Дарья Донцова - Продюсер козьей морды
– Воспитатель принуждает детей делать гадости! – ахнула Софья Борисовна.
– Нет, – замотала головой Ира, – странности. Три месяца назад забрали Настю, у нее были длинные волосы, красивые, почти до талии. Настя ими гордилась, она не очень красивая, а прическа шикарная. Так Неля ей сказала: «Приемные родители условие поставили: тебе надо сделать стрижку».
– Дикость! – подпрыгнула Софья Борисовна. – И как девочка на это отреагировала?
– Согласилась, конечно, – вздохнула Ира, – ну сами подумайте, где лучше: в приюте или у родителей? Пусть даже приемных! Насте уже пятнадцать стукнуло! Ей кудри отчекрыжили и девочку в семью отдали! Только испытательный срок она не прошла!
– Это еще что такое? – растерялась старушка.
– Родители сначала берут ребенка временно, – пояснила Ира, – смотрят, как он себя ведет, смогут ли вместе жить, а уж потом решают: оставить ли его навсегда! А с нашими вечно глупость приключается. Та же Настя! Сначала ушла, через два дня ее назад привели. У Нели есть правило: если испытательный срок не прошел, она человека в изоляторе селит.
– Почему?
– Не знаю! Но так бывает всегда! И возвращаются оттуда сумасшедшими! Я нескольких видела!
– Это как?
Ира обхватила плечи руками.
– Месяц дети в карантине безвылазно сидят, им туда еду носят, и медсестра с уколами ходит. Потом выползают, но они другие! Внешне похожи, но… не могу объяснить! Настя, например, похудела, и вроде нос у нее изменился! И мы с ней были в хороших отношениях, не дружили, но и не ругались. Неля не разрешает нам ни то, ни другое. Вернее, на дружбу времени нет, у нас все занятия расписаны. Из школы вернешься, и по новой поехало: очень смешные педагоги приходят. Например, Татьяна Ивановна, она учит правильно есть, ну как держать ложку, вилку, нож! Еще логопед! Меня от этих уроков освободили, я дома правильно ела, мама за этим следила, а остальные учились… Так я о Насте! Когда она из бокса выползла, я с ней столкнулась и говорю:
«Привет! Хорошо, что ты вернулась!»
Мне на самом деле все равно было, просто поддержать ее хотелось, а Настька как рявкнет не своим голосом:
«Отвяжись!»
Я рот раскрыла, и тут Неля из кабинета высунулась и приказала:
«Анастасия! Иди сюда!»
Настя голову в плечи вжала и к ней в комнату шмыгнула. Вечером Неля меня позвала и говорит:
«Не трогай Настю, у нее стресс. Она не прошла испытательный срок, это очень тяжелое переживание, она не понравилась приемным родителям, отсюда и немотивированное хамство. Ничего, мы ей скоро другую семью подберем, она учтет свои ошибки. Ты же знаешь, детей часто возвращают, а потом они в другом месте великолепно приживаются».
Ира закашлялась и продолжила:
– Это правда. Были у нас Костя, Лена, Рита, и со всеми одно и то же случалось! Сначала они в одну семью уходили, там жили недолго, больше недели никто не задержался. И назад они вернулись невменяемыми. Костик так плакал! Но он маленький, три года всего, и ему в приемной семье руки сильно обожгли, даже в больницу его водили. Лена с Ритой не ревели, но ни с кем общаться не хотели. Впрочем…
– Что? – поторопила ее Софья Борисовна.
– Неля не любит, когда воспитанники дружат, – пояснила Ира, – мы в одну гимназию ходим, но в разные классы. А дома не пересекаемся. У каждого все свое – комната, телик, игрушки. Вот только книжек мало и свет рано гасят.
– И дети не рассказывают друг другу, почему их выгоняют потенциальные родители? – поинтересовалась Софья Борисовна.
– Не-а, – воскликнула Ира, – думаю, в этом Неля виновата! Она сначала на роль родителей находит идиотов, которые сами не знают, чего хотят! Волосы им отрежь или другую какую феньку сделай. Наверное, и дома черт-те что от наших требовали, придирались! Разве таким угодишь? А вот потом детям нормальные люди попадались. И Костик, и Лена, и Рита навсегда уехали! Настю тоже отдали! Пойду я, баба Соня! А то еще хватятся и накажут! Ты никому о нашем разговоре не говори. Я постараюсь понравиться новой семье. Очень не хочется сюда возвращаться.
– Хорошо, милая, – обняла девочку Софья Борисовна, – мой тебе совет: откажись от дырок в теле! Они точно не придутся по вкусу потенциальным родителям.
Ирочка улыбнулась:
– Это их просьба! Новая мать захотела мне украшения вдеть!
Софья Борисовна умолкла и посмотрела на меня:
– И как вам эта ситуация?
– Странные люди, – кивнул я, – заставлять девочку делать пирсинг! На мой взгляд, им нельзя доверить подростка.
Старуха сердито сдвинула брови.
– Это все, что вы заметили? Вы знакомы с порядками в детских учреждениях?
– Я жил с родителями, – пояснил я, – и никогда не имел друзей из детдома.
Софья Борисовна вздернула брови.
– Тогда поясню. Я ни разу не слышала, чтобы в детдоме, даже так называемого семейного типа, ребята имели личную спальню. Как минимум их будет двое в помещении. У воспитанников есть игровая и гостиная, где все смотрят телевизор. Едят они в столовой. А здесь! И эти странные занятия! Как держать вилку! Кружок мягкой игрушки, лепка, рисование, шитье, вязание – вот стандартный набор. Неле пришлось искать эксклюзивного преподавателя, тратить лишние деньги, а с руководителей интернатов требуют подробный финансовый отчет, по головке за перерасход средств не погладят! Вы понимаете, что там происходит?
– Нет, – честно признался я.
Софья Борисовна резко встала.
– Право, нельзя быть столь глупым. Сначала детей учат хорошим манерам. Если учесть контингент, попадающий в приют, то это необходимо. Ира исключение из правил, остальные, думаю, до детдома ничего не слышали о столовых приборах, не видели постельного белья и вытирали нос кулаком! Сволочи!
– Дети не виноваты!
– Я о воспитателях веду речь! Мерзавцы!
– Думаю, вы зря горячитесь, – попытался я утихомирить бабулю, – Геннадий и Неля стараются, как могут. Что плохого в их желании привить малышам правила хорошего тона? Умение пользоваться ножом пригодится в жизни!
– Вы слишком наивны! – возмутилась старушка. – И не желаете замечать очевидного. Семейный детдом – это бордель! Берут сирот, отмывают их, откармливают и продают педофилам! Вот почему «родители» предъявляют к ним идиотские требования, вроде смены прически и пирсинга. Побалуются с живой игрушкой и возвращают. Бедные ребята настолько шокированы «семейной жизнью», что их приходится некоторое время держать под медицинским наблюдением. Да и потом их психика полностью не приходит в норму! Знаете, что с Ирочкой случилось?
– Ее тоже вернули?
Софья Борисовна кивнула.
– Да. Я очень полюбила девочку, хотела удостовериться, что с ней все в порядке. И выяснила: Ира тоже не выдержала испытательный срок!
Бывшая заведующая села на диван и продолжила:
– Через дверь в чуланчике ночью мне удалось пройти в изолятор, где держали Иру, я ей приготовила пару книг в подарок.
Я сдержал укоризненный возглас. Если Неля и Геннадий никого не допускают к детям, то приносить Ереминой литературу крайне опасно. Воспитатель, войдя утром в комнату, поинтересуется: «Откуда тут книга? Кто принес? Или ты ослушалась и выходила наружу?»
Но Софья Борисовна, только что гневно упрекавшая меня в наивности, сама совершила неосмотрительный поступок.
Старушка просочилась в комнату и зашептала:
– Ира!
Рыжеволосая голова не оторвалась от подушки.
Ирочка слишком крепко спала, похоже, ее одурманили снотворным. Софья Борисовна положила подарок на тумбочку и внимательно осмотрела свою подружку. Девочка слегка поправилась, на лице у нее появилось несколько прыщей, и вообще Ира казалась какой-то другой. Софья Борисовна не могла понять, что изменилось в ее внешности. Но электричество в изоляторе старушка включить побоялась, девочку она разглядывала в лучах полной луны, которая мрачно светила в окно. Предприняв пару безуспешных попыток растолкать Ирочку, Софья Борисовна ушла.
И еще одно: на тумбочке у кровати лежала стопка журналов для подростков, а Софья Борисовна знала, что Ирочка не любит подобную литературу. Конечно, глянцевые издания могла принести больному ребенку Неля. Но отчего-то у старушки защемило сердце.
Глава 13
Софья Борисовна замолчала, потом тихо спросила:
– Вы понимаете? С Ирой что-то случилось! Отчего она так крепко спала? Вероятно, ей ввели наркотики! Вот почему я стала писать письма, пытаясь привлечь внимание к ситуации в Центре. Однако никто не реагировал! Слава богу, вы пришли. Но поздно! Ирину уже убрали из Центра, отдали в семью, она более не возвращалась назад, а закон охраняет тайну удочерения, нам не узнать, что с девочкой.
– Софья Борисовна, почему вы решили, что я из милиции? – спросил я.
Старуха погрозила мне пальцем.
– Может, я и одряхлела телом, но ума не растеряла! Рубашка у вас форменная, вон на плечах такие защипочки, и покрой специфический.
