Людмила Ситникова - Скромница из царских покоев
– Ушиблась?
– Я же предупреждала.
– До свадьбы заживет.
– Ну чего встал, помоги мне подняться.
– Туфли можешь скинуть.
Опираясь на Романа, Копейкина застонала и…
В коридоре послышалось торопливое цоканье каблучков, дверь открылась, и в проеме нарисовалась раскрасневшаяся толстушка.
– Римма?! – Ромка явно не ждал посетителей.
А вот Римма, судя по всему, была настроена воинственно.
– Ты опять взялся за старое? Ведь обещал, клялся, божился!
– Риммочка, ты почему приехала сегодня?
– Чтобы тебя, изменника, застать на месте преступления.
– Не делай скоропалительных выводов. У нас съемка.
– Ага! Съемка, так я и поверила. А эта шлюха кто? Ее ты снимаешь? Почему она стонала?
– Катарина упала.
– Конечно, упала. Она упала на самое дно. Связаться с женатым мужиком и резвиться с ним в квартире супруги – последнее дело.
– У нее колено болит.
– Двенадцатый раз! – негодовала Римма. – Двенадцатый раз я застаю тебя с девками. До каких пор мне терпеть мужа-негодяя?
– Риммуля!
– Не подходи!
Подбежав к Копейкиной, Римма вцепилась ей в волосы.
– Получай, рыжеволосая стерва!
– Крылья не трогай! – взмолился Роман. – Они дорогие. Дай я их сниму.
– Пошел ты вместе с крыльями. – Римма начала комкать конструкцию из проволоки.
– Римка, нет!
Ката потянулась за своей одеждой, но ревнивая жена Романа ее опередила.
– Куда ручонки тянешь?
– Отдайте.
– Перебьешься. На улицу иди в таком виде.
Вытолкав Катарину в коридор, Римма сорвала с нее крылья и продолжила исходить ядом:
– Пусть тебя в ментовку упекут за нарушение общественного порядка. В следующий раз неповадно будет.
Прежде чем оказаться на площадке, Ката успела взять с комода сумочку.
Дверь с грохотом закрылась. Теперь Римма обрушила весь свой гнев на супруга:
– Подавись крыльями! Ты их у меня сожрешь! Я папе позвоню, он тебя в порошок сотрет. Без его денег ты никто. Отправишься обратно в свой Жопосранск!
Спустившись на два пролета вниз, Катарина дотронулась до ноющего плеча. По всем законам подлости Римма ударила Катку в то самое место, по которому совсем недавно Костик прошелся металлическим прутом.
Вот и делай после этого людям добро. Хочешь ведь как лучше, а получается как всегда. Оказавшись без вины виноватой, Катарина села на корточки и, вместо того чтобы разреветься от обиды, начала тихо хихикать.
– В любой ситуации надо уметь находить и положительные моменты, – говорила она себе.
Если разобраться, то Катке еще здорово повезло – можно сказать, отделалась малой кровью. На ней какая-никакая, а все же одежда. Было бы куда отвратней, если б Римма появилась в квартире в тот момент, когда Копейкина переодевалась. А куковать полуголой на лестничной площадке в чужом доме намного хуже, чем сидеть в костюме побитой бабочки.
За время Каткиной – увы! – неудачной фотосессии, Магда Холдеева вернулась в родные пенаты.
Дверь она открыла, не удосужившись поинтересоваться, кто именно стоит за порогом. Катарина вспомнила слова Артура касательно яркой запоминающейся внешности Магды Гансовны. И в душе зароились сомненья: или перед ней не Холдеева, или Артур сильно преувеличивал, называя Магду писаной красавицей.
На Катку глазами, полными тоски, смотрела обычная женщина, лицо которой было девственно чистым от косметики. Опущенные вниз уголки губ и глубокие носогубные складки вкупе с горизонтальными морщинами на лбу заставили Катку заискивающе проблеять:
– Здравствуйте, мне нужна Магда Гансовна.
Женщина сконцентрировала взгляд на красных туфлях Копейкиной.
– Магда это я, – наконец проговорила она, придя в себя от увиденного.
– Я к вам, – с гордостью объявила Ката, полагая, что Холдеева посторонится и пропустит ее в квартиру.
Проявлять гостеприимство Магда не торопилась.
– Во-первых, я сегодня никого не хочу видеть, во-вторых, вы пришли без предварительного звонка, а в-третьих… не знаю, что общего может быть между мной и вами. Вы, вообще, кто такая? И известно ли вам, что ваш наряд… хм… мягко говоря, не совсем вписывается в окружающий нас интерьер?
– Полностью с вами согласна. Если позволите войти и выслушаете, я постараюсь внятно объяснить, как на мне оказался костюм бабочки.
– Войти не позволю.
– Магда Гансовна, вы знаете своих соседей с десятого этажа? Романа и Римму.
Холдеева поморщилась.
