Михаил Серегин - Особенности национального сыска
Директор «Фатума» поднялся из-за стола, намереваясь выйти из-за него в моем направлении.
– Вуайерист хренов! – угрожающе прошипел он на меня.
Однако Лаврухин и шага не сделал, поскольку Дынин с силой толкнул его двумя руками назад, и бизнесмен уехал на кресле к самой стенке.
– Если ты, мудила, еще хоть пальцем шевельнешь без разрешения, я тебя на несколько суток засажу за нападение на должностное лицо при исполнении! – авторитетно заявил Дынин.
– Да успокойтесь вы! – решил я разрядить ситуацию. – Лично я здесь ни при чем. Меня интересует, кто вас шантажирует и чем.
– А это мое дело! – произнес расстроенный Лаврухин. – И ни перед кем отчитываться я не обязан.
– Ошибаетесь, милейший, – сказал я. – На вас висит серьезное подозрение.
– Это в чем же? – с вызовом спросил Лаврухин.
– В массовом отравлении клиентов гостиницы и ее персонала, – сказал я. – Да чего там! – махнул рукой Дынин. – Как минимум, в терроризме. Причем международном... Я своими глазами видел двух негров, которые выходили из туалета.
– Да вы что, одурели? – директор «Фатума» побелел. – Я-то здесь при чем?
– А при том, что вы единственный, кому все это принесло финансовую прибыль, – объяснил я. – Поскольку при поносе все бегут в ближайший аптечный киоск, а он у нас находится в вестибюле.
– Вы с ума сошли! Я сам два дня желудком маялся! – отчаянно закричал Лаврухин.
– В общем, так... Или вы откровенно рассказываете обо всем, что с вами произошло, или вас сегодня же арестовывают как основного подозреваемого.
– Да ты, наверное, морда, – сказал Дынин, – и сантехника порешил, чтобы свидетелей не было.
– Вы просто сумасшедшие! – от последнего обвинения Лаврухин вскочил на ноги, но, памятуя об угрозах Дынина, с места не тронулся.
– Последний раз вам говорю – или вы все рассказываете, или капитан Дынин начинает действовать, – сказал я.
Лаврухин подумал секунду-другую, покачал головой и сел, заложив ногу на ногу.
– Хорошо, задавайте вопросы, – сказал он.
– Я его уже задал – кто вас шантажирует и чем? – спросил я.
– Кто – понятия не имею. Если бы знал, давно бы уже принял меры.
– Когда это началось?
– Пять дней назад. Мне пришла записка с вырезанными из газеты буквами в конверте с пометкой «Лаврухину лично». В записке говорилось, что существует видеокассета, которая может меня скомпрометировать. Я не придал этому значения, однако еще через два дня мне прислали видеокассету.
– Что на видеокассете? – спросил Дынин.
– Интимная сцена, – буркнул Лаврухин, понурив голову.
– Какая сцена? – не унимался Дынин.
– Ну, в общем, там я... занимаюсь сексом...
– С бабой? – подозрительно спросил Дынин.
– Что за вопрос! – возмутился Лаврухин.
– И эта дама не является вашей супругой, – подытожил я.
– Да, догадливый вы наш, – сыронизировал Лаврухин. – И шантажист грозил послать эту кассету моей супруге и мужу моей партнерши.
– Сколько он просил?
– Пятьсот долларов.
– Какие гарантии он обещал предоставить?
– Практически никаких, кроме того, что обещал вернуть имеющуюся у него видеокассету. В последнем послании он сообщил место и время, когда и куда я должен был положить деньги.
– Где дубликат видеокассеты?
– У меня.
– Давайте его сюда.
– Зачем? – вытаращился Лаврухин. – Вы что, увлекаетесь порнографией?
– Я сниму с нее отпечатки пальцев, идиот!
Лаврухин недоверчиво посмотрел на меня, однако деваться ему было некуда, и он подошел к сейфу. Открыв его, он достал оттуда видеокассету и, протягивая ее мне, сказал:
– Надеюсь, вы не станете ее тиражировать и вернете мне.
– Все будет зависеть от того, насколько завораживающее зрелище там зафиксировано, – решился я на грубую шутку. – Да, и еще, – произнес я, когда мы уже уходили: – Этот разговор должен остаться между нами.
Лаврухин согласно кивнул, и мы втроем покинули офис «Фатума», вернувшись ко мне в номер.
– Ну, что делать будем? – задал сакраментальный вопрос Дынин.
– На сегодня с меня хватит, – сказал я. – Честно говоря, я устал. За время моей работы в отеле меня уже два раза били по голове, помимо того, что я насмотрелся здесь на массу странностей.
В дверь постучали, и в комнату вошла администратор Рыкункова.
– Сергей Антонович, вам звонят из мэрии.
– Хорошо, сейчас спущусь, – сказал Челобанов, нехотя поднимаясь.
