Фаина Раевская - Мачо в перьях
Ленка-студентка ухмыльнулась на эти слова близняшки и не без ехидства заметила:
— Точно. Маньку лев утащил, а Славка ему, видать, не глянулась чем-то. Тоща, наверное, как полвесла, вот и не стал левушка ее в качестве ужина использовать. А может, просто решил вернуться за добавкой чуть позже. Ну а Пятницу нашего носорог, наверное, по башке долбанул, чтоб, значит, не помешал царю зверей охотиться… — Каринка покраснела, а Ленка сделалась вдруг серьезной и постановила: — Девчонок искать будем. Сейчас мы со Славкой как раз на поиски и отправимся. Заодно на базу заглянем, понаблюдаем, что к чему там… А вы тем временем внимательно осмотрите катер на предмет повреждений.
— Но… — открыла было рот Кристина.
— И не говорите, будто не разбираетесь в технике — я лично видела, как ловко вы вскрывали консервные банки ножом. Талантливо! Люди с такими способностями не могут не разобраться в стареньком катере. Дашка вам поможет — она во внутренностях кое-что смыслит, вот моторчик и осмотрит. Кстати, Дарья, ты время от времени на Ингумбо поглядывай, как бы он снова по репе не получил. Все ясно? — поскольку «амазонки» молчали, Ленка сама сделала вывод: — Отлично. Собирайся, Славик.
Сборы не заняли много времени: я просто надела удобные кроссовки и джинсы со множеством карманов, в один из которых запихнула пистолет; на голову повязала бандану и вскоре предстала перед Ленкой в полной боевой готовности.
— Ну точно рейнджер, — хохотнула Ленка, увидев меня.
Пойти мы решили не через грот с пророческим названием «Хана-таун» (название, между прочим, Манька придумала), а с противоположной стороны. Я боялась заблудиться, но Ленка меня заверила, что выведет нас куда надо.
Продираться сквозь заросли в джунглях — то еще удовольствие. Впереди шла Ленка, разрубая ножом завязанные узлом лианы и еще какие-то растения, названия которых я не знала. Студентка хоть и расчищала для нас дорогу, но эти злобные растения все равно тут же сплетались в еще более тесные объятия и при этом больно хлестали меня по лицу. Данный факт злил ужасно, а тут еще Ленка предупредила, что некоторые растения могут быть ядовитыми.
— Так что береги личико и руки. — посоветовала она.
«Господи, ну до чего ж у нас студенты умные!» — раздраженно подумала я, не успевая увернуться от очередной пощечины.
Солнечный свет едва проникал сквозь густую крону деревьев, оттого в лесу было сумрачно и прохладно, зато весело: птички щебечут о чем-то важном, изредка раздаются какие-то резкие звуки, от которых я каждый раз вздрагивала. Неожиданно впереди заметно посветлело.
— Поляна какая-нибудь. — сказала Ленка. — там и отдохнем.
Я лишь согласно простонала. Отдых не помешал бы: все лицо горело и распухло, руки, исхлестанные растениями, отказывались повиноваться командам головного мозга; ноги дрожали от усталости, а перед глазами летали непонятные мошки. Непонятные, потому что никак не удавалось определить, настоящие они или плод усталости.
Едва мы ступили на поляну, как я тут же растянулась в высокой траве. Полминуты спустя рядом опустилась и Ленка.
— В следующий раз, когда захочешь прилечь, осмотри лежбище на предмет возможных неприятностей, — заметила она.
— Каких, например?
— Да хотя бы все тех же змей и пауков…
Черт возьми! Я с детства недолюбливала лес, а теперь и вовсе возненавидела. Вдруг, даже не поворачивая головы и не открывая глаз, почувствовала, как напряглась Ленка.
— Ты чего, Лен? — поинтересовалась я. — Царя зверей увидела, что ли?
— Хуже. Не делай резких движений…
Мне стало интересно, что может быть хуже голодного льва, поэтому я осторожно, следуя совету студентки, приняла сидячее положение.
— Гы-ы-ы… — промычала я, холодея от страха. Очень захотелось потерять сознание, чтобы не видеть того, что увидела.
На противоположном конце поляны, прислонившись спиной к стволу дерева, сидела огромная горилла и меланхолично жевала какой-то, с виду сочный, стебель. Примерно в трех-четырех метрах от мамаши резвился детеныш. Размеры детеныша, конечно, уступали размерам мамаши, но значительно превосходили мои.
— Ма-мама, — икнула я.
— Ты права. Был бы папа — было бы намного хуже. Сиди, не дергайся!
Не знаю, не знаю, кто хуже: злой папа или мама, готовая защищать свое дитя при малейшей опасности. Однако я покорно замерла, старательно воскрешая в памяти знания о гориллах, полученные из школьного учебника зоологии, рассказов Н. Н. Дроздова и других любителей обезьян. Образ Кинг-Конга я отмела сразу, посчитав его продуктом больного воображения голливудских кинорежиссеров.
