Татьяна Луганцева - Каша из топора палача
– Есть немного…
– Ничего, втянешься, – подбодрила ее напарница.
– Галя, а ты не знаешь, я слышала о том, что наш шеф потомок какого-то знатного рода?
– А, ну да! – Жуя бутерброд с сыром, Галина другой придвинула к Агате. – Расскажу все, что знаю!
– Очень интересно! – оживилась Агата и впилась зубами в бутерброд, показавшийся очень вкусным после тяжелой физической работы.
– Говорят, что он праправнук графа или князя Берсеньева, еще до революции сбежавшего за границу. У них было богатое имение в Подмосковье.
– А где?
– Ой, дорогая, я не знаю! Зачем мне это? Вроде где-то по Рижскому шоссе в деревне Тихвино или Тихое? В общем, не знаю! Это и неважно! И вот праправнук вернулся в Россию и хочет вернуть своей семье поместье.
– Родовое гнездо, – задумчиво произнесла Агата.
– Чье гнездо? – не поняла Галина.
– Так говорят: «родовое гнездо».
– Ну да, – облизала пальцы Галя. – Оно, то есть с твоих слов «гнездо», полностью разграблено и разрушено, но само здание стоит, и от кого-то я слышала, что красивое… Вроде как принадлежит государству это поместье. А я вот чего думаю, – прошептала Галина, озираясь по сторонам, словно кто-то мог поставить «жучки» для прослушивания в подсобку уборщиц. – Зачем Берсеньеву это поместье? Ироды! Миллионеры! Наши душегубы! Мало их били в семнадцатом году! Все им мало! Народ отобрал, значит, это народное! Почему ему еще и поместье должно достаться? С какой стати? Только потому, что оно принадлежало когда-то его прадеду? А сам-то Александр чем его заслужил? Может, мои предки в тюрьме сидели, так я теперь тоже должна в тюрьму идти? Дети за отцов не отвечают! – покачала головой Галя и отхлебнула сразу полстакана чая, потом плеснула чай в чашку Агаты. – А уж у нашего шефа все есть! Нечего ему последнее у нашего государства отнимать! Так что я за народ! – Галя допила чай и резко выдохнула.
– Принадлежность государству – понятие растяжимое, – попыталась заступиться за Берсеньева Агата. – Лучше, если есть конкретный хозяин, а не абстрактное государство, нет с него никакого спроса. Сама говоришь, что поместье все разорено, что же в него никто деньги не вкладывает? А ваш, то есть наш, шеф вложит свой капитал и все там восстановит.
– И что?! – взвилась Галина. – Денег-то ему явно девать некуда, вложить-то он их вложит для себя, любимого! А мы-то, народ, что поимеем? Александр Берсеньев будет возить туда своих баб, устроит публичный дом и будет глумиться над нами. – Галина все больше распалялась.
Агата не понимала, почему Галя так ратует за народ.
– Почему публичный дом? Ты же только что говорила, что он хороший человек.
– Все они хорошие! Вурдалак! Вампир! Видела его лицо и взгляд, от которого все наши девки с ума посходили? Жлоб! Сам как сыр в масле, а мы тут туалеты за ним моем! Хозяева жизни, мать их! Повыползали из-за границ! – жутким голосом завывала госпожа Синичкина.
Агата подавилась бутербродом и схватила чашку с чаем… Может, у Агаты каждый раз затуманивались мозги, когда речь заходила об Александре Берсеньеве? Но только сделав пару-тройку больших глотков чая, Агата поняла, что это крепкий коньяк. Она закашлялась и, открыв рот, смотрела на Галю вытаращенными глазами. Галина с лицом цвета вареной свеклы раскатисто рассмеялась.
– Как тебе мой чаек?! Ничего, да? Я его любовно так называю, по цвету-то не отличишь, на работе пить нельзя, но, как говорится, если очень хочется, то можно.
– Боже мой, зачем? Почему мне не сказали? У меня все перед глазами поплыло, – наконец-то пришла в себя Агата.
– Ничего, за знакомство, – отмахнулась Галина и захрустела огурцом.
Агата дышала, словно огненный дракон, и понимала, что такое количество коньяка на ее голодный желудок губительно для организма в целом.
Тут в проеме двери их малюсенькой каморки появилась невысокая девушка на высоких каблуках с папкой в руках.
– Галя, можно?
– О, отдел кадров! Проходи Светочка, что ты нам несешь, ангел-спаситель? – Галина заметно пошатнулась, а Агата вообще плохо соображала.
– Какой же я ангел? – засмеялась девушка, пробираясь к столу.
– Всегда приносите хорошие новости: то путевки в санаторий, то билеты на какие-то мероприятия, то талоны в буфет на продукты, наш дорогой и любимый Александр Романович так заботится о своих сотрудниках! Полное социальное обеспечение, вот ведь душа-человек! – заворковала Галина Синичкина.
