Наталья Александрова - Кот в мешке
— Нашел! Вот так вот, шел по улице, а он валяется…
— Не заливай, не в ментовке! — прикрикнул рэкетир на Хризантемыча. — Мы с тобой не шутки шутить в этот свинарник пришли!
— Вот те крест, валяется! — Бомж для большей убедительности ударил себя кулаком в грудь. — Прямо на этом.., как его.., тротуаре!
Пузырь собрался было применить к упрямому бомжу физические меры воздействия, но в это время рядом с ними мелькнула какая-то тень, и освещавшая подвал коптилка погасла. В ту же секунду хитрый Хризантемьи с неожиданной ловкостью извернулся и ударил ногой не ожидавшего такой подлости Пузыря в самое важное и самое болезненное место. Рэкетир охнул от боли и выпустил подлого бомжа.
Банан, чертыхаясь, вытащил фонарик и осветил поле короткого, но бурного сражения. Бомжей и след простыл. На полу, среди грязных лохмотьев, корчился и стонал выведенный из строя Пузырь.
— Что разлегся? — Банан зло уставился на своего незадачливого напарника. — Поприседай, очень при этом деле помогает!
* * *Несмотря ни на что, Лолины слова заронили в душу Маркиза ядовитые семена сомнения, и теперь, когда запал скандала прошел, эти семена дали обильные всходы.
Как всякому мужчине, ему невыносимо было даже предположить, что какая-то женщина могла перехитрить его, обвести вокруг пальца, использовать как пешку в своей игре.
«Наверняка Лолка все это выдумала из вредности, — думал Леня, — Алла вовсе не такая, я как-никак разбираюсь в женщинах… Но как же тогда объяснить историю с театральными билетами? Получается, что она все спланировала еще до нашего якобы случайного знакомства…»
От таких мыслей у Лени сжимались кулаки, скрипели зубы, он ходил по комнате, как дикий зверь по клетке. На дверь вполне можно было повесить табличку: «Уссурийский тигр, семейство кошачьих, просьба не кормить и не приближаться к клетке».
Впрочем, никто и не приближался. Лола в своей комнате ласково ворковала с Пу И, потом наступила тишина. Леня по-прежнему не находил себе места. Наконец, уже глубокой ночью, под дверью раздалось тихое вежливое «мяу». Должно быть, Аскольд, как представитель того же семейства кошачьих, решил проявить солидарность.
Леня впустил его в комнату. Кот выгнул спину, распушил усы и взглянул на хозяина выразительными зелеными глазами. Казалось, он хочет сказать: «Не переживай, мы с тобой настоящие мужчины и должны стойко держать удар».
Затем он подошел к креслу и посмотрел на Леню совсем по-другому, с простой и понятной просьбой во взоре. Поняв эту просьбу, Леня с тяжелым вздохом опустился в кресло, и Аскольд тут же вскочил к нему на колени.
Каждый, у кого хоть когда-нибудь был кот, знает: с котом на коленях не понервничаешь. Леня запустил пальцы в густую шерсть на загривке Аскольда и сам не заметил, как заснул.
Проснулся он довольно рано, но, как ни странно, вполне бодрым и выспавшимся. Аскольд уже куда-то ушел. Леня встал и потянулся.
Во сне у него созрело решение.
Тихо, стараясь не разбудить Лолу, он выбрался в коридор, прокрался в ванную, наскоро принял душ, оделся, взял кое-какие вещи и вышел из квартиры. Чтобы не сталкиваться с Лолой, он не стал завтракать дома, а выпил кофе в бистро на углу.
В машине он загримировался — наклеил густые светлые усы, кустистые накладные брови, надел очки с простыми большими стеклами, светлый парик и синюю кепку-бейсболку с крупной красной надписью: «Горэнерго». Взглянув в зеркало, остался удовлетворен: грим очень изменил его внешность, надо надеяться, что в таком виде даже Алла его не узнает. Леня сложил гримерные принадлежности в чемоданчик и поехал к тому дому, куда привела его Алла перед началом событий. К тому самому дому, от которого он ехал, жизнерадостный и умиротворенный, когда судьбе угодно было подкинуть ему встречу с Ириной Крыловой за пять минут до ее смерти.
Оставив машину на некотором расстоянии от дома, Леня направился к знакомому подъезду уверенной быстрой походкой человека, находящегося при исполнении служебных обязанностей.
Перед подъездом стояла, опираясь на палку, рослая массивная старуха, чем-то напоминающая великого полководца Кутузова, хотя и с двумя вполне зрячими глазами. Старуха оглядывала окрестности, как полководец оглядывает поле боя накануне сражения.
Леня поравнялся с ней, вежливо приподнял кепку, достал стопку квитанций и осведомился:
— Бабушка, вы не из четырнадцатой квартиры?
