Наталья Александрова - Наследство Марко Поло
Соня встала на четвереньки, потом снова уселась на скамью и огляделась.
Лодка уже прошла по тоннелю и вышла в большой внутренний водоем, что-то вроде подземного озера.
Это озеро занимало большую часть круглой пещеры, ярко освещенной десятком прожекторов, расставленных тут и там. На противоположном берегу, к которому приближалась лодка, возвышалась ажурная металлическая конструкция, рядом с ней – серебристый ангар с полукруглой крышей.
На самом берегу, на бетонном причале, стояло инвалидное кресло на больших хромированных колесах. В этом кресле сидел пожилой человек с широким смуглым лицом и коротко стриженными седыми волосами. За спиной у старика стояла высокая женщина в камуфляжном костюме, с автоматической винтовкой в руках.
– Я ее доставил, хозяин! – проговорил рулевой, подогнав лодку к самому причалу.
– Хорошая работа, Луиджи! – проговорил старик и обернулся к женщине в камуфляже:
– Помоги ему, детка. Или позови кого-нибудь из своих сестер.
Женщина в камуфляже взяла винтовку в левую руку, а два пальца правой вложила в рот и оглушительно свистнула. Тотчас же из ангара вышла другая женщина в таком же камуфляжном костюме. Одинаковая униформа делала их очень похожими, только первая женщина была блондинкой, а вторая – брюнеткой. Переглянувшись с первой, она подошла к пирсу, приняла у рулевого швартовочный трос и ловко намотала его на чугунную тумбу. Лысый коротышка выбрался на пирс, закрепил второй трос. Проходя мимо брюнетки, он шлепнул ее пониже спины. Женщина, ни слова не говоря, заломила ему руку за спину. Коротышка взвыл:
– Отпусти, идиотка! Больно же! Руку сломаешь! Что ты, шуток не понимаешь!
– Не понимаю! – прошипела брюнетка, как разозленная кошка. – И советую тебе как следует это запомнить, иначе я тебе обе руки переломаю, да и ноги заодно!
Коротышка, что-то обиженно бормоча, отошел к креслу инвалида и остановился позади него.
– Что стоите? – Женщина на пирсе взглянула на Соню и Алекса. – Выходите на берег!
Видя, что они стоят в нерешительности, она сорвала с плеча винтовку и передернула затвор.
– Не горячитесь, леди, не горячитесь! – проговорил Алекс и перешагнул на пирс. – Мы уже идем…
Он повернулся к Соне и помог ей выбраться из лодки. Оглядевшись по сторонам, спутники прошли вперед по пирсу и остановились перед человеком в кресле. Женщина с винтовкой встала у них за спиной.
– Вот она, хозяин! – Коротышка угодливо склонился к инвалиду. – Я ее привез…
– Вижу, – отозвался тот. – А это что за урод в футляре?
– Он был с ней, и я подумал…
– С каких это пор ты думаешь? – насмешливо бросил инвалид. – Раньше я не замечал за тобой такой привычки, ведь думать вредно для пищеварения!
– Но, хозяин, у меня не было приказа…
– Да ладно, – отмахнулся инвалид, – привез и привез, я подумаю, что с ним сделать.
Он повернулся к Соне и проговорил холодным властным голосом:
– Отдай мне пайцзу.
– Что? – переспросила Соня. – О чем это вы?
– О той вещи, которую ты купила на острове.
– Ах, о той пластинке! Но у меня ее нет…
– Что? – Инвалид сверкнул глазами. – Не создавай себе проблем! Я могу быть мягким и доброжелательным, но если меня разозлить…
– Но у меня ее действительно нет! – воскликнула Соня.
– Детка, проверь! – бросил инвалид женщине, которая стояла за спиной спутников.
Та забросила винтовку за спину, шагнула к Соне и протянула к ней руки.
Соня шарахнулась от нее, оттолкнула, но брюнетка в камуфляже была гораздо сильнее. Она схватила девушку за плечи, развернула ее и принялась ловко и умело обшаривать.
Алекс попытался было вмешаться, но вторая женщина навела на него винтовку и процедила сквозь зубы:
– Даже не думай об этом!
Обыск закончился очень быстро. На Соне были короткие шорты, и только в них имелись карманы. Женщина тем не менее обшарила все ее тело, даже оттянула резинку трусиков. Пальцы у нее были твердые, как металлическая арматура.
Закончив, брюнетка повернулась к инвалиду и доложила:
– У нее ничего нет.
– Ты уверена?
– Так точно! Это не такая маленькая вещь, чтобы она смогла ее спрятать на себе!
– И где же пайцза? – Инвалид уставился на Соню тяжелым взглядом.