– Ты хоть кого-нибудь подозреваешь? – спросил меня Дынин, когда мы остались вдвоем. – Кто таким паскудством в этом борделе может заниматься?
– В этом борделе, Дима, кто только чем не занимается! – выдохнул я. – Последние два дня, например, в этом отеле не трахались только ленивые и импотенты.
– Как это? – удивился Дынин.
– А вот так! Такое впечатление, что все обожрались шпанских мушек. Дошло до того, что администрация вынуждена была совершать походы по темным углам, разгоняя парочки и перемещать постояльцев по принципу сексуальной активности по этажам. Скрипящие кровати и вопли мешали спать старикам.
– Да ну?! – глаза Дынина загорелись. – Бывают же такие места рыбные... И что, прямо все этим занимались?
– Похоже, что все, кто мог и был не очень занят. А этот Лаврухин – еще тот половой гигант!
Я рассказал Дынину об истории нашего знакомства с фармацевтом.
– Вот стрекозел! – поразился Дынин. – Не мудрено, что его подловили.
– А сегодня я беседовал с одним моряком, которому по азбуке Морзе дают указания совершать разные экстравагантные поступки.
– И что же он делает?
– Пока только набил морду швейцару ни за что ни про что.
– Странное место, – глубокомысленно заявил Дынин.
– Да, у всех как будто крыша отъехала... Так что, Дмитрий, дуй в бар за водкой – мне надо хорошенько все обдумать.
Дынин, взяв у меня деньги, отправился в дорогу. Я же включил телевизор и улегся на диван. Дынин вернулся через пятнадцать минут, держа в руках пакет.
– Здесь с запасом. Я взял на всю сумму две бутылки и жратвы.
Мы разлили по стаканам и начали пить, закусывая ветчиной.
– Что показывают? – глядя в телевизор, спросил у меня Дынин.
– Не знаю, я сам только что включил – боевик какой-то...
– Показывают всякую фигню, – почти по-стариковски заворчал Дынин. – Слушай, а как ты думаешь, кто мог подловить этого хмыря?
– Черт его знает, – сказал я, наливая по второй. – Но явно кто-то местный. Человек, хорошо знающий отель и его распорядок.
– Да, – согласился Дынин. – Ну кто так стреляет? Разве так стреляют?! – переключился он тут же на происходящее на экране. – И еще моргает при этом! Тьфу, смотреть противно!
– Вообще-то есть один такой, – продолжил я. – Видеоинженер. Он тут кабельным телевидением заведует. Я к нему сегодня заглянул – у него техника под хороший видеоцентр покатит.
– Слушай, так надо его!.. – Дынин отвлекся от фильма, пристально посмотрев на меня.
– Не надо. С чем ты к нему придешь? С голыми подозрениями?
– А если его тряхануть?
– Прекрати. Он не производит впечатление идиота. Он же знал, на что шел. Наверняка хорошо психологически подготовился. А вот баба не моргает при стрельбе! – прокомментировал я происходящее на экране телевизора.
– Американцы любят, когда бабы стреляют, – согласился Дынин, глядя, как длинноволосая блондинка с пятым размером бюстгальтера эффектно косит врагов из автомата. – Глянь, а сиськи-то как трясутся, гы-гы! – Дынин похотливо загоготал.
– Ради этой сцены, похоже, весь фильм и снят.
– Это точно, – сказал Дмитрий, разливая еще по одной.
Мы выпили.
Ставя стакан на стол, Дынин спросил меня:
– И что же нам делать? Кого-то ведь надо брать за жабры!
– Знаешь, Дмитрий, я так устал, что у меня сейчас одно желание – нажраться и ничего не делать.
– Мне что-то тоже нажраться хочется, – согласился Дынин, разливая остатки первой бутылки по стаканам. – К чему бы это?
– Понятия не имею, – ответил я, опрокидывая очередной стакан с водкой.
К этому времени боевик кончился, на экране появилась заставка, и через несколько минут начался новый фильм.
– Ну вот, теперь и эротика пошла, – сказал Дынин, поудобнее усаживаясь на диване.
– Вот так насмотрятся черт знает чего, а потом трахаются на каждом углу, – заметил я.
– Или дрищут, – добавил Дынин и заржал.
– Не смешно! – сказал я, снова разливая по стаканам.
– Ладно, пошутить нельзя, что ли? А все-таки эта девушка очень приятная, – неожиданно сказал Дынин.
– Кто, вот эта? – указал я на голую блондинку на экране.
– Нет, та медсестра, которая тебе нашатырный спирт под нос совала.
– Да, мне она тоже очень нравится, – согласился я. – А Рыкункова – просто сука, – вдруг неожиданно для себя со страстной ненавистью произнес я.
– Кто это?
– Администраторша, которая сюда заходила. Так бы и дал ей по толстой жопе пенделя! Ненавижу! – в глубине души я сам удивился, откуда у меня возникли такие чувства к Рыкунковой.
