Дарья Калинина - Из мухи получится слон
— Ты подумай, вот хитрые негодяи! — восхищалась Наташа. — Почти как я.
— Смыться от нас хотели. Не получилось, голубчики, — злорадствовала я.
Пробегая в двери, в которых за несколько мгновений до этого исчезли блестящие штаны, я очень кстати сказала:
— Предлагаю взглянуть, был ли у нас преследователь. Они соображают быстрее нас, как-никак профессионалы, и должны в ближайшее время появиться у главного входа. Скажем так, если через 15 секунд никто не появится, то мы бежим следом за компанией Амелина и им самим.
— Ох, уже не надо ждать. Вот он! — простонала Наташа, приникнув к щелке в двери. — Уносим ноги, пока он не догадался, где мы.
Мужчина, которого мы столь стремительно покинули, был не очень похож на телохранителя. Он был невысок, толстоват, среднего возраста. Одет скромно. Стрижка короткая, под бокс или вроде того. Черты лица немного вылинявшие. Должно быть, работа наложила свой отпечаток. Нелегко постоянно притворяться незаметным в толпе, сохраняя при этом индивидуальность.
— Мелкий он. Невысоко тебя Степанов ценит.
Мне стало обидно:
— Он, наверное, мастер спорта или метко стреляет. Нельзя судить о человеке по одному короткому взгляду. В нем может оказаться уйма внутренних достоинств.
— Тебе должно быть понятно, что внутренние его достоинства не уберегут тебя, Даша, в рукопашной схватке.
— Ты завидуешь!
— Чему?
— Тому, что меня охраняют.
— Было бы чему. Недомерка выделили.
— У тебя, между прочим, и такой охраны нет.
— У тебя теперь тоже.
Пока мы на ходу, спеша унести ноги, препирались с Наташей о качествах утерянной охраны, пожилой человек, вошедший за нами в кафе, повел себя нетипично для ищейки, потерявшей след. Он спокойно заказал порцию мороженого у стойки и принялся неторопливо его смаковать из красивой металлической вазочки. В оставленное нами кафе торопливо вошел второй мужчина, являвшийся волшебной противоположностью первого. Ростом и телосложением он напоминал молодого Шварца, который сел на легкую диету и немного отощал, но был в хорошей форме и на удивление бодр. Резво обежав кафе по периметру и заглянув под стойку, он наконец заметил запасный выход, и мимо изумленной буфетчицы, у которой никто не спрашивал разрешения воспользоваться запасной дверью, промелькнула шестая за последние две минуты фигура, которая тоже растаяла в проходе.
— Что за безобразие, — пожаловалась буфетчица пожилому мужчине с мороженым в руках и занялась своими привычными делами, выбросив из головы увиденное.
Однако молодому человеку, чей нос свидетельствовал о неоднократном участии его хозяина в боксерских поединках, не повезло. Его не выручил ни спортивный вид, ни атлетическое телосложение. Кого бы он ни надеялся встретить в проходе, ему ничего не обломилось — коридор был пуст. Все мы были уже далеко и энергично продирались сквозь потоки людей, плавно текущих в двух направлениях по главной улице города. С каждой минутой мы удалялись от кафе все дальше и дальше.
По непонятной нам с Наташей причине идущая впереди троица передвигалась зигзагом, и поэтому мы то и дело попадали во встречный поток, так как очень старались идти след в след с той троицей.
— Удивительно неудобный способ ходьбы, — сказала я, в очередной раз пересекая реку из человеческих тел.
Присмотревшись к Амелину, благо его белобрысая башка четко просматривалась, я увидела, что именно он является инициатором необычных перемещений. Мой брат тоже был счастливым обладателем такой же особенности, которая присуща и Амелину. Они оба не могли идти спокойно, чинно, а главное — рядом со своими спутниками. Такие люди всегда вырываются на шаг вперед друзей, и сначала их ведет влево, потом вправо. Они умудряются вынуждать своих друзей тоже мотаться по дороге из стороны в сторону, если те, конечно, не хотят постоянно спотыкаться об их ноги.
Диву даешься, до чего этот мерзавец, который Амелин, мне симпатичен. Он даже ходит, как мой драгоценный братик. О том, что Амелин перевернул и разгромил в моем доме практически все, я уже как-то забыла. Но Наташа не позволила мне расслабиться.
— За кражу национального достояния дадут срок больше, чем за простую кражу, — деловито заметила она.
— Какое национальное достояние?
— Книги в Публичке.