Девушка молчала, опустив глаза. Но даже так она чувствовала на себе тяжелый пронизывающий взгляд.
Сказать ему, где она потеряла ту пластинку, которую он называет этим странным словом?
Что-то в ее душе возражало против такого решения. Эта пластинка ее, она никому ее не отдаст!
И было еще одно соображение, которое не позволяло ей сказать этому человеку правду.
Пока он не нашел то, что ему нужно, он ее не тронет, потому что нуждается в ней. А как только получит свое, наверняка избавится от них с Алексом как от нежелательных свидетелей…
Подумав об Алексе, Соня искоса взглянула на своего спутника. Он стоял понурившись, на его лице была растерянность. Еще бы, наверняка ему никогда не приходилось попадать в такую ситуацию! И еще… еще на его лице было какое-то странное выражение…
Соня не успела додумать эту мысль, потому что инвалид ударил кулаком по подлокотнику своего кресла и выкрикнул:
– Ты думаешь, я шучу?
Он повернулся к блондинке, стоявшей у него за спиной, и приказал:
– Подвесь ее над аквариумом. Покормим рыбок.
Блондинка усмехнулась, как будто инвалид сказал что-то очень смешное, шагнула к Соне, схватила ее за локоть и резко развернула к себе спиной. Тут же у нее в руке оказался кусок веревки, которым она стянула Сонины локти. Затем она потащила девушку по пирсу как неодушевленный предмет.
Соня пыталась сопротивляться, но силы были неравны.
Женщина подтащила ее к большому квадратному люку в бетонной платформе. Скорее это был бассейн размером примерно пять на пять метров. Возле этого бассейна стоял небольшой подъемный кран, со стрелы которого свисала цепь с железным крюком на конце.
Подхватив этот крюк, женщина зацепила им связанные руки Сони. Затем она влезла в кабину крана и заработала рычагами.
Крюк пополз вверх, подняв Соню примерно на метр над поверхностью пирса. Затем стрела повернулась, так что девушка, медленно раскачиваясь, повисла над квадратным бассейном, в котором лениво плескалась темная вода.
Почему-то эта вода как магнит притягивала Сонин взгляд.
Она опустила глаза и увидела в темной глубине какие-то смутные, быстро мелькающие тени.
– Так где же пайцза? – громко повторил свой вопрос инвалид.
Соня молчала, лихорадочно пытаясь найти правильную линию поведения.
Инвалид по-своему оценил ее молчание. Он нажал кнопку на подлокотнике своего кресла и подъехал к бассейну, над которым висела Соня.
– Детка, дай мне рыбки! – проговорил он голосом капризного ребенка, который просит мороженого, и протянул руку. Тут же рядом с ним возникла брюнетка в камуфляже, в руке у нее было ведерко с распластанными, окровавленными рыбными тушками. Инвалид протянул руку и вытряхнул содержимое ведерка в бассейн.
Вода окрасилась в красный цвет, и тут же из глубины бассейна показался острый плавник, затем еще один, потом две пасти, усеянные многочисленными острыми зубами.
Акулы, с ужасом поняла Соня.
Страх пронзил ее ледяной иглой.
Рыбьи тушки в мгновение ока исчезли в акульих пастях, но хищники не насытились, они только раздразнили свой аппетит. Теперь два длинных, хищно изгибающихся тела скользили у самой поверхности воды.
– Так где же пайцза? – снова спросил инвалид.
Соня хотела ответить, но страх лишил ее голоса. Она только немо разевала рот, словно подражая акулам.
– Не хочешь отвечать? – Инвалид махнул рукой женщине в кабине крана, и крюк на стреле медленно пополз вниз. Теперь Соню отделяло от воды меньше полуметра.
От воды и от страшных акульих зубов…
Хищницы кругами плавали у самых ее ног, пытаясь дотянуться до Сони.
– Отпустите ее! – закричал Алекс и бросился к бассейну. – Отпустите ее, лучше меня подвесьте!
Брюнетка в камуфляже сделала шаг вперед и выставила ногу. Алекс зацепился за нее и упал на пирс, нелепый и беспомощный, как раздавленное насекомое.
– Надо же, какое самопожертвование! – насмешливо проговорил инвалид и даже захлопал в ладоши. – Что ж, я не в силах отказать такому славному человеку в его маленькой просьбе. Сейчас мы тебя тоже подвесим, раз уж ты так просишь. Детка, помоги ему!
Блондинка развернула стрелу крана. Акулы проводили Соню разочарованными взглядами.
Соня с облегчением увидела у себя под ногами твердую поверхность пирса. Впрочем, облегчение было недолгим.