— Тоже мне, внучек нашелся! — густым басом отозвалась старуха. — Лучше бы свет по вечерам не отключали! А то как вечер, так выключают, как вечер, так выключают! Ни телевизор посмотреть, ни чаю выпить…
Леня слегка отступил перед таким неожиданным напором, но быстро взял себя в руки и ответил:
— Это не ко мне, это кабельный отдел, а я из абонентского, я только по поводу своевременной оплаты…
— Вам лишь бы платили, — продолжала кипятиться старуха, — а свет как вечер, так отключают!
Я всегда вовремя плачу, а что с того? И кто платит, отключают, и кто не платит, отключают!
— Так вы, значит, не из четырнадцатой? — по-прежнему не сдавался упорный Маркиз.
— Из семнадцатой! — пророкотала разгневанная старуха.
— К семнадцатой претензий нет, у семнадцатой все уплачено, — сообщил Леня, для виду полистав квитанции, — а вот у четырнадцатой очень большая недоплата, будем разбираться, возможно, придется отключать!
— Не может быть! — Старуха удивленно понизила голос. — Такой там мужчина приличный живет, тихий, непьющий, аккуратный… Не может быть, чтобы у него недоплата!
— Может, он аккуратный, а жена неаккуратная, — предположил Леня, листая квитанции, — четыре месяца уже не платили.
— Какая жена! — Старуха надулась. — Одинокий он! Бывают, конечно, гости, но тихие, ни криков, ни музыки…
— Странно, — проговорил Леня, глядя в свои бумажки. — Как же вы говорите, что одинокий мужчина, если у меня на всех квитанциях стоит фамилия Голубева? Голубева А. В.
— Путаешь ты! — Старуха приблизилась к Лене, как будто собралась заглянуть в его бумаги. — Говорят тебе, мужчина одинокий, и фамилия ему Монахов. Зинка, почтальонша, раз письмо для него передала, ящики у нас хулиганы пожгли, так на том письме была фамилия написана — Монахов. А вовсе не Голубев никакой. Так что все у тебя напутано.
— Разберемся! — решительно заявил Леня и, отодвинув громоздкую старуху, прошел в подъезд.
Поднявшись на четвертый этаж, он увидел хорошо знакомую дверь, обитую поверх металла аккуратной светлой сосновой вагонкой. На двери стоял номер четырнадцать.
Маркиз нажал на кнопку звонка. Некоторое время ничего не происходило, и он подумал уже, что в квартире никого нет, но на всякий случай сделал еще два коротких звонка.
На этот раз дверь открыли немедленно, как будто хозяин стоял за дверью. Маркиз увидел невысоко коренастого мужчину с густыми рыжеватыми волосами и красноватой, как у большинства рыжих, кожей.
— Что так рано? — озабоченно проговорил рыжий. — Я тебя только к одиннадцати ждал.
Леня понял, что его принимают за кого-то другого, но не смог поддержать игру, поскольку не знал ее правил.
— Горэнерго, — произнес он, решительно Отодвинув хозяина и войдя в прихожую, — показания электрического счетчика надо снять! У вас, гражданин, большая недоплата.
— Какая еще недоплата? — Рыжий злобно скрипнул зубами. — Куда ты прешься?
— Сказано вам — показания счетчика снять! — Маркиз сверкнул глазами. — Или что, с участковым прийти? Это мы можем!
Рыжий перекосился, отступил на шаг и махнул рукой:
— Ладно, черт с тобой, снимай свои показания!
Счетчик вон, на стене!
Маркиз открыл крышку электрощитка, прижал к стене все ту же многострадальную стопку квитанций, послюнил доисторический чернильный карандаш и принялся списывать показания счетчика, одновременно недовольно бормоча себе под нос:
— Оплачивать надо вовремя электроэнергию!
А то у самих недоплата, а еще недовольны, официальное лицо не хотят допускать! При исполнении обязанностей, между прочим!
— Ты, официальное лицо! — прикрикнул хозяин. — Что ты целый час возишься? Писать, что ли, не умеешь? Держат на службе козлов каких-то!
— Но-но! — Маркиз обернулся. — Ты не больно-то! Я при исполнении! За козла, между прочим, ответишь!
Рыжий что-то вполголоса пробормотал себе под нос, но отошел в сторону, видимо, конфликт с официальным лицом не входил в его планы.
Маркиз успел внимательно осмотреть прихожую. Если бы он не видел номер на дверях и обитую сосновой вагонкой дверь, он мог бы поклясться, что это совсем не та квартира, в которой он был достопамятным вечером. Та квартира была нарядной, уютной, во всем чувствовалась женская рука.
Можно сказать, она была в полном смысле слова «уютным гнездышком». Леня хорошо запомнил круглый резной столик в прихожей, на котором стояла серебряная чеканная вазочка, пушистый ковер на полу. В этой же квартире все было безликим, стандартным, обыкновенным — никаких столиков и вазочек, только деревянная подставка для обуви да простое прямоугольное зеркало.
