Михаил Петров - Гончаров идет по следу
— Ты ничего не понимаешь, — не сдавалась она. — Я не говорю о всем этом барахле, которое можно купить и сейчас, я говорю о именном перстне и настольных часах.
— Большая важность! Деньги у тебя есть, пойдешь и купишь аналогичную дребедень в антикварной лавке. Он и не заметит.
— Костя, ты ненормальный. Эти часы достались ему от моей прабабки, а перстень с вензелем ручной работы. Перестань пить.
— Тогда нефига было хранить его черт знает где, — пропуская ее замечание мимо ушей, проворчал я. — Ты скажи еще спасибо, что эти подонки не обнаружили тайник с его пушкой. Вот тогда действительно всем бы нам пришлось несладко. А бабкин перстень закажем одному знакомому ювелиру. Большой спец по подделкам, сработает так, что комар носа не подточит, были бы бабки, а у тебя они есть.
— Нету, — вдруг перестав реветь, тихо проговорила она. — Уже нету.
— Не понял? А те…
— Три дня назад я хотела обменять их на валюту… — с новой силой заревела она. — Я хотела как выгоднее, через заднее крыльцо…
— А получилось через задницу, — удовлетворенно закончил я ее мысль. — Ну и слава Богу. Ты меня чрезвычайно обрадовала. В конце концов, эти доставшиеся нам мерзкие деньги должны были от нас уйти, и хорошо, что таким довольно безобидным способом. Ты знаешь, мои этические нормы далеки от совершенства, но бабки, на которых слезы и кровь сотен людей, во мне вызывают невольный протест и тошноту.
— Тебе хорошо, а я к ним уже успела привыкнуть.
— К плохому всегда привыкаешь быстро, а ты девочка, испорченная пороком.
— Замолчи, моралист чертов, лучше скажи, что теперь делать?
— Постарайся вспомнить, кому хоть на время ты сегодня давала свои ключи?
— Да никому их не давала, с какой стати я буду кому-то давать свои ключи?
— Может быть, где-то на время оставляла пальто?
— Только в машине, но ключи были при мне.
— Ладно, черт с ними, поменяем замки и забудем, а деньги на приобретение пропавшего барахла я заработаю. Есть у меня один клиент, не хотел влезать, да куда деваться; и что только для любимого тестя не сделаешь, на какие только жертвы ради дорогой супруги не пойдешь! А что в ответ? Сплошная неблагодарность!
Игорю Викторовичу Говорову я позвонил поздним вечером, рассчитывая таким образом наверняка застать его дома, потому как на службу, исходя из сути предстоящего щекотливого дела, звонить пока не следовало. С радостью признав во мне своего сегодняшнего попутчика, он тут же заговорил критериями понятными и конкретными:
— Вы позвонили касательно того неоконченного нами разговора?
— Да, ввиду некоторых изменений, произошедших за время моего отсутствия, я готов выслушать вас до конца. И если в ходе нашей беседы угляжу возможность быть вам полезным, то с радостью возьмусь за это дело.
— Отлично. Где и когда мы можем встретиться?
— Предоставлю решать это вам.
— Ну просто замечательно. Сегодня уже поздно. Завтра у меня две деловые встречи, которые отложить не могу. А вот вечер у меня не занят. Как вы смотрите на то, чтобы посидеть в уютном бардачке «Ночи Шахерезады»?
— Вообще-то я не любитель такого рода заведений.
— Не волнуйтесь, на вашу невинность, ручаюсь, никто не покусится, до полуночи это вполне приличное пионерское заведение, и если мы с вами забредем туда часикам к десяти, то двух часов нам будет вполне достаточно. Можете даже захватить с собой супругу, если таковая имеется. Вас устраивает такой расклад?
— Да, и особенно супругу, она у меня страсть как любит злачные места.
Весь следующий день, пренебрегая услугами плотника, я провозился с установкой новых замков. Пару раз всадив в палец стамеску, а потом по нему же долбанув молотком, в конце концов добился результата. Хоть и с трудом, но замки функционировали и не важно, что при этом на дверь приходилось налегать плечом. Так надежнее, решил я, собирая инструменты и лишние детали. Палец распух и саднил, но это не могло испортить настроения от хорошо проделанной работы.
Поэтому в десять часов вечера, в самом наилучшем расположении духа, под руку с очаровательной Милкой я входил в полутемный благовонный сераль ночного кафе. Мы прибыли вовремя, поскольку господин Говоров уже успел организовать вполне приличный стол и теперь в ожидании нас тоскливо наблюдал легкий, ненавязчивый стриптиз.