– Соседей не выбирают. Да, я с ними знакома.
– Так вот, я только что была у них дома. Роман предложил мне поучаствовать в фотосессии, я сдуру согласилась. А потом приехала Римма. Она приняла меня за его любовницу, закатила грандиозный скандал и вытолкала на площадку.
– Печальная история, только зачем вы позвонили мне?
– Так я изначально приехала к вам. А Роман помог беспрепятственно пройти в подъезд мимо охранника.
Магда округлила глаза.
– А-а… так вы женщина, о которой меня предупредил Денис?
– Ну да.
Магда резко схватилась за дверь.
– Магда Гансовна!
– У меня пропало зрение, – нервно заговорила Холдеева. – Сейчас грохнусь в обморок. Помогите мне пройти в комнату. В спальню… ох!
– Вы больны?
Магда пробормотала нечленораздельную фразу:
– Голова… очень кружится, и хочется спать.
– Я могу вызвать «Скорую помощь».
– Надо лечь… лечь и… – Катка вовремя успела усадить Магду на кровать.
Холдеева лишилась чувств.
Выбежав из спальни, Ката достала из сумочки чистый носовой платок и понеслась в ванную комнату. В коридоре она скинула ненавистные туфли.
Приложив ко лбу Холдеевой мокрый платок, Ката попыталась нащупать пульс. Пульс был слабый. Магда продолжала лежать в отключке.
Набрать «ноль три» Копейкина не успела. Холдеева застонала.
– Вы еще здесь? – спросила она, открыв глаза.
– С вами часто случаются обмороки? Что болит? Где у вас таблетки?
– Это впервые. Никогда раньше не жаловалась на здоровье. Несчастье с Валеркой выбило меня из колеи.
Магда Гансовна потянулась к стакану с водой.
– Мой муж… Валера. Он сейчас в реанимации. У него случился сердечный приступ. Врачи борются за его жизнь, но шансы выжить тают с каждой секундой.
– Сочувствую.
– Я три недели отдыхала в Венеции, позавчера вернулась. Утром Валерик чувствовал себя превосходно, а вечером ни с того ни с сего схватился за левый бок и упал.
– Сколько времени вы провели за границей? – переспросила Копейкина.
– Три недели.
Ката сникла. Выходит, Магда Холдеева непричастна к смерти Казимира. Во всяком случае, лично убить Денисова она не могла. Конечно, существует вероятность, что Холдеева могла нанять киллера, хотя… данная версия казалась неправдоподобной.
– Магда Гансовна, вам лучше?
– Более-менее.
– Разговор не утомит?
– Смотря какой.
Катарина слегка склонила голову.
– В октябре я должна была стать женой Казимира Денисова.
Холдеева занервничала.
– Женой Казика? Значит, вы и есть… та бабенка?
– Простите?
– Я в курсе, что Денисов собирался сочетаться узами Гименея.
– Да, – безжизненно молвила Катка, – собирался.
Стараясь скрыть раздражение, Магда Гансовна изрекла:
– Не вы первая, не вы последняя. Не стоит убиваться, может, оно и к лучшему.
– Как вы можете так говорить?
– У Казимира тяжелый характер – он тиран. Вы должны еще спасибо сказать, что он вас бросил.
– Казик меня не бросал.
– Но я поняла, что свадьбы не будет.
– Правильно, только причина на самом деле намного серьезней. Казимир скончался от инфаркта.
Холдеева взвизгнула. Замотав головой, она начала колотить кулаками по покрывалу, твердя словно заклинание:
– Приступ! Приступ! Я же говорила… Проклятье действует.
– Магда Гансовна, какое проклятье? В больнице Казимир назвал ваше имя, он сказал, что вы напророчили ему смерть от инфаркта. Вечером того дня он умер. Я решила разыскать вас и узнать правду. Что связывало вас и Денисова?
– Ничего хорошего. Вернее, раньше мы считались приятелями, а с недавних пор наши дорожки разошлись. Казимир превратился в жестокого человека. Он сильно изменился.
– Я ничего не замечала.
– Любовь слепа. Казик опустился до уровня жалких шантажистов.
– Нет!
– Поверьте, я знаю, о чем говорю. Он шантажировал меня. Представьте, нанял одного альфонса, чтобы тот вскружил мне голову, а потом… Тряс перед моим лицом фотографиями, грозя показать их Валерику. По-вашему, это не шантаж?
– И что он хотел получить взамен? Деньги?
– Ха! Если бы! Целью Денисова было заполучить колье Кармелинны. – Магда Гансовна следила за реакцией Катки. – Вам что-нибудь известно об украшении?
– Несколько недель назад Казимир подарил мне колье. Но он уверял, что оно принадлежало его покойной матери.
– Дудки! И вы поверили? Колье Казику продала я. Я! Он, подобно пауку, сплел паутину, в которую я вляпалась по собственной дурости.
