартс.
– Ну-ну, он же не виноват! Он лишь выполняет свою работу. Манеры, конечно, те ещё, но это не причина поливать его грязью. Похоже, собирается дождь. Вон там за углом заведение, по-моему, пора что-нибудь в себя влить. Я вообще-то не любительница пабов, но от имбирного пива не откажусь.
– Отличная мысль!
Как только мы ворвались в пивную, все мысли о том, что надо бы позвонить Бену, тотчас улетучились у меня из головы. Довольно наглая девица оделила нас пивом и вышла из-за стойки с одной-единственной целью – помаячить в окрестностях нашего столика. Уперев руки в бока, обтянутые платьем из чёрной тафты, она явно жаждала подслушать наши сокровенные тайны. Должно быть, не часто здесь появляются новые лица, если две неряхи вызвали такой интерес. В любом отделении полиции цены бы не было этой официантке. Нахалка быстренько о нас всё выяснила: кто мы, откуда и почем оказались в деревне.
– Так вы переехали в тот роскошный большой дом? – изумлённо воскликнула она. – Ох, ну и смелые же вы! Я бы скорее умерла, чем согласиться там жить. У меня аж мороз по коже, честное слово.
– К счастью, такой жертвы от вас не требуется, – Доркас очень походила на учительницу физкультуры, осаживающую разговорившегося ученика, но она тут же испортила впечатление, с любопытством спроси: – До вас доходили какие-нибудь зловещие слухи об этом доме? О чём-нибудь таинственном? Призраки там всякие, привидения… Или о контрабандистах? Об оргиях и скелетах в подвале?
– Ни о чём подобном не слыхала! – Нахалка как ни в чём не бывало взяла с соседнего столика подставку для кружки и протянула её Доркас. – Но бабушка моя говорит, что она не зайдёт туда, даже если ей отвалят тысячу фунтов. Дом страданий, вот как она его называет. В девичестве она там работала в услужении. Старушке уже восемьдесят три, но с памятью у неё всё в порядке. Помнит те времена, когда старый господин был молодым парнем. Но он, наверное, спятил в итоге – всю жизнь провёл отшельником. Я слышала, что ногти у него были два фута длиной, а волосы сплошь свалялись в колтуны, – желтоватые глаза наглой девицы, обрамлённые густо накрашенными ресницами, расширились от возбуждения. – Может, расскажете, а? – она заискивающе улыбнулась. – Меня называют Могилой Салли. Я не имею привычки болтать направо-налево. Так как же выглядел старикан?
– Ну вот что, девочка моя, довольно! – длинный тонкий нос Доркас подрагивал от негодования. – Вы же говорите о человеке, который совсем недавно скончался…
Я легонько толкнула её ногой под столом, призывая к спокойствию. Жаль было бы лишиться ценного источника сведений. Возможно, откровения Могилы Салли грешат неточностями, но даже в этом случае она может кое-что сообщить о прежней жизни в Мерлин-корте.