Та-ак, кажется, гориллы живут стадами… Я внимательно осмотрела поляну — вроде больше никого нет, и то хорошо. Теперь предстояло припомнить, чем питаются эти громады. Судя по самке, жующей траву, они травоядные. «Просто у них запасы мяса кончились, — внутренне паниковала я. — Папочка наверняка на охоту отправился. Вот сейчас вернется… И будет вам, детки, мясо на обед».
— Лен, — обеспокоенно зашептала я, — а они мясо едят?
— Вроде нет…
— Но мы-то едим… Вон какого кабана вчера слопали. Даже косточки все обглодали.
— При чем здесь мы? — искренне удивилась умная студентка.
— Как при чем? Мы же от обезьян произошли… В каком-то смысле это наши предки.
— Точно. А тот малыш — твой братишка. Не желаешь поиграть с ним в прятки или в догонялки, к примеру?
Я обиженно умолкла, но мысль моя продолжала работать. Как бы нам мирно разойтись с гориллами? Очень уж не хочется спасать собственную шкуру при помощи пистолета. Может, на дерево влезть? Хотя нет, нельзя, обезьяны на деревьях чувствуют себя почти так же уютно, как и на земле…
Тут детеныш гориллы в несколько прыжков пересек поляну и остановился буквально в метре от нас. Господи, до чего же он страшный! И хоть я тряслась от страха, словно в ознобе, все же решила Поговорить с горилленком по-хорошему, по-человечески:
— Привет, малыш! Гуляешь? Это правильно, свежий воздух полезен для растущего организма. Мы тоже гуляем… Вернее, уже погуляли, нам домой пора. Мы сейчас поползем потихонечку, ладно? Ты только маме про нас не рассказывай, а то отшлепает за то, что с незнакомыми людьми общаешься…
Детеныш внимательно выслушал мои слова, а потом… Боже, лучше бы мне не рождаться на этот свет! Горилленок встал на задние лапы (или ноги?), передними замолотил себя в бочкообразную, но очень рельефную грудь (мечта бодибилдеров) и издал чудовищный вопль, от которого у меня заложило уши. С другого конца поляны раздался еще один вопль, только еще громче и с несколько иными интонациями.
— Все, Ярослава, — тревожно молвила Ленка, доставая свою «беретту», — теперь либо мы их, либо они нас. Мирные переговоры зашли в тупик. Сейчас мамочка явится и накажет всех троих. Ты быстро бегаешь. Славик?
— Не очень…
— Придется постараться.
Глянув в сторону самки, я поняла, что стараться придется очень сильно: горилла вальяжной походочкой, но с горящим нешуточным гневом взором направлялась в нашу сторону. Ленка сняла с предохранителя «беретту» и прицелилась. В этот момент произошло нечто, подарившее нам надежду на спасение. Из джунглей вышел огромный, под два метра, самец, окинул взглядом поляну, негромко проревел, видно, призывая семейство к порядку. Самка с детенышем что-то ему ответили, и папаша неторопливо направился в нашу сторону. Я, конечно, люблю живую природу, но собственная жизнь дорога мне необыкновенно, и, чтобы защитить ее, пришлось тоже извлечь «Макарова» из потайного кармана. Внезапно из джунглей вышел еще один представитель приматов. Судя по внешнему виду, тоже самец, причем весьма агрессивно настроенный: он колотил себя в грудь кулаками и орал дурным голосом. «Наш» горилл ответил ему так же громко и, гневно сверкнув глазами, двинулся к сопернику. Детеныш вцепился в мамашу, она, с сожалением посмотрев на нас с Ленкой, поковыляла куда-то в джунгли. Я облегченно перевела дух. Ленка спрятала «беретту» и скомандовала:
— Ну а теперь очень быстро убегаем. Это не противоречит твоим планам? Ты не собиралась наблюдать за поединком Тайсона и Холлифилда?
Отрицательно мотнув головой, я первая подскочила и что было сил рванула вперед, не разбирая дороги и не обращая внимания на растения, вновь принявшиеся меня хлестать. Треск сзади свидетельствовал, что Ленка не отставала. Бежать было трудно, потому что нож остался у студентки, и приходилось руками прокладывать себе дорогу. В другое время это, наверное, не получилось бы, но страх, как известно, мобилизует физические возможности человека и делает его сильнее во много раз.
Наверное, я так и продолжала бы бежать, если бы… не полетела. Вот так прямо оторвалась от земли и полетела вверх. Это случилось так неожиданно и было так здорово, что я зажмурилась и негромко, но счастливо засмеялась. Последний раз, если мне не изменяет память, я летала во сне, в пору розового детства. Однако что-то мешало полностью отдаться чувству свободного полета, что-то мешало развернуться, да и сам полет быстро кончился, а перешел в плавное покачивание: вверх — вниз, вверх — вниз… Снизу доносилась злобная Ленкина ругань. Пришлось открыть глаза, чтобы понять, почему матерится студентка и почему я раскачиваюсь, как испорченный маятник старых часов. Раскачивание, собственно, как и сам полет, объяснялось просто: я висела в сетке. В хорошей такой, добротной сетке, умело сплетенной из широких кожаных ремней. Это изделие могло бы запросто выдержать небольших размеров слона, чего уж говорить обо мне?
