Дарья Донцова - Дед Снегур и Морозочка
– Господ советская власть в семнадцатом году отменила, мы работающие люди, до сих пор служим на благо обществу, в меру своих сил.
– Да, – с гордостью подхватила Люсенька, – не смейте нас обзывать!
Управляющий на секунду растерялся, но тут же взял себя в руки.
– Простите! Объясняю конкретно. Мишкина Надежда заболела, ей утром стало плохо, она ушла домой, на кассу села Хрюшкина Светлана, мы не можем поменять печать, ключ от блока управления у хозяйки, а та приедет к вечеру. Форс-мажор! Работает Хрюшкина, а получается, что Мишкина. Понятно, да?
– Нет, – протянул Анатолий.
– Как-то вы покупателей облапошить хотите, – задумчиво подхватила Люсенька, – хитрые ходы роете.
Сергей схватил чек.
– Видите позиции? Вес и цена! Допустим, тольятини, триста граммов, сто пятьдесят рублей.
– Где? – заморгал Толя.
– Да вот же, – ткнул пальцем в чек управляющий.
– Мы не берем такие дорогие продукты! – отрезал дед.
– Кто такие тол… том… тор, – начала заикаться старушка.
– Макароны! – возвестила Света и взяла с резиновой ленты пачку. – Вот!
– Ну да, «ракушки», – кивнула Люсенька, – Толя их уважает. Кстати! Могу поделиться замечательным рецептом! Берете большую луковку…
– Это итальянские тольятини, а не российские изделия, – с легким презрением сказал Сергей, – отсюда и цена.
– Надо же, – покачал головой Анатолий, – а вы ничего не путаете? Точнехонько как «ракушки»!
– Разберемся детально, – предложил управляющий, – прочтем надпись на пачке: Италия. Это вам не Россия.
– Угу, – пробормотал Анатолий, – как они обзываются?
– Тольятини! – повторила кассирша.
– А здесь указано – тортарини, – ткнул пальцем в целлофан старичок.
Сергей и Света уставились на упаковку.
– Верно, – выдавил парень, – тортарини.
– У нас идут как тольятини, – начала оправдываться Светлана.
– Ошибка в маркировке, – почесал в затылке управляющий.
– Нехорошо получается, – кашлянул Анатолий, – сколько там тортарини стоят?
Света повозила «мышкой» по коврику.
– Девяносто рублей.
– Ого! – воскликнула Люсенька. – Лишних шестьдесят целковых.
– Ну-ну, – протянул дед.
– Извините, – стал кланяться Сергей, – досадная оплошность.
– Вот еще вопрос, – оживилась старушка, – здесь далее написано «тортарини второго сорта». Вы уверены, что сейчас назвали цену не за элитный товар?
Теперь в «мышку» вцепился Сергей.
– Нет у нас никакой сортности, – промямлил он.
– А дотошные итальянцы объяснили, – пробубнил дед, – «тортарини, категория два, имеет восемь зубчиков по краям. Экстра-вариант отличается двенадцатью насечками». Сейчас посчитаем и поймем. Люсенька, подай очки!
Бабушка услужливо протянула мужу очки, тот нацепил их на нос и зашептал:
– Раз, два, три…
– Вы че, итальянский знаете? – оторопело поинтересовалась Светлана.
– Конечно, солнышко, – подтвердила Люсенька, – владеем свободно немецким, французским, английским и испанским, вот арабским лишь со словарем, и совсем плохо японским, я освоила тольку бытовую лексику.
– Офигеть! – прошептала кассирша.
– Восемь! – объявил Толя. – Значит, они дешевле, сбавляйте цену, иначе получается обман покупателя.
– Точно восемь? – прищурился Сергей. – А ну дайте!
Пачка перекочевала в руки управляющего.
– Ошибка! – спустя мгновение радостно завопил тот. – Десять!
– Но ведь не двенадцать! – поднял вверх палец Анатолий.
– Но и не восемь, – отбил мяч назад Сергей.
– Мальчики, не спорьте, – попросила Люся, – лучше посмотрите по накладной: десять зубчиков какой товар?
Светлана уставилась на монитор.
– «Потряхтели», у них ровно столько насечек, – заявила она, – стоимость восемьдесят семь рублей.
– Цена все ниже и ниже, – потер руки Толя, – согласен, пусть, по-вашему, они «потряхтели».
– Написано «тортарини», – на свою беду, решил поспорить Сергей.
– Пробиваются как тольятини, на пачке указано «тортарини», а по зубчикам «потряхтели», – занервничал Анатолий. – Может, на название и наплевать, но цена!
– Мне не хочется есть продукт с названием «попердели», – закапризничала Люсенька, – лучше «тортарини»!
– Потряхтели дешевле, – возразил жене старичок.
– Зато звучит неприлично, – не сдалась Люся, – давай позволим себе расход!
– Мы не можем продать тортарини по цене потряхтели, потому что по кассе они проходят как тольятини! – воскликнула Светлана.
