Далия Трускиновская - Труп-невидимка
Я чуть было не ответила, что правильно сделал. Теперь норковые шубы, прикупленные где-то в Турции, носят решительно все – по-моему, даже бабки, которые торгуют укропом и петрушкой.
Потратив какое-то количество денег, Елизавета получила штамп в паспорте о разводи и свидетельство о нем же, которое тут же отвезла в банк и положила в сейф. Данияр-бей увидел ксорокопию документа и, естественно, не поверил. Он подкарауливал бывшую жену в самых неожиданныъ местах, говорил ей гадости и портил вещи. Словом, вел себя как пещерный человек – хотя как раз пещерный человек и не стал бы жечь норковую шубу, у него бы на мех рука не поднялась. При этом восточный мужчина лчень нагло заявлял:
– Имей в виду, выйти за другого ты не сможешь никогда!
И добавлял непереводимую игру слов, вращая при этом глазами и скрипя зубами. Елизавете это не слишком нравилось, но она не испытывала особой тревоги, пока не познакомилась летом с Раймондюкасом. И он оказался мужчиной ее мечты.
Я с трудом заткнула ее фонтан, когда она перешла к интимным подробностям. Вот мою старшую свекровь хлебом не корми – дай послушать что-нибудь этакое. И Альфонс Альфонсович тоже великий любитель. Зато младшая свекровь даже на экране постельных сцен не смотрит, а зажмуривает глаза и только спрашивает у нас:
– Ну, как? Кончили? Кончили? Никак кончить не могут?!
Роман вспыхнул и заполыхал. Счастье омрачали только две домадные мелочи: наличие у Раймондюкаса законной жены и фокусы Данияр-бея.
– Миша не мог ее бросить, она такая беспомощная! – чуть ли со слезами на глазах, сказала Елизавета. – К тому же, он хотел продать свою дачу, чтобы положить деньги на ее счет. И вот буквально на днях продал!
Что-то у меня была другая информация о даче!
– Так, значит, скоро свадьба? – спросила я.
– Сперва он должен быстренько развестись, по-моему, он собрался это сделать послезавтра.
Ничего себе новость!
– А я слыхала, что Лена уехала в Англию.
– С чего бы ей перед разводом ехать в Англию? – тут Елизавета задумалась. – Она что, надеется, что таким путем затормозит развод? Вот наивняк!
– В Англии она хотела показаться какому-то профессору, звезде европейской величины. Ты что, не слыхала? Ее же лягнул верховой страус!
– Страус? Ленку?
Елизавета тихо засмеялась.
– Да она сама какого хочешь страуса насмерть залягает! Кто это тебе сказал?
– Сорока на хвосте принесла.
– Врет твоя сорока. Если бы Ленку лягнул страус и ей пришлось по этому случаю нестись в Англию, как будто здесь медицины не осталось, Я бы не шастала по тусовкам, а лежала сейчас с Мишенькой в постельке!
Тоже аргумент, подумала я. Аргумент чего? Это в какой-то мере объясняет появление Елизаветы в моем особняке. Свидетельствует ли это, что Лена мертва, а Раймондюкас озабочен сокрытием трупа, и ему не до интима? Или свидетельствует, что Лена жива, отлеживается дома и терроризирует супруга, по вине которого ее лягнул ошалевший Гуленька? Но зачем же ему тогда врать, будто она в Англии?
Темное дело.
Опять же, оставить все свое состояние любовнику только для того, чтобы досадить бывшему супругу, – до этого бы даже я, Яша Квасильева, не додумалась. С другой стороны, завещание могло быть всего лишь эффектным жестом – я знаю, что его не один раз в жизни делают, его можно хоть каждый день переписывать, и каждое последующее автоматически отменяет действие предыдущего. Допустим, первого августа Елизавета подписала завещание, по которому все получает Раймондюкас, и вручила любовнику копию. А второго августа уже было готово другое завещание, по которому все получает колония малолетних преступников. И Раймондюкас – с носом!
Если на то пошло – больше смысла пообещать свое состояние любовнику, чтобы он наконец-то решился на развод. Или на убийство…
Рассказывая мне свою биографию, Елизавета понемногу оделась, продемонстрировав хороший вкус и чувство такта. Самых дорогих тряпок она не взяла. Она взяла самые лучшие.
Поскольку ее машина стояла во дворе со спущенными шинами, я предложила ей свою «вольво» и дворника Афанасия в качестве шофера. Она согласилась, и мы спустились в столовую.
Все-таки появление голой женщины куда эффектнее появления женщины одетой. Елизавета, конечно, собрала вокруг себя все мужское население столовой, включая решительного (или решительную?) Юлика, но по сравнению с тем, что было, когда с нее содрал платье Данияр-бей, это выглядело совсем скромно. Я похвалила себя за решение отправить эту красотку домой. Прошкин так явно вокруг нее отирался, что его маленькая вредная супруга принялась подозрительно шарить в сумочке.
