Дарья Донцова - Квазимодо на шпильках
– Женечка честно работает. Да, денег получает мало, но они им заслужены. А мы на что? Поможем!
Света только вздыхала: то, что другие люди считали естественным, Розалия Львовна почитала за невероятное счастье. У Жени было еще одно неприятное качество: он постоянно одалживал деньги, обещая отдать через неделю. Один раз взял у Светы довольно крупную сумму и… не вернул. Она, промучившись несколько месяцев, рассказала о ситуации Розалии Львовне. Та мгновенно вытащила из заначки рубли и попросила:
– Знаешь, Светуша, если Женечка опять станет просить деньги, ты много не давай, хорошо? Он мальчик ответственный, все на своего ребеночка тратит, раздевает его эта тварь, Ленка, шантажирует дочкой, все ей мало.
Но Света знала, что Женя просто непорядочен, а вот его первая гражданская жена Лена, наоборот, человек положительный. Она терпела от мужа все: нежелание официально оформлять отношения, полный пофигизм в отношении дочери, отсутствие какой-либо материальной помощи, а также его бесконечных любовниц. Парень регулярно ходил от Лены «налево», потом возвращался в твердой уверенности, что его пустят назад в любом виде – грязного, оборванного. Лена так и поступала. Ей, в сущности, было нужно только одно: видеть рядом Женечку.
Говорят, подлецам везет, им на жизненном пути попадаются искренне любящие их женщины. Жене повезло вдвойне, у него были Розалия Львовна и Лена.
Потом сын Баратянских неожиданно уехал на работу в Ленинград. Розалия Львовна отчего-то перестала говорить о любимом сыночке. А затем произошло несчастье. Женя погиб. Подробностей Светлана не узнала. Якобы он шел домой вдоль железнодорожных путей, а пролетевшая рядом электричка «затянула» его под вагон. Так ли было на самом деле или нет, но на работе Семен Кузьмич озвучил именно эту версию. Мертвенно белый, с обескровленными губами, профессор, начав очередное заседание кафедры, сказал:
– Вы все знаете меня не первый год, поэтому считаю нужным сообщить всем. Мой сын Евгений погиб в результате несчастного случая.
Далее он озвучил историю про электричку.
– Очень прошу вас, – завершил свою речь Семен Кузьмич, – пожалеть Розалию Львовну. Не надо звонить моей жене со словами сочувствия, и ко мне с соболезнованиями не подходите. Евгений похоронен в Ленинграде, сделайте одолжение, не упоминайте при мне его имени, слишком тяжело.
Светлане, потрясенной, как и все, последняя фраза Семена Кузьмича показалась странной. Как это: не вспоминайте при мне сына? Но она, естественно, выполнила просьбу профессора. Розалия Львовна попала в больницу, потом на целых полгода отправилась в санаторий, и их общение временно прекратилось. Встретились подруги лишь спустя десять месяцев после кончины Жени, и Светлана была немало удивлена.
Во-первых, в квартире Баратянских не нашлось ни одной фотографии покойного. Даже те, что когда-то висели в спальне Розалии Львовны, были сняты со стены. Во-вторых, ни Семен Кузьмич, ни его жена никогда не вспоминали о сыне, его комната оказалась заставленной абсолютно новой мебелью, в ней даже сделали ремонт и сменили электроприборы, превратив ее в гостевую. В-третьих… Честно говоря, Светлана ожидала, что Розалия Львовна поселит у себя Лену с дочерью. Конечно, Елена была всего лишь гражданской женой, не имела штампа в паспорте, но наличие ребенка делало этот брак почти законным.
Казалось, после потери сына старики должны потянуться к родной внучке. Тем более что Розалия Львовна и Лена были знакомы. Леночка работала в той же библиотеке, что и мать Жени, собственно говоря, там она и познакомилась с парнем. Но, как ни странно, ни Лены, ни ребенка в доме не оказалось, а Розалия Львовна и Семен Кузьмич ни разу не упомянули о них.
Прошли годы, старые сотрудники кафедры поумирали, а новые считали профессора бездетным, иногда даже у Светы мелькала дикая мысль: а был ли Женя?
Потом Розалия заболела, она долго лечилась, но в конце концов слегла, и всем стало ясно: дни ее сочтены. Незадолго до смерти профессорша позвонила Свете и попросила приехать. Когда бывшая аспирантка явилась на зов, Розалия сказала:
– Когда умру, не бросай Семена. Лучшее, что ты можешь сделать для меня, – это выйти за него замуж.
– Ты еще проживешь много лет, – фальшиво заулыбалась Светлана, – к чему эти дурацкие разговоры!
– Поклянись, что выполнишь мою просьбу, – потребовала подруга.
– Хорошо, хорошо, – успокоила ее Света.
– Распишись с Семеном.
Светлана решила не нервировать умирающую.
– Обязательно.