Агата удивленно сфокусировала на ней взгляд, ее поразила быстрая перемена в настроении и разговоре напарницы. Если бы выдавали медаль за двуличие и лицемерие, то Галина явно вырвалась бы в лидеры.
– На сей раз я в роли Деда Мороза, вернее, Снегурочки, раздаю билеты детям наших сотрудников на новогоднее представление, – сказала сотрудница отдела кадров.
– Как в прошлом году? – оживилась Галя.
– Может быть, даже лучше, – ответила Света.
– Ой, здорово! – Галя начала намазывать масло на большой кусок хлеба и, затараторив, обратилась к своей несмышленой напарнице: – Ты не представляешь, какой праздник нам устраивает шеф каждый Новый год! Красивый ресторан, изобилие еды, костюмы, маски, все сверкает и блестит. Огромная новогодняя елка и шеф в роли доброго Деда Мороза. Это была его личная инициатива, да, Светочка? Банкет для сотрудников, отличное представление для детей, подарки. В этом году, значит, тоже будет? Отлично! И заметь, Агата, все это совершенно бесплатно для нас! – вконец разошлась Галя.
– Совершенно верно, – подтвердила Света, косясь на термос Гали. – Галя, ты опять пьешь? Тебя же уже предупреждали, и девочки работать с тобой не хотят.
– Ну, Светик, ну что ты в самом деле? – поморщилась Галина. – Ты же не донесешь на тетю Галю? Я же совсем граммулечку, чтобы немного расслабиться после тяжелого физического труда!
– Эх, Галя, Галя, – покачала головой девушка и приступила к прямому выполнению своих обязанностей. – Детские билеты нужны?
– А как же! Племяшке моему, Данилке! – вытерла рот рукой Галя. – И мне! Спасибо Александру Романовичу, что даже об уборщицах не забывает, солнышко наше!
Света, пряча усмешку, выдала Галине два красивых новогодних билета с голограммой, защитой от подделки, а Галя размашисто расписалась за них у нее в тетради.
– А вы, – перевела взгляд на Агату сотрудница отдела кадров, – приятельница Галины? – предположила она, судя по пьяной физиономии Агаты.
– Это наша новая сотрудница! Моя напарница и отличная девчонка! – вступилась за нее Галя.
– Извините, – быстро улыбнулась Света, – тогда вам точно надо идти на новогодний банкет, чтобы поближе познакомиться с сотрудниками.
Агата кивнула, что должно было означать, что она не против.
– А дети у вас есть? – спросила Светлана.
– Один сын, – сглотнула Агата и добавила: – Шесть лет.
– Очень хорошо! Вот вам билет и на него! Обязательно приходите вместе. Дети всегда в восторге, и подарки хорошие! – приветливо сказала Света. – Ладно, приятно было познакомиться, я пошла раздавать приглашения дальше, а вас, Галя, я предупреждаю! Я-то ничего не скажу, а вот если заметят другие, то до новогодней вечеринки вместе с нашим коллективом вы уже не доработаете.
Как только за Светой закрылась дверь, Галина Синичкина грязно выругалась.
– То же мне фифа! Носит она приглашения от нашего сбесившегося с жиру хозяина! Что ему этот банкет? Да тьфу! Капля в море! Сам-то небось каждый день так жрет! А нам кидает крошки со своего стола раз в год, зажиточная морда! Ну уж я-то на этом банкете наедаюсь и напиваюсь на год вперед! А уж если бы знала, где его тарелка, то плюнула бы туда, честное слово!
Агате стало очень неприятно, но встать со стула после «чая» своей двуличной напарницы она не могла. Дверь в их каморку снова открылась. Галина с Агатой синхронно повернули головы.
– Ну, кто еще? Идем уже, иде… – слова застряли в горле Галины, а Агата начала предательски икать.
Она предполагала, что, работая в фирме Берсеньева, она сделает все, чтобы их пути пересеклись, но и представить не могла, что это произойдет так быстро. Что Александр Берсеньев собственной персоной придет в комнату для уборщиц. Галина просто потеряла дар речи, вероятно, видя своего шефа в подсобке первый раз в жизни. Она, судорожно дернувшись, опрокинула свой термос. Коньяк залил стол и пол. Сразу же в нос ударил крепкий спиртной запах.
Агата сделала робкую попытку привстать и присесть в нелепом поклоне – вернее, у нее это получилось непроизвольно, так как ноги ее не держали.
– Алекс… Алекс… Алекс… – икала она, где-то подсознательно понимая, что потная девица в грязной мешковатой униформе, с босыми ногами, так как сапоги она все же скинула, не совсем то, что может произвести впечатление на господина Берсеньева.
Но, видимо, все-таки впечатление ей произвести удалось, так как Александр смотрел на нее совершенно круглыми глазами и не произносил ни звука. Поняв, что его длинное имя Александр ее язык в данный момент произнести не может, Агата просто сказала:
