Наталья Александрова - Черный кот в мешке, или Откройте принцу дверь!
— А какие именно морепродукты он любит? Креветки, щупальца кальмаров?
— Что вы такое говорите? — ужаснулась Нелли. — Как вы могли подумать! Бонни ест исключительно мякоть каракатицы или сепии, в самом крайнем случае — маленьких осьминогов. Мы покупаем их для него в магазине «Радость гурмана». Вы, конечно, знаете, где это — в подвальном этаже торгового комплекса «Игла».
Я энергично закивала, и Нелли смягчилась.
— Продукты для вас в холодильнике, — продолжила она. — На две недели должно хватить. Ну, а теперь, если вы допили свой кофе, — пойдемте знакомиться с Бонни.
Я перевела дыхание: на этот раз мне, кажется, повезло — и на две недели крыша над головой, и кормежка обеспечены…
Тут Нелли взглянула на часы и ахнула:
— Ой, нет, я с вами не смогу пойти, у меня буквально через двадцать минут назначена важная встреча! Но это ничего, муж сейчас дома, вы придете к нему одна. Только не забудьте сказать, что вы — от Алевтины Романовны!
— Но я могу сказать ему, что вы принципиально согласны на мою кандидатуру?
— Нет-нет, ни в коем случае! — Нелли энергично замахала руками. — Борис — он такой человек… мое мнение для него ничего не значит, даже наоборот… Так что, если вы хотите получить эту работу, лучше не говорите, что встречались со мной!
Я хотела. Поэтому старательно запоминала ее инструкции.
— Мы живем совсем рядом, на пятой линии. — И Нелли назвала мне адрес.
— Вашего мужа зовут Борис, а по отчеству?
— Борис Алексеевич, но самое главное — не забудьте сослаться на Алевтину Романовну!
Она вскочила из-за стола и исчезла с такой скоростью, что ветром сорвало на пол салфетку.
Я еще какое-то время сидела за столиком и хлопала глазами.
Не померещилась ли мне эта встреча? Уж больно странно вела себя моя нанимательница и больно неожиданно она испарилась…
Но нет, на столике передо мной стояла чашка с остатками недопитого кофе и следами темной помады на краешке — точно такой помадой были подкрашены узкие губы Нелли…
Так или иначе, эта работа решит мои жилищные проблемы, точнее — отсрочит их на две недели. Конечно, две недели — это немного, но в моем положении выбирать не приходится.
Я поднялась и отправилась на пятую линию — знакомиться с догом Бонни, в чьем обществе мне придется провести ближайшее время, и с его хозяином Борисом Алексеевичем.
Окраины города Владимира ничем не отличаются от таких же спальных районов в других городах бывшего Советского Союза.
На скамейке возле подъезда типового пятиэтажного дома, из тех, которые обессмертили имя Никиты Сергеевича Хрущева, сидели две бдительные пенсионерки.
— Смотри, Анна Васильевна, машина зеленая приехала, — проговорила одна из них, поджав губы. — Это не иначе к Лизавете из седьмой опять тот усатый…
— Он самый, Марья Васильевна! — подхватила вторая. — До чего же некоторые люди бессовестные стали! Надо мужу ее срочно сигнализировать…
— Непременно надо, Анна Васильевна!
Внимательно следя за представительным брюнетом, который подошел к подъезду и, нажав кнопку домофона, вошел внутрь, они удивительным образом не заметили высокую пожилую женщину в невзрачной темно-серой куртке, которая проскользнула вслед за ним.
Брюнет вошел в квартиру на втором этаже, где его ждала пышная блондинка в розовом пеньюаре.
Пожилая женщина немного переждала, поднялась на третий этаж и позвонила в дверь.
— Кто там? — раздался за дверью раздраженный женский голос.
— К Ланским я! — отозвалась посетительница безобидным провинциальным голосом.
Дверь открылась. На пороге стояла молодая, начинающая полнеть женщина лет тридцати в темно-синем спортивном костюме. Смерив гостью подозрительным взглядом, она осведомилась:
— Это к кому конкретно? И по какому конкретно поводу?
— К Ивану Алексеевичу, — скромно проговорила та. — Можно его?
— Нельзя! — Хозяйка вызверилась на гостью и попыталась закрыть дверь.
Но пожилая женщина, несмотря на скромный и неопасный облик, ловко вставила ногу в просвет и осведомилась:
— А как же мне его найти? У меня Леночка, племянница, на пятом месяце…
Хозяйка квартиры, которая молчаливо и упорно выпихивала из щели ногу настырной гостьи, услышав последние слова, изумленно отвесила тяжелую нижнюю челюсть и невольно отступила, освободив той дорогу в прихожую.