Только Севка и Бусик не обращали внимания на светскую львицу. Прислуга уже кое-как навела порядок, и эта парочка блаженствовала у камина, причем Бусик сидел на коленях у Севки.
Зато близнецы так и старались!
Они наперебой врали, как преследовали Данияр-бея и как дали ему в морду. Дали, судя по всему, оба сразу и неоднократно. При этом ссадину на скуле близнец Рома заработал, в эйфории от победы налетев на косяк, а фонарь под глазом у близнеца Глеба объяснялся более экзотично – он помогал мажордому удержать от вторжения восточного гостя и сам наткнулся физиономией на булаву.
Юлику крыть было нечем, да и Елизавета явно предпочитала натуралов – так презрительно теперь называют тех, кто не предается возвышенной однополой любви.
Подошла Мусенька и доложила, что машина подана. Я отправилась провожать гостью.
Гараж у нас подземный, и это очень удобно. Если нет необходимости подавать транспорт к парадному подъезду, мы выезжаем снизу. Усадив Елизавету и договорившись с ней о встрече, я помахала отъезжающей машине и поднялась лифтом на первый этаж. Тям я хотела заглянуть на кухню и поблагодарить нашего шеф-повара Аркадия – в условиях, приближенных к боевым, он превзошел сам себя.
Особняк у нас не маленький. И гараж не занимает всего цокольного этажа – там еще есть прачечная, теплоузел и всякие каморки, смысл которых мне всегда был непонятен. Проходя мимо лестницы, которая вроде бы как раз к прачечной и вела, я увидела Лукреция Назоновича. Он смотрел вниз и прислушивался. Прислушалась и я.
Вл второй уже раз я заподозрила, что наша гостья Августа вырвалась на свободу. Но Августа не обучена пользоваться лифтом, как же она попала в подвал?
Окончательно меня убедило в отсутствии Августы крепкое матерное выражение, которое не произнес, а проревел подозрительно знакомый голос.
– Что там такое? – испуганно спросила я у мажордома.
– Ваша гостья избивает наших близнецов, – хладнокровно ответил он.
Я остолбенела. Близнецы всегда были его любимчиками! С того дня, как он впервые увидел их двадцатилетними крошками, и все последующие пятнадцать лет он постоянно демонстрировал свою преданность этой сладкой парочке.
– Лукреций Назонович!
– Мальчики должны сквозь это пройти, – он утер скупую мужскую слезу. – Каждый мальчик должен хоть раз в жизни порвать штаны на соседском заборе и разбить нос другому мальчику из-за девочки. Взрослеют дети, взрослеют… Вот уже из-за девочки подрались… как время летит…
– Но это, кажется, не они, а им носы разбивают!
– Мальчики должны пройти суровую школу, – мажордом всхлипнул. – Вообще я сторонник классического английского мужского образования с обязательными телесными наказаниями… простите, мэм, я забылся… Но им бы это было так полезно!
Я была того же мнения.
Глава двенадцатая
Утром выяснилось, что Елизавета прихватила мою любимую сумку. Еще бы не прихватить! Две тысячи долларов стоила мне эта сумочка! Кстати говоря, в ней были и ключи от сейфа.
Комплектов ключей у нас несколько. Один – у меня, второй – у Альфонса Альфонсовича, третий – у Авдотьи Гавриловны. Четвертый – в банке, где я арендую другой сейф. Это оправдывает себя – во-первых, я знаю, что свекор и старшая свекровь при необходимости всегда возьмут сколько нужно наличными, а не попытаются продать у метро вазу из севрского фарфора. Во-вторых, младшая свекровь все время пытается выследить, куда свекор и старшая прячут ключи, поэтому они очень эти сокровища берегут. Как ни поверни – одна польза. А что свекор затолкал в сейф плюшевого дракона – так это его милое чудачество. Ведь не труп же расчлененный он туда засунул…
И тут я подумала, что у меня пока маловато трупов.
Вот вроди и побоище в столовой описала, и Данияр-бея, фантастического восточного красавца, из которого получился бы такой замечательный убийца! А он, скотина, стрелял по моей посуде и по автомобильным колесам!
Стало быть, нужно ехать к Елизавете в Сокольники.
Во дворе меня ждал сюрприз – дворник Афанасий подобрал все запчасти Елизаветы и принес их мне на серебряном подносе. Это были мобильный телефон, золотые часы, диадема с бриллиантами и рубинами, горсть золотых колец (я даже представить не могла, как разъяренный мужчина методично, одно за другим, свинчивает их с пальцев любимой женщины!), связка ключей и маленькая сумка от Гуччи – действительно, очень похожая на мою. В какой-то мере Елизавета была оправдана.