— Ну, по правде сказать, книги, достойные такого названия, как, например, Остромирово Евангелие, хранятся в отдельной комнате под специальной охраной, и даже экскурсии туда не допускаются. А в большинстве хранящихся в библиотеке изданий нет ничего примечательного. Но если ты про ту комнату, на которую обратили внимание эти подозрительные личности, то там есть немало интересных вещей. А цена их может зависеть от многих факторов. Основная ценность библиотеки в том, что в ней должны быть все издания, которые только выпускались в нашей стране с 1821 года. По Высочайшему указу императора все издательства присылали туда по два обязательных экземпляра любой новой книги. И если разные брошюры, листовки, журналы, газеты и тому подобное давно сгорели в печах и кострах, может, уже через неделю после их выхода в свет, то в библиотеке они лежат и ждут, когда люди вспомнят о них и захотят прочесть. И люди приходят и читают в свое удовольствие. Уникальность Публички в этом.
На этом месте мне пришлось остановить свою лекцию, потому что троица нырнула в подземку, без помех прошла через контроль, дружно предъявив, как нам удалось подглядеть, студенческие карточки.
— Тоже мне студенты нашлись, — бурчала Наташа, покупая жетон. — Аферисты разнесчастные.
— А они в свободное от учебы время занимаются аферами. И их занятиям ущерба нет. Я имею в виду Амелина и девушку. Насчет мужика у меня большие сомнения. Староват он для студента.
В метро нам пришлось проявить всю свою изворотливость, чтобы не попасть лишний раз на глаза троице и в то же время не упустить их из виду. Из метро мы вышли на площади Ленина и быстро побежали к пригородным кассам. Они взяли билеты и устремились к поездам.
— Покупай и нам скорей. Видишь, как припустили. Должно быть, поезд уходит! — кричала я Наташке.
— Куда же брать? — в растерянности вопрошала Наташа.
— Во вторую зону бери. Помнишь билет в сумке Амелина? И поспеши, пожалуйста, если не хочешь остаться.
Забравшись чуть ли не с ногами в окошко кассы, Наташа уверяла кассиршу, что ей с подругой абсолютно все равно, до какой станции ехать. Лишь бы эта станция находилась во второй зоне. Женщина в кассе была изрядно утомлена многочисленными пассажирами и их претензиями и удовольствовалась этими скудными, но дающими широкое поле для фантазии сведениями, и выдала нам два долгожданных кусочка бумаги в зеленоватых разводах. Гордо размахивая ими, Наташа выбежала на перрон к поездам, где уже стояла я и торопила ее.
— Они сели на электричку, которая идет в Рощино, — сообщила я ей.
— Нам тоже тогда туда, но в какой вагон?
— У них тяга к одной и той же цифре.
— Неужели во второй? — смекнула Наташа.
— От конца.
Каким образом мы успели в вагон, до сих пор для меня остается загадкой. Электронные часы на здании вокзала не оставляли сомнения, что для нас случилось маленькое, но очень своевременное чудо. Поезд уходил в 16.20, а на часах было уже на шесть минут больше, то есть 16.26. Должно быть, небеса сжалились над двумя ненормальными и решили немного помочь им. Правда, тогда не понятно, зачем им это было нужно. Не просто же по доброте натуры. И почему они не остановили до сих пор Амелина в его преступлениях, если могут с легкостью задержать отправление электрички? Но здесь в голове началась давка противоречащих друг другу объяснений случившегося. Со мной всегда так.
— Я есть хочу, — подала голос Наташа, когда мы уже сидели в вагоне и могли позволить себе расслабиться. — Я не завтракала.
— А кто виноват? Надеюсь, ты не будешь упрекать меня, что не накормила тебя обещанным завтраком?
Тема еды была необычайно актуальна для нас обеих, и мы с удовольствием и особым смаком, появившимся от сосания под ложечкой, ее обсудили.
— Я сумасшедшая, — грустно призналась Наташа. — Еду куда-то в неизвестном направлении в зимнюю стужу. В погоне за всего лишь подозрительной троицей. Может, они ничего плохого сегодня обделывать не будут, а едут на шашлык к друзьям в гости. А друзья живут во второй зоне и уже замариновали мясо.
— Я предпочитаю из свинины.
— Шашлык? — осведомилась у меня Наташа.
— Да.
— И не надейся, на тебя не рассчитывали.
— Если в ближайшее время я не съем хотя бы хот-дог, то за себя не ручаюсь. Вцеплюсь в первого же встречного
За окном в неожиданно ранних сгустившихся сумерках проносились придорожные столбы, уныло тянулись линии электропередач, мелькали посеребренные зимой деревья. Засыпанные снегом прямоугольники колхозных полей быстро сменялись небольшими лесочками, радовавшими глаз зеленью хвойных деревьев. И вновь белые поля и темные деревья в лесу. Если прибавить пустые желудки, общую неопределенность нашего предприятия и то, что в вагоне не топили и по нему гулял ветер, то положение становилось удручающим.