– По кассе вы Мишкина Надежда, – язвительно напомнил Толя.
Света примолкла.
– Ой, я увидела! – обрадовалась Люсенька. – Вон там, на верхушке каждого изделия, выдавлено слово, это явно название. Сейчас, сейчас… Лангвини! Слава богу, не потряхтели.
– Светка, – скомандовал управляющий, – поройся в базе с описанием продукта от производителя.
Кассирша уставилась в компьютер.
– Лангвини, мелкие изделия из муки твердых сортов пшеницы, имеют приятный кремовый оттенок, десять зубцов и шестнадцать бороздок на внешней стороне.
– Раз, два, три, – завела Люсенька, – четырнадцать!
– Тогда это мордели! Во! – объявила Света. – Ну наконец-то разобрались.
– Странно получается, – не сдался Анатолий, – берете стоимость тольятини за пачку тортарини, которые вроде потряхтели с надписью лангвини, а на самом деле по всем параметрам мордели! И сколько стоят последние?
– Четыреста рублей! – гаркнула Светлана.
– Они из золота? – отшатнулась Люся.
– Берем потряхтели, – объявил Толя, – самая хорошая цена!
– Не хочу, – уперлась Люся.
– Нельзя продать потряхтели, если по документам они тольятини, – отрезала кассирша.
– Так исправьте, – разумно предложил старичок.
– Невозможно, это компьютерная программа, – уперлась кассирша.
– Оригинально, – всплеснула руками Люсенька, – а если там ошибка? Покупатель купил яблоки, а они по маркировке груши?
– Пробью то, что по кассе идет! – важно заявила Света.
– Получается, нам потряхтели за цену мордели брать? – занервничал Толя. – Или они как тольятини пойдут?
– Да! – кивнули оба сотрудника супермаркета.
– Ничего не понимаю, – хором отозвались старики.
У меня закружилась голова. Стоявший позади парень с бутылкой пива воскликнул:
– Долго это еще продлится? Расплачивайтесь.
Анатолий глянул на юношу:
– Отдашь за пиво пятьсот рублей?
– Еще чего! Конечно, нет, – фыркнул парнишка.
– А мы не хотим брать «ракушки» за бешеные рубли, – подвела черту Люся. – Короче. Сейчас уходим.
– Но вернемся! – пригрозил Толя. – Сначала съездим в районную управу, затем в приемную Лужкова.
– Обратимся к президенту, – добавила Люся, – зададим ему вопрос: доколе тортарини под маской тольятини с надписью лангвини, а по сути потряхтели, будут продавать пенсионерам по цене мордели? Когда прекратится произвол олигархов?
Света сползла под кассовый аппарат, я повисла на никелированном поручне ограждения, парень с пивом чихнул и с чувством произнес:
– Еханый бабай!
Один Сергей сохранил способность разумно мыслить.
– Отлично! Сегодня у нас акция! Мы дарим покупателям одну из покупок. Забирайте эти тольятини-тортарини-потряхтели-охренели без денег!
– Даром? – прищурился дедок.
– Безвозмездно, – кивнул управляющий.
– За цену мордели? – уточнила Люсенька.
– Да, – опрометчиво согласился Сергей.
– Прощаете нам четыреста рубликов? – не успокаивалась старушка.
– Ваш бонус, – подтвердил управляющий, – именно четыре сотни.
Люсенька захлопала в ладоши:
– Ой, спасибо. Я придумала отличную штуку! Покупаю у вас мордели, потом сдаю их назад, получаю четыреста целковых на руки и приобретаю на них российские «ракушки» за тридцатку, вафельный торт, зефир, овсяное печенье…
– Бабушка, вы супербизнеследи, – вылезая из-под кассы, восхитилась Света.
Глаза Сергея разъехались в стороны.
– У нас новая акция, – в изнеможении объявил он, – берете все без денег и уходите. Эксклюзивное предложение исключительно для сотого покупателя, а вы как раз такие по счету.
– Согласны, – закивали старики.
– Как «ракушки» ни обзови, они все равно «ракушки», – философски заметил Анатолий, запихивая продукты в пакеты, – от названия ничего не зависит, главное – суть!
– Что вы хотели? – устало спросила у меня Светлана, когда пенсионеры, веселые, как волнистые попугайчики, покинули супермаркет.
– Не знаю, – в растерянности ответила я, – совсем из головы вон.
– Сочувствую, – неожиданно прониклась ко мне кассирша, – сама после этих покупателей в сомнение впала, кто я: Мишкина Надежда или Хрюшкина Света? Не дай бог опять их увидеть!
О так и не выпитом кофе я вспомнила лишь в тот момент, когда приблизилась к «Мерседесу» Тимофея. У иномарки оказались затонированы не только боковые окна, но и лобовое стекло. Правда, оно имело слабую дымчатую окраску, и я увидела за рулем очертания мужской фигуры.
