Дамочка с гарантией - Татьяна Игоревна Луганцева
«Может, с этой бейсболкой, которая сидела у Мартина на голове, ко мне перейдут и некоторые его мысли, и я что-то пойму?» — включила женскую логику Яна, водружая на себя бейсболку, словно корону. Образ был завершен. Она вышла из пансионата по широким мраморным лестницам, через холл с хрустальными люстрами, зачем-то сказав администраторам, что идет гулять. Наверное, Цветкова заранее готовила себе алиби.
Яна вышла на улицу, постояла минуту, наслаждаясь теплым и свежим воздухом южного климата. Она же еще и не успела ощутить, что находится на юге, слишком стремительным было приземление. Единственное, куда совсем не тянуло Цветкову, так это поискупаться в море. Ей казалось, что она насытилась этой соленой водой на много лет вперед. Яна вышла за огромную территорию пансионата, обошла ее по периметру, направляясь в сторону крыла с психическими больными. Громко стрекотали цикады, дул ветерок и шелестела листва. А еще было чертовски темно, потому что именно это крыло почему-то совсем не освещалось. Яна чувствовала себя слепой при широко открытых глазах.
— Первый-первый, я — второй, — пискнул какой-то куст женским голосом.
— Что? — остановилась Цветкова.
— Вы Яна? — спросил голос.
— Я.
— Идемте за мной, — маленькая худенькая фигурка проскользнула мимо нее к ограждению.
Яна поспешила за ней. Пришлось нырнуть в лаз под забором, отчего вся одежда тут же испачкалась.
— За мной, — повторила девушка и рысцой пробежала к зданию, прямиком к большому балкону. — Вас там ждут.
— Где? — не поняла Яна.
— В лоджии. Можете подтянуться на руках? — спросила девушка, бросив на Яну быстрый взгляд.
— Я? Нет, конечно. Я это… не спортивная, — растерялась Яна.
— Зато я — сильный мужчина, — свесилось сверху большое лицо Ивана Демидовича. — Привет, доча! И тебе спасибо, мышка.
Он протянул Яне свои крепкие ладони и достаточно легко поднял ее наверх.
— Ну, здравствуй! — Иван опустил дочь на кафельный пол лоджии и обнял.
Иван Демидович явно принял ванну и выглядел потрясающе: пышные волосы, бело-розовые щеки, улыбка в тридцать два зуба. Белоснежная смирительная рубашка тоже была ему к лицу. Особенно, если ее длинные рукава были завязаны на запястьях в пышные банты. Иван был похож на барона или графа. Также он подтянул на балкон и «мышку», которая привела Яну сюда. Девушка скинула капюшон легкой хлопковой ветровки и Яна чуть не упала от изумления.
— Мама? Вы с ума сошли? Что ты тут делаешь?
— Успокойся, я все объясню, — кокетливо поправила прическу Валентина Петровна.
— Ты мне сначала объясни, где мои девочки! — потребовала Цветкова. — С кем ты оставила моих детей?
— Все хорошо с твоими детьми! Слышь, — обратилась Валентина к Ивану, — даже не думала, что вырастет прямо мамкой-мамкой!
— Я не мамка, а, похоже, мать-кукушка! Где Настя и Ева?
— У проверенного годами человека! Которому ты доверяла всю жизнь своего сына! У Ричарда! — ответила Валентина Петровна.
Глаза Яны стали еще больше.
— Ричард? Нет, я не имею ничего против своего бывшего мужа, и сын наш жил поровну и с ним, и со мной, и был счастлив. Но Ева и Настя не его дети! Почему ты скинула девочек на него? — не понимала Яна.
— Я попросила, а Ричард с радостью согласился. Вот я всегда была за него! И как он тебя любил!
— Мама!
— И сейчас я молчу, потому что не хочу разрушать его заслуженное счастье! А его жена Людочка — это просто ангел, спустившийся с небес, чтобы залечить его раны, — закатив глаза, сказала Валентина Петровна.
— Хм! Только любит он до сих пор Яну, — хмыкнул Иван Демидович.
— Молчи, несчастный! Что ты понимаешь в любви? — зыркнула на него Валентина. — Людочка с радостью присмотрит и за девочками, ты за них можешь не беспокоиться.
— Да я за себя беспокоюсь! Что вообще эта Людочка подумает обо мне?! Ей достался муж, жена которого ему изменила с чешским князем и скинула на «бывшего» совместного сына.
— Не утрируй, — попыталась остановить ее Валентина.
— А потом его бывшая жена родила от любовника и заодно прихватила дочь любовника и тоже скинула на Ричарда? А почему она это сделала? — задала сама себе вопрос Цветкова. — Потому что любовник убит, а сама она летит отдохнуть с сошедшим с ума другом патологоанатомом, а также с отцом, про которого узнала совсем недавно. И, кстати, отдыхать она собирается в пансионате мужчины, которого любит. Что Людочка вообще обо мне подумает? Я и так, когда у них бываю, в глаза не могу ей смотреть.
— Думаю, что она позавидует твоей бурной жизни! — засмеялся Иван.
— А я думаю, что она перекрестится и еще больше будет любить и ценить своего мужа, — добавила Валентина. — Бедный он бедный. Чего только не натерпелся при жизни с тобой!
— Ты так говоришь, словно это не твоя дочь, — покосился на Валентину Иван.
— Моя! Но пошла она вся в тебя! Ведь у тебя, что ни день, то приключение, неприятность и какой-то «попадос». И вроде все так и надо.
— Жизнь так идет, — развел руками Иван Демидович.
— Это потому что вы такие… ненормальные! У нормальных людей все идет как надо!
— Это как у тебя, Валя? — уточнил Иван.
— Хотелось бы похвастаться, но тоже не всегда получается, — вдруг призналась Валентина.
— Остановитесь! — прервала их Яна. — Вы никогда не жили вместе, но сейчас напоминаете супружескую пару, которая была вместе лет тридцать и до сих пор продолжает выяснять отношения.
— Мы внутренне вели этот диалог много лет, — пояснил Иван.
Валентина Петровна только покачала головой, не найдя довода для возражения.
— Это в твоих фантазиях!
— Так, может, нам «тряхнуть стариной»? — предложил Иван Демидович.
— Последний раз мы трясли, когда делали Яну, — фыркнула Валентина.
— Эй! Остановитесь! — воскликнула Цветкова. — Можно, вы потом выясните, кто чем будет трясти? Я узнала, что мои дети — у моего бывшего мужа, хотя я оставила их на мать! И вот теперь, мать, я очень хочу спросить тебя еще раз: что ты здесь делаешь?
— Так я лежу здесь, — улыбнулась Валентина.
— Где