После серии дежурных взаимных комплиментов мы перешли к делу. Не забывая наполнять рюмки и фужеры, бизнесмен пожалился:
— Невозможно жить, когда близкие тебе, проверенные в деле люди начинают обманывать. Суть не в моем телохранителе, как вы, наверное, уже догадались. Ну, сбежал он, непонятно почему, ну и шут с ним, найму другого. А вот когда тебе твой компаньон натянет нос, тут дело хуже. Конечно, и компаньонов незаменимых не бывает, можно найти и получше, да только слинял он, подлюга, с нашими деньгами.
— Как я понимаю, вы начинаете вводить меня в курс дела?
— Именно так.
— Тогда хотелось бы знать, почему вы не обратитесь в милицию?
— На то у меня есть свои основания. Но об этом позже.
— Хорошо. Тогда говорите не так сумбурно, по порядку и с самого начала.
— Да, конечно. Десять дней назад, а точнее, третьего марта, в среду, мой вице-президент Анатолий Олегович Стригун не явился на работу. Безуспешно прождав его до обеда, я решил позвонить ему домой. И что же…
— Мужикам на пол!!! — круша волшебные восточные напевы и уют полумрака, истерично заверещал мужской голос. — Мордами вниз!!!
— Руки за голову!!! — вторил ему голос тоном пониже. — Без глупостей, ОМОН!!!
Ориентируясь на обалдевшие глаза моего собеседника, я украдкой глянул назад. Шесть или семь мордоворотов в устрашающих ку-клукс-клановских масках, с короткими десантными автоматами и дубинками энергично орудовали у первых столиков. Руководил ими симпатичный лейтенант милиции с открытым русским лицом. Я подумал, что с точки зрения блюстителей порядка вели себя они немного загадочно и экстравагантно. По крайней мере, объяснения их действиям я не находил. Если они хотели задержать какое-то определенное лицо, то действовали с таким шумом, что это самое лицо могло уже быть далеко-далеко, вне пределах их досягаемости. Ежели они хотели взять целую группу, то разумнее было бы, с моей точки зрения, организовать оцепление, а затем спокойно и без паники всех их повязать, как куропаток. Непонятно, какую цель они преследовали своим идиотским громогласным вторжением. А если это просто какая-то плановая проверка как превентивная мера, то не проще ли было вежливо попросить документы, а у кого их не окажется, тех уж везти в участок. Какой-то вопиющий разгул крутого беспредела.
— А ты чё расселся, козел? — Пьянея от власти и безнаказанности, здоровенный бугай сдернул со стула строптивого мужичка и как следует перетянул по хребту дубинкой. — Нашел гостиницу!
— Что вы себе позволяете? — заступился за него сосед. — На каком основании?
— Ах! Еще один выискался? — почти радостно заорал омоновец. — Ложись, подлюга, или тебе особое предложение требуется? Ложись, сука!
— Я не лягу, — твердо ответил непокорный. — Я лицензированный охранник. Вот вам мои документы, в них все указано.
Лучше бы он этого не говорил. Стоящий рядом омоновец резко, с наслаждением опустил на его бестолковую голову металлический приклад автомата. И поделом тебе, дубина стоеросовая! Не видишь, что ли, власть гулевает! Понимать должен! Впрочем, как и мы все. Все еще сидящие особы мужеского пола.
— Еще кто хочет? — спросил между тем победитель и, наткнувшись на мои глаза, заторопился к нашему столику.
Вид собственной крови всегда вызывал во мне жалость, поэтому, не желая испытывать судьбу, я, прихватив с собой Говорова, послушно улегся на пол. К сожалению, это нам не помогло. Мы немного опоздали, единожды настроившись, идиот в форме должен был исполнить задуманное. Он и исполнил добросовестно, со знанием дела и должным усердием. От боли я невольно выругался, за что был наказан вторично.
У Говорова при падении вывалился и отлетел к моему носу сотовый телефон. Я отлично видел, как башмак торжествующей нечисти со словами «Ой, наступил!» с каким-то болезненным удовольствием давит ни в чем не повинный аппарат.
Потом всех мужиков, а набралось нас человек двадцать, омоновцы запихали в автобус на задние сиденья, потому как места в партере занял сам карательный отряд.
— Довольно неумно с их стороны, — поделился я своими мыслями с притиснутым вплотную ко мне Говоровым. — Ведь они даже не удосужились нас обыскать, а вдруг у кого-то окажется оружие? Что тогда?
— Пистолет есть у меня, — задыхаясь, с трудом ответил он. — Только стрелять в этих кретинов, у которых вместо головы мускулис глитеус, я не собираюсь. Кстати, вот вам один из ответов на ваш вопрос, почему я не обратился в милицию. Куда и зачем нас везут?
— Я знаю ровно столько же, сколько и вы. Скорее всего, продержат до утра за решеткой, потом откатают пальчики, установят личность и, поддав под зад, отпустят с Богом. Если нам крупно повезет, то могут даже извиниться.