— Что?! — переспросила она, разглядывая старушку. — Какая Леночка? На каком месяце? Вы что, тетя, с дуба рухнули? Вас что, из психушки преждевременно выпустили? Так мы это дело срочно поправим! Вызовем психическую перевозку и отправим вас, тетя, по месту основного диагноза…
— Леночка, племянница моя, — по пунктам отвечала пожилая гостья, проворно втискиваясь в квартиру. — На пятом. А насчет дуба, и в особенности насчет диагноза, — это очень даже обидно, и при чем тут какой-то дуб?
— А при чем тут какая-то Леночка и при чем тут я? И чего вам от меня конкретно нужно?
— А это смотря кем вы приходитесь Ивану Алексеевичу. Вы ему конкретно кто?
Пожилая женщина, приглядываясь к хозяйке, невзначай открыла свою объемистую сумку, запустила в нее руку и нащупала старинную золотую заколку.
— Я этого козла знать не хочу! — воскликнула хозяйка. — Имени его не хочу слышать! Я его законная жена, и всякие беременные племянницы меня нисколько не касаются…
— Жена?! — Пожилая женщина попятилась. — Как жена? А он, когда за Леночкой ухаживал, говорил, что неженатый… с женатым моя Леночка нипочем бы не стала…
— Ванька?! — Хозяйка оглушительно расхохоталась и крикнула куда-то за спину: — Мама, ты слышала — Ванька мой какой-то дуре деревенской ребенка сделал!
В проеме коридора появилась необъятная особа пенсионного возраста в розовом шелковом халате, с головой, покрытой густой пластмассовой порослью бигуди.
— Вот этой, что ли? — осведомилась она, окинув взглядом пожилую женщину в прихожей.
— Да что вы такое говорите? — возмущенно сплюнула гостья, поспешно захлопнув свою сумку. — Как у вас язык поворачивается такое говорить? Я заслуженный работник здравоохранения… у меня беспорочного стажа сорок лет…
— А на Ваньку только заслуженный работник и мог глаз положить! — выпалила молодая женщина. — С беспорочным медицинским стажем! Представляю, какая уродина ваша Леночка, если моим муженьком прельстилась!
— Чем незаслуженно оскорблять хорошего человека, лучше прямо скажите: где я могу найти Ивана Алексеевича?
— Честное слово, тетя, — проскрипела молодая женщина, наступая на гостью. — Знать не знаю, где этот козел ошивается! Не знаю и не хочу! Знала бы — непременно бы тебе сказала, чтобы подгадить Ваньке. Но я его уже год не видела…
— Целый год законного мужа не видела и даже адресом его не поинтересовалась? — не отступала настырная тетка. — Сразу видно, какое у вас к нему отношение!
— Да я нарадоваться не могла, когда этот придурок с моей шеи слез! Вздохнула с облегчением, свечку в церкви поставить хотела! От него проку как от козла молока! Жил в нашей квартире нахлебником, только и знал — в компьютер свой с утра до ночи пялился! Денег в дом не приносил, гвоздя вбить не умел! Ни пользы от него, ни радости! Тьфу! Только в компьютерах разбирался, всем соседям по первой просьбе чинил! Так и то — бесплатно! Другой мужчина и на ремонте мог бы хорошо зарабатывать, а этот ни к чему не годился… — Она немного понизила голос и добавила: — И по части чего другого тоже не герой. Так что, тетя, удивляюсь я, как он вашей племяннице умудрился ребенка сочинить. Удивляюсь и сомневаюсь!
— Ты мою племянницу не тронь! — вызверилась на нее тетка. — Ты, может, мизинца ее не стоишь!
— Да ладно вам, тетя! — отмахнулась хозяйка квартиры. — Мне до твоей племянницы никакого дела нет. Так что проваливайте, тетя, по месту прописки! Нам с мамой обедать пора!
— Вот именно! — поддержала дочь особа в бигуди. — У нас суп перекипает и каша пригорела!
— Сейчас я уйду, — заверила их посетительница. — Только скажите, где может быть Иван Алексеевич?
— Слушайте, тетя, вы что — по-русски не понимаете? Вам по-японски объяснить надо? Не знаю! Не зна-ю! Ясно? Честное слово, знала бы, так сказала — только чтобы от вас отвязаться! Да я бы для одного того сказала бы, чтобы ему жизнь подпортить: вы с вашим характером ему всю печень прогрызете!
— А где он работал?
