Инна Балтийская - Маньяк из крапленой колоды
– А вы ничего не нашли на этой квартире, что говорило бы… ну, что там побывала Оксана?
– Нет. Зато на столе стояло множество спиртных напитков. Шампанское, водка, три ликера различных марок, виски, текила… Все это ждало именно вас. А теперь, увы, достанется конфисковавшим улики полицейским, – в голосе следователя явно послышалось сожаление.
– Неужто они с вами не поделятся? – вырвался у меня неуместный вопрос.
Я тут же в смущении зажала рот ладошкой. Следователь странно хрюкнул и начал торопливо чиркать что-то на белом листе. Наконец, оторвался от этого увлекательного занятия и официально заявил:
– Гражданка Кудрявцева, я вызвал вас на очную ставку с гражданами Носовым и Уфимцевым. Сейчас их сюда приведут.
– Ну и отлично, давайте сюда этих граждан. Хочу взглянуть в их честные глаза.
Гражданин Тюнин нажал на какую-то кнопку в небольшом аппаратике на столе, и через несколько минут дверь кабинета отворилась. Двое конвоиров ввели в кабинет донельзя перепуганных парней. По знаку следователя конвоиры испарились из кабинета, а парни остались.
– Садитесь, Граждане! – широким жестом следователь показал на три жалких стула, стоящие вдоль стены. Паша с подельником покосились на стулья, но продолжали стоять у двери. Следователь поднялся из-за стола и нетерпеливо повторил предложение сесть. Парни, наконец, повиновались. Тюнин уселся тоже.
– Гражданка Кудрявцева, именно этот человек, – он указал шариковой ручкой на Пашу, – просил вас обеспечить ему алиби сначала на день убийства Людмилы Головлевой, а потом на день убийства Оксаны Еремеевой?
– Да, именно этот. Причем ради алиби он готов был давать любые обещания, даже те, которые явно не мог выполнить.
– А вот этот человек, – кивок в сторону второго парня – звонил вам вчера после полуночи и приглашал приехать в гости?
– А вот тут не могу ничего утверждать. Тот, кто мне звонил по просьбе Паши, представился Максимом. Кто это был на самом деле – мне неведомо.
– Расскажите еще раз вашу историю.
Я послушно повторила свой рассказ. Следователь повернулся к стоящему на столе компьютеру, что-то торопливо набирал на клавиатуре, затем включил принтер, и через некоторое время протянул мне несколько отпечатанных листов на подпись. Я, не глядя, подмахнула бумаги. Следователь повернулся в сторону парней.
– А теперь, граждане, я слушаю вашу версию.
Версия Паши, естественно, была слегка другой. Он начла клясться мне в любви, страстной и почти неземной. И чуть ли не со слезами на глазах уверял следователя, что создание алиби – лишь предлог для того, чтобы увидеть небесное создание, не проявившее к нему никакого интереса.
– Полина, я понял, что иначе мне тебя ничем не зацепить! – взывал ко мне этот недоделанный Дон-Жуан. – Ты хотела познакомиться с красавцем Максом, я я для тебя был слишком мелок. Я попросил друга назваться Максом и пригласить тебя домой, чтобы попробовать завоевать твою любовь!
– То есть как это… завоевать? – ошалело переспросила я. – Ты что имеешь в виду?
– О, я имел… я хотел за тобой немного поухаживать. Или хотя бы объясниться. Если бы не этот невинный обман, как я смог бы донести до тебя свою любовь?
– Очень просто, с помощью бензопилы. – Ляпнула я. – Так же, как до Милочки и Оксаны.
– Да ты с ума сошла! – Буквально взвыл безутешный влюбленный. – Я бы скорее себе руку отпилил.
Я пожала плечами и вопросительно взглянула на следователя. Тот, не отрывая глаз от компьютера, протянул Паше на подпись очередную бумагу, затем снова нажал на кнопку. Через минуту в кабинете материализовались конвойные, и парней увели. Гражданин Тюнин наконец поднял на меня глаза.
– Гражданка Кудрявцева, боюсь, вы ошиблись. Никаких криминальных целей вчерашнее приглашение не имело.
– Вы что, поверили в этот бред о неземной любви?
– Вы симпатичная девушка, – улыбнулся следователь. – А эти двое были слегка под кайфом. Я думаю, мужчины хотели вас напоить, чтобы сделать более покладистой, и… гм, немного поразвлечься. Нехорошо, конечно, но ничего противозаконного. Разумеется, если бы они не прибегли к прямому насилию.
– Смотря как они собирались развлекаться. Изнасилование, похоже, еще не самое любимое их развлечение. Вы уверены, что там не было бензопилы? Или пусть даже небольшого напильника?
– Не было. Больше того, у Павла Носова есть алиби почти на все воскресенье. В три часа дня он присутствовал на слете коллекционеров старинных монет, это подтверждают десятки свидетелей.
– Но Оксана пропала около полудня. У него было три часа на расправу с ней.
– Не так уж много, если учесть обьем проделанной работы.
Меня слегка замутило. Назвать работой то, что сделали с моей подругой… Но в полиции к подобному, наверное, уже привыкли. Ладно, надо говорить по существу.
– Он мог ее сначала убить, спрятать где-нибудь, а назавтра вернуться и докончить дело.
– Нет. Экспертиза показала, что все увечья нанесены в течении нескольких часов.
– Это значит… Она была еще живая?
Наверное, если бы следователь подтвердил мою мысль, я бы вырубилась прямо в его кабинете. Но он торопливо замотал головой.
– Нет, сначала ей перерезали горло ножом.
Я глубоко вздохнула, стараясь унять выступившие слезы. У меня впереди целый день, чтобы нареветься всласть. Кое-как справившись с собой, я вопросительно уставилась на Тюнина. Но следующий вопрос застал меня врасплох.
– Игорь Поташев утверждает, что утро воскресенья вы провели вместе. Вы подтверждаете это?
– Конечно.
– Вы понимаете, что такое лжесвидетельство?
– Я не понимаю, какое отношение оно имеет ко мне.
– Я уверен, что никто не знает, где гражданин Поташев провел почти весь воскресный день.
– Между прочим, в пять вечера он вышел на работу. Думаю, свидетелей у него не меньше, чем у Паши. Все водители подтвердят факт выхода. А если вы думаете, что он бросил автобус и пошел резать девушку, поспрашивайте пассажиров. Его манера езды обращает на себя внимание. Уверена, ее запомнили все, кто имел несчастье в тот день ехать на его «Икарусе».
– Гражданин Поташев в воскресенье опоздал на работу на полчаса. Вам это неизвестно?
– Да, он очень торопился на трамвай, боялся опоздать. Но я его до остановки не провожала, не хотела с озера уходить. Поэтому понятия не имею, успел он догнать трамвай или ждал следующего. Там трамваи ходят редко, два раза в час. Так что ничего удивительного, что он на работу добрался позже.
– Полина, поймите, у Игоря Поташева было намного больше времени на убийство. Я уверен, что вы не видели его в воскресенье.
– Почему вы хотите обвинить именно его?
– Ну подумайте сами. После вашего спектакля-ловушки ваша подруга должна была насторожиться, кто бы ни позвал ее на свидание. Даже если позвонил незнакомец и представился Аленом Делоном, разве она не заподозрила бы неладное?
Я нехотя призналась, что Ксюша не была клинической идиоткой.
– Но вот если ей позвонил друг, который в курсе розыгрыша, она могла без опасений поехать с ним на прогулку.
– В ваших словах есть резон. Но вы ошибаетесь в одном. Оксана никогда не стала бы краситься и наряжаться перед прогулкой с другом. А романтических чувств к Игорю она точно не испытывала.
– Вы можете ручаться за чужие чувства?
– Да Игорек Ксюше до пупка не доставал!
– Ладно, не будем спорить. А если предположить, что с вашим другом Игорем она поехала прокатиться всего на часок, а потом без заезда домой собиралась на другое свидание? Поэтому принарядилась заранее. Это ведь многое объясняет, верно? Даже то, почему она не позвонила вам и не сообщила о следующем свидании. Просто была уверена, что Игорь Поташев вам сам все расскажет.
Я глубоко задумалась. Да, в самом деле, звучит правдоподобно. Что я могу противопоставить железной логике следователя? Свой внутренний голос, который настойчиво твердит, что Игорек не может быть кровавым убийцей? Он, конечно, псих. В голове у него не то что отдельные тараканы, а целый тараканий питомник. Но… он добрый! Тут я не могу обмануться. К сожалению, для следствия это не аргумент. А, вот что надо обязательно выяснить.
– Гражданин Тюнин, я вас что-то не понимаю. В те дни, когда были убиты Милочка и библиотекарша Елена, у Игоря есть алиби?
– А вы как думаете? – как мне показалось, в глазах следователя промелькнуло сочувствие.
– Уверена, что есть.
– Вы ошибаетесь. Оба вечера он провел дома. Причем один. Вообще-то он живет с отцом, но, как ни странно, во все «критические дни» его отец выезжал на дачу. Ну так как? Сознавайтесь же, Гражданка Кудрявцева: вы ведь не видели в воскресенье гражданина Поташева?
– Видела. – Отчеканила я. – Мы вместе загорали до четырех вечера.
– Полина, вам не страшно? – задушевно произнес следователь. – Вы не предполагаете, что стоите в списке жертв следующей?
