Дарья Донцова - Компот из запретного плода
– Не за что, Инна Сергеевна, – ответила няня, – а этот пес не кусается?
– Что ты, – улыбнулась Инна Сергеевна, – это же Банди, он детей любит, мы его в сани запрягаем. Ира иногда отпускает его побегать по Ложкину, а мы саночки достаем.
Так, понятно. Ирке лень нестись к озеру, и она использует Бандюшу в качестве лошади! Ну, погоди, я сейчас вернусь и…
Додумать мысль до конца я не успела, потому что дальше события начали разворачиваться с кинематографической скоростью.
Глава 12
Аня открыла пакет, добыла оттуда три булочки, одну дала Сене, вторую Ляле, третью сама швырнула в воду.
– Ну, кидайте, – велела она детям, – вон уточки плывут.
Малыши размахнулись, и две сдобные плюшки закачались у берега, водоплавающие ринулись за угощением.
– Ути, ути, – захлопала в ладоши Лялечка.
– Авва, – закричал мальчик, – авва ути ест!
Я вздрогнула, повернула голову и с ужасом увидела, как Банди, двумя прыжками преодолев расстояние от скамейки до озерка, плюхается в воду.
– Он задушит уток! – заголосила Аня.
– Господи! – запричитала бабушка.
– Стой! – заорала я, кидаясь к озеру.
Но поздно! Черное гладкое тело вклинилось в утиную стаю. Птицы отчего-то не испугались, а принялись злобно крякать. Бандюша разинул треугольную пасть, утыканную большими, острыми зубами, и схватил… булочку.
– Бедный, голодный песик, – запричитала Инна Сергеевна, – он кушать хочет!
Я онемела от возмущения. Да Бандик ест от пуза! Просто сегодня в связи с возросшей сексуальностью его лишили завтрака.
– Авву кормить! – заверещала Лялечка.
– Несчастное животное, – пробормотала Аня, бросая питу новую булку.
Потом няня с осуждением взглянула на меня и добавила:
– Встречаются же такие люди, заведут животное, а жрать не дают.
Новая плюшка упала в воду и была незамедлительно проглочена питом, нагло внедрившимся в стаю разгневанных уток. Я наконец обрела дар речи:
– Банди, домой!
Но пес упорно изображал из себя селезня, у Бандюши на морде прочно поселилось выражение счастья. Во-первых, он обожает купаться, во-вторых, булочки достаются ему лишь по праздникам, не из-за нашей жадности, а по соображениям здоровья, печеные изделия – не лучшая еда для собак. А еще Бандюша, как все питы, малочувствителен, ему что холодная вода, что теплая, разницы нет, не понимает, дурачок, что может заполучить воспаление легких!
– Немедленно вылезай! – заорала я.
– Вот бедняжечка, – причитала Аня, швыряя в воду сдобу.
– Перестаньте его кормить! – возмутилась я.
– Экая вы злая, – покачала головой девушка, – раз уж еле живое от голода создание решилось на отчаянный шаг, то пусть уж наестся от души.
– Он вполне сыт!
– Оно и видно, – хмыкнула Аня, – за жрачкой в ледяную воду полез.
Полюбоваться на невиданное зрелище явились детки, покормить заморыша, плавающего в стае уток, захотели все. Несмотря на мои протесты, в озеро полетели харчи: бутерброды с колбаской, творожный сырок, мятные леденцы, сухарики. Малыши щедро делились припасами, жалея умирающую от истощения псинку.
Бандюша, офигевший от счастья, на лету ловил подачки; каждый раз, когда он щелкал зубами, кто-то из взрослых вздыхал: «Бедняжка!» – или: «Вот беда, как ему кушать хочется!»
Большего унижения я в своей жизни не испытывала, к тому же основная масса гуляющих была из наших, из ложкинских, представляю, что они расскажут дома о происшествии.
Наконец продуктовый дождь иссяк, Банди вылез на берег и начал трястись, мелкие брызги полетели в разные стороны, дети взвизгнули и кинулись врассыпную. Я ухватила пита за ошейник, быстро пристегнула поводок и велела:
– А ну, пошел домой!
Бандюша облизнулся и покосился на малышню, я пнула его в гладкий зад:
– Шевелись, пакостник.
– Тетя бьет авву, – с возмущением заголосила Лялечка.
Послышался неодобрительный шепоток Ани:
– Да уж! Кое-кому не следует заводить животных.
Объяснить глупой девице, что пит даже не ощутил пинка? Сказать про сексуальную озабоченность? Но с какой стати мне оправдываться перед незнакомкой!
Я дернула поводок:
– Банди! Шагом марш! Домой!
Пес понесся вперед и взял слишком высокий темп, а хозяйка не успела вписаться в поворот. Левая нога зацепилась за правую, тело покачнулось и шлепнулось в сугроб.
Когда я, дрожа от холода, встала на ноги, то обнаружила, что держу в руках один поводок с болтающимся ошейником. Получив слишком много запретных калорий, Банди опьянел, сумел непостижимым образом выскользнуть из кожаного «ожерелья» и сейчас уже, наверное, греет бока у камина.
Чувствуя, как озноб пробирается от ног к спине, я пошла по дорожке.
– Молодец собачка, – догнал меня визгливый голосок Ани, – правильно поступила! Таких хозяев учить надо!
Дома я от души отругала Бандюшу и, пообещав оставить нахала на неделю без ужина, пошла переодеваться. Не успели ноги переступить порог спальни, как до уха долетел сердитый писк мобильного, на том конце провода оказалась злая, словно мегера, Зайка.
– Почему не отвечаешь? – накинулась она на меня.
– Извини, ходила с Банди гулять, оставила дома сотовый, представляешь, пит…
– Мадлен Кудо и Вадим – обманщики, – перебила меня Ольга. – Нет! Ужасно! Их мобильный выключен, и вообще, он был куплен недавно и другим человеком, тариф копеечный. В Институте геронтологии о них и не слышали! Книга, которую они рекламировали, была выпущена издательством «Момо» за счет авторов! Их имена Марина и Дмитрий Кудовы, они муж и жена, родились в одном, тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году! Восемь лет назад были осуждены за мошенничество! Катастрофа!
– Спокойствие, – попыталась я урезонить Зайку, – только спокойствие.
– Хорошо тебе говорить! Привела в наш дом воров!
– Я? Кудо приехали с тобой!
– Ладно, – слегка сбавила тон Ольга, – пусть так, но почему ты разрешила им у нас остаться? Отчего не выгнала уголовников вон?!
И как бы вы ответили на подобное обвинение?
– Что теперь делать, – зашмурыгала носом Зая, – представляю, какой вопль поднимет Дегтярев, когда вернется! Кеша обозлится…
– Успокойся, мы им ничего не скажем.
– Ага, а где колечки?
– Купим новые, Машку я предупрежу, она тоже молчать станет.
– Думаешь, прокатит? – слегка оживилась Зайка.
– Конечно, – воскликнула я, – дорогие вещи в банке, а про всякую ерунду ни Кеша, ни полковник не помнят. Мы потихонечку сгоняем в магазин, и дело в шляпе, попробуем подобрать похожие вещи. А в следующий раз станем внимательней к гостям, спасибо Кудо за науку.
Неожиданно к глазам начали подступать слезы. Фиг с ними, с колечками и прочей лабудой, но у меня воры украли очень дорогую вещь, единственную память о бабушке Афанасии: ожерелье и серьги. Насколько знаю, комплект не особо ценный, раритетных камней в нем нет, к тому же колье, состоящее из подвесок-цветочков, имеет дефект: одна незабудка отвалилась. Произошло это еще при жизни бабушки Фаси, она прицепила отлетевшую деталь на цепочку, и у нее получился кулон. Его-то я и надела вчера на шею, повинуясь внутреннему голосу. От талисмана осталось хоть что-то, значит, удача не покинет меня окончательно.
– Может, заявить в милицию, пусть их найдут и посадят! – гневно заявила Зая.
– Ну, тогда нам точно не избежать скандала с мужской стороны семьи, – вздохнула я.
– Твоя правда, – шепнула Зайка, – значит, молчим!
Сами понимаете, какое настроение было у меня после всех вышеизложенных приключений и неприятных известий. А еще в душе начинал разгораться костер злобы. Ну почему на свете существуют воры, такие, как Кудо, и наглые обманщики типа Саши Лактионова? Отчего люди не хотят жить честно? Неужели думают, что имеют право безнаказанно безобразничать?
Я схватила чистые брюки, свежий пуловер, быстро привела себя в порядок и побежала к машине. Хватит заниматься дурацкими размышлизмами. По какой причине ряд граждан не желает жить в дружбе с законом? Да очень просто, хотят, не работая, получить кучу денег. Я готова забыть о краже, которую совершили Кудо, фиг с ними, с кольцами и серьгами. Жаль лишь память о Фасе, впрочем, спасибо гадкой Мадлен за науку, теперь ни я, ни Зайка не станем спокойно впускать в особняк незнакомых людей, какими бы милыми они ни казались. Но разрешить Лактионову разгуливать с паспортом на имя Александра Михайловича Дегтярева невозможно, я обязана отыскать мерзавца, мошенника, а теперь еще и убийцу.
Лиды опять не оказалось дома, я потерзала звонок, попинала дверь, потом вырвала из блокнота листок и нацарапала записку: «Очень волнуюсь. Как твое здоровье? Не нужна ли помощь? Позвони обязательно. Мобильный включен круглосуточно».
Указав на всякий случай два раза номер своего телефона, я свернула бумажку трубочкой и впихнула в замочную скважину. Так, не стоит опускать рук, есть еще одна зацепка – дом, где Лактионов провел детство и юность. Вполне вероятно, что там его помнят, может, у Саши имелись близкие друзья, поболтаю с ними, узнаю кое-что интересное.