– Спасибо, – кивнула Розалия, – а теперь слушай. После моей кончины Семен отдаст тебе кольцо с большим бриллиантом, я попрошу его вручить драгоценность моей лучшей подруге на память обо мне. Но ты должна будешь пойти по этому адресу, найти Лену, жену Женечки, и отдать ей коробочку. Сама я сделать это уже не могу. Семен уверен, что камень – горный хрусталь, но это гигантский алмаз. Ты единственный человек, которому я сказала правду. В твоей честности я не сомневаюсь.
Светочка тяжело вздохнула. Значит, Розалия Львовна все-таки думала о внучке, раз решила оставить ей наследство.
– А еще, – сказала Розалия, – я напишу письмо, ты его получишь завтра, сегодня не смогла. Его тоже следует передать Лене, но только после моей смерти.
Но никаких бумаг она Свете передать не успела, на следующий день позвонил профессор и, рыдая, сообщил:
– Розочка умерла.
После кончины подруги прошел месяц, а Семен Кузьмич не спешил отдавать кольцо. Света же, не имевшая своей семьи, внезапно подумала, что брак с профессором не самый худший вариант развития событий. Она стала бывать в доме каждый день, заботясь о старике. Но он однажды сказал:
– Спасибо, Светочка, но не нужно тратить на меня свое свободное время.
– Мне это в радость, – улыбнулась она.
– Не надо, мне лучше одному, – заведующий кафедрой весьма бестактно намекнул на назойливость своей сотрудницы.
Пришлось Светлане убираться восвояси. Она не утерпела и сказала:
– Розалия Львовна хотела оставить для меня письмо и кольцо.
– Я еще не разбирал ее вещи, – резко ответил Семен Кузьмич, – если найду послание – мгновенно передам!
Но никакого украшения в руки Светы так и не попало. А потом на кафедре зашушукались о связи старика с одной студенткой, хорошенькой Ирочкой. Через некоторое время Светлана с тревогой поняла: это правда. Хитрая, пронырливая девчонка задумала прибрать старика к рукам!
Она решила открыть глаза Семену Кузьмичу на его любовницу и без приглашения явилась в хорошо известную, почти родную квартиру. Но стоило ей только начать разговор, как профессор, побелев, выгнал сотрудницу вон, а потом женился на малолетней макаке, сделав ее враз богатой женщиной.
– И если вы полагаете, что она его любила, – завершила рассказ дама, – то жестоко ошибаетесь. Мерзавке нужно было его богатство. Уж поверьте мне, от Розалии остались совершенно уникальные вещи, антикварные, ей они перешли от матери, аристократки. Так что нечего Ирине у гроба скорбь изображать. Она его убила!
– Вы полагаете, Ирина убийца?
– Конечно! Заездила старика! «Профессорша»!
– Каким образом?
Светлана поджала губы:
– Дорогуша, вам сколько лет?
– Ну… за тридцать.
– Вот-вот, пора бы уже не быть такой наивной. Разве не понимаете, каким образом молодая кобыла может довести до смерти похотливого старика? И ведь ни у кого не возникнет сомнений, наоборот, налицо все признаки горячей любви! Не вылезала из постели, ублажала муженька, а то, что у него из-за этого сердечный приступ случился…
– Но ведь Семена Кузьмича застрелили! – воскликнула я.
Светлана осеклась, но потом продолжала:
– Да, кабы не это, он точно бы умер от инфаркта. Она ему не пара, Семену Кузьмичу следовало жениться на женщине его возраста и круга, они бы еще много лет могли провести вместе. Так нет, потянуло на молодое тело. Давайте двести пятьдесят рублей.
Я отдала ей оставшуюся часть.
– Знаете, милочка, деньги, конечно, хорошо, но я рассказала вам эту историю не из-за них. Напишите статью об Ирине, о том, как она уморила мужа. Пусть другие почитают и поостерегутся. Кабы Семен послушался Розалию и женился на мне, был бы жив и здоров.
Внезапно мне стало душно. Многие гости курили, вентиляция зала не помогала, и в воздухе висел плотный дым. От Светланы пахло потом, и я кожей чувствовала исходящую от нее ненависть. Она сама очень хотела занять место покойной Розалии Львовны, в мечтах видела себя женой профессора, безраздельно правящей на кафедре, – и тут такой облом!
Домой я притащилась, чувствуя себя совершенно больной, ныла спина, и слегка кружилась голова. Кое-как помывшись, я легла на диван и попыталась подвести итоги. И что я узнала? Интересно, рассказ Рины про коллекцию Гольдвайзеров правда? Знал ли Семен Кузьмич о том, чем занималась в далекой юности его любимая женщина? Ладно, ответы на эти вопросы я получу завтра, когда побеседую с Ириной, уж, наверное, Семен Кузьмич все рассказал ей. Действительно ли она вышла замуж из корысти? Может, в злобных словах Светланы есть доля истины?
