Михаил Петров - Гончаров идет по следу
— Вниз по лестнице? Почему?
— Не знаю. Наверное, от страха старался поскорее сбежать с места преступления.
— Это понятно, но ведь быстрее лифтом?
— Да, но… Я не знаю, наверное, он был занят. Погоди… Я вспомнил. От лифта я и бежал. Точно, теперь я это хорошо помню. Когда я выскочил из квартиры, он как раз остановился на нашем этаже, и вот-вот должна была открыться дверь. Именно от этого я и бежал. И еще, когда я был уже на втором пролете, я видел, как вслед за мной выскочил этот Цибик, но преследовать меня он почему-то не стал.
— Ты можешь это объяснить?
— Погоди, мне кажется, но я не уверен. В общем, я думаю, его остановили.
— Кто это мог быть?
— Затрудняюсь сказать.
— Этого Цибика ты когда-нибудь раньше встречал?
— Нет, в тот день я видел его в первый и последний раз.
— Опиши мне его внешность.
— Да ничего особенного в нем не было, среднего роста, среднею телосложения. Я бы, наверное, и сейчас прошел мимо него и не узнал. Серенький какой-то. А что по правде с Линдой случилось?
— Повесили ее, уже мертвую. После того, как вкатили сумасшедшую дозу героина.
— Скоты, это он сделал, больше некому.
— Наверное, ну что же, спасибо за информацию.
— Прощай, только расстегни меня, будь добр.
— Это сделает Жанна, я с вашими штуками обращаться не умею.
— Не надо Жанны! — заорал Стригун, и под этот протестующий вопль я вышел.
Моя телохранительница времени даром не теряла. Разыскав в глубинах стригуновского дома спортивную сумку, она с любовью перекладывала в нее деньги. Так что мое появление она восприняла без должного восторга.
— Поехали, Джамиля, я сделал все, что мне нужно.
— Значит, дело за мной, берите деньги, садитесь в машину и ждите меня.
— Может, не надо? — слабо запротестовал я.
— Уходите отсюда к черту, — впервые разозлилась она. — Вы думаете, это очень просто? Все равно как выпить стакан водки?
— Нет, я так не думаю. — Устало махнув рукой, я поплелся вниз по лестнице. — Про тех, что в подвале, не забудь, они тоже, наверное, видели номера машины.
Забравшись на заднее сиденье, я ждал выстрелов. Их, по крайней мере, должно было быть четыре. Сначала один для Стригуна, а потом, через паузу, еще три для его прислуги. Господи, и что за зверства стали твориться в нашем Датском демократическом королевстве, страшно подумать, и лучше быть от этого подальше. Я прекрасно понимал, чем вызваны действия Джамили, другого выхода у нее просто нет, но все нутро активно этому противилось. Кстати, почему так долго? Или перед тем, как отправить их на тот свет, она решила отслужить по ним заупокойную? Неприятная процедура. Наконец-то глухо бухнул первый выстрел и почти следом второй. Господи, прими на Небеси раба своего Анатолия.
Сейчас, по моим подсчетам, она должна была спуститься вниз и устроить там маленькую подвальную казнь, но почему-то со стригуновской майкой в руках она вдруг появилась сама. Ни слова не говоря, села за руль, завела двигатель, и мы тронулись в путь. Только спустившись с горных серпантинов, она остановила машину и нарушила молчание:
— Сейчас ночь, даже скорее утро…
— Без пятнадцати четыре, — уточнил я.
— Паскудное время, на дороге полно голодных гаишников, и они вовсю сейчас шмонают машины. Ищут в основном наркоту, но и от денег не откажутся. Лучше бы нам переждать это время, но его у нас мало, поэтому нужно ехать.
— Так поехали, чего мы ждем-то!
— Ничего, просто я хотела вас предупредить и хорошо бы переложить деньги в багажник.
— Какая разница, если будут шмонать, то найдут и там. А может, лучше подождать? Куда нам теперь торопиться? Не побегут же за нами твои покойники?
— Нет покойников, — как-то равнодушно глядя в одну точку, ответила она. — Покойников нет, а проблемы возникли.
— То есть как это нет? Что же ты, по мишеням упражнялась?
— Нет, я его телохранителям прострелила руки. Я спросила у них, куда стрелять — или в руку, или в голову, они попросили, чтобы я стреляла в руки.
— Господи, да объясни ты толком, я ничего не понимаю.
— А что тут понимать, не смогла я замочить Стригуна, он бился в истерике, плакал и молил меня о пощаде. Тогда я пристегнула его вторую руку к кольцу, взяла еще денег и пошла в подвал. Прострелила мужикам руки, чтобы еще долго не могли открыть дверь, и вышла наружу. Вот и все.
— Час от часу не легче, а как же твои родные, сама ведь говорила…
— Для этого и взяла еще денег, пусть немедленно куда-нибудь уезжают.
— Ты ненормальная.
— Наверное. Баба она и есть баба, вы были правы.
— Но хоть закрыла-то ты их надежно?
— На мой взгляд, надежно, а там кто его знает.
— Что и говорить, с тобой, Джамиля, не соскучишься. Поехали, будь что будет.
В темноте, на освещенной трассе, пост ГАИ был виден издалека. Кроме милицейской машины, возле него стояла «десятка», которую дружно шмонали три мента и собака. Внутренне напрягшись, я поправил чертову сумку и приготовился к самому худшему. Но на этот раз Бог миловал, нас даже не удостоили вниманием, видимо, у сотрудников и без нас было вдоволь пищи. Повеселевшие, мы покатили дальше, надеясь оставшиеся десять километров проехать также непринужденно.
— Так ты говоришь, Стригун молил и плакал?
— Ага, — засмеялась киргизка. — Как только меня увидел, так сразу с кресла вскочил и задергался. Если бы не наручники, точно бы в камин залез. Я чуть было не засмеялась. Он же голый, сам подскакивает, а у него все хозяйство бултыхается. А когда я близко подошла и подняла пушку, его словно парализовало. Вытянулся в струнку, замер и описался, а потом разревелся, вот тогда моя рука и дрогнула. Сама дура, не надо было ему в глаза смотреть, знала ведь, а посмотрела. А он сразу за мои глаза своими и зацепился, скотина! Шепчет, не убивай меня, Жанна, я что хочешь для тебя сделаю. Как же, сделает! Все сначала так говорят, а потом, кроме подлостей, от них ждать нечего. Вот и сейчас, оставила ему жизнь, а как все дальше сложится? Если он тронет моих родственников, я не пожалею его мать. Черт, а эти откуда взялись?! Они-то остановят обязательно, а нам этого совсем не нужно. Держитесь, до деревни не больше пяти километров, не догонят, не успеют, а в деревне они нас хрен найдут! Извините.
Почти сразу она добавила обороты. С коротким, сухим шелестом мы пронеслись мимо двух озадаченных ментов. Сразу затрубив тревогу, они бросились к машине, но, пока заводили и набирали скорость, оторвались мы достаточно. Теперь оставалось молить Бога и старенький двигатель машины, который вдруг начал подозрительно подкашливать. Когда деревенский сверток показался на горизонте, преследователи плотно сели нам на хвост. Если сейчас «копейка» даст сбой, мы будем иметь совсем бледный вид.
Выключив фары, не показывая сигнала поворота, с разгону через встречную полосу Джамиля ушла на деревенскую околицу и прыгучим проселком понеслась к Иссык-Кулю.
— Быстро вытащите из бардачка все, что там есть, и переложите в сумку. Не оставляйте никаких следов. Приготовьтесь, скоро будем десантироваться.
Описав на асфальтовом пятачке какой-то замысловатый круг, мы на скорости врубились в голые кустарниковые заросли. Протаранив их метров на пятнадцать, машина заглохла и встала.
— Быстро дергаем вниз к озеру, — приказала она, — учтите, передвигаться можно, только пока они не остановились, потом — мертвая тишина, — на ходу инструктировала она. — Наша задача — как можно дальше отойти от машины.
— Какая разница, все равно они найдут твоего отца по адресу уже через час.
— За этот час мы будем уже дома и заявим, что кто-то угнал тачку.
— Не поверят, — с трудом преодолевая одышку, возразил я.
— Пусть не верят, но и доказать ничего не смогут, а деньги тем временем будут надежно спрятаны. Смотрите, — показывая на прыгающий свет фар, засмеялась она, — явились не запылились. Долго же они ехали, за это время можно было родить. Давайте скорее, уже немного осталось, а там нас сам черт не найдет.
— Это где?
— Сейчас увидите.
Полузатопленный силуэт баржи одним боком лежал на берегу, зато другой бок был погружен в родную стихию, в него мощно и возмущенно била волна.
— Ты что же, предлагаешь прятаться на этой субмарине? Да ее же будут обыскивать в первую голову и снимут нас, как Мазаевых зайцев.
— Спокойно, Константин Иванович, говорите тише. Никто нас не найдет. Там есть такие места, о которых не подозревали даже матросы. В детстве мы излазали ее вдоль и поперек. Давайте руку и осторожно ступайте за мной.
Скрепя сердце я подчинился. В вонючем брюхе этой ржавой посудины мы отдыхали не меньше четверти часа. Именно столько времени понадобилось нашим преследователям для тотального прочесывания местности. После их отъезда, велев мне оставаться на месте, Джамиля вышла на поверхность и только после тщательной проверки разрешила мне подняться из трюма.
