Дарья Донцова - Шекспир курит в сторонке

Анна Ивановна даст фору всем армейским служакам. Простая задача сфотографировать бумаги кажется мне невыполнимой. Несчастные сотрудницы имеют всего сорок пять минут на обед, общей кухни тут нет, курить ни в самом загсе, ни на прилегающей к нему территории нельзя, ключи от архива пристегнуты к поясу начальницы. Нечего и думать, чтобы сделать с них слепки. И меня Анна Ивановна старается не выпускать из поля зрения, я постоянно ощущаю ее изучающий взгляд. Сейчас уникальный момент, когда я оставлена в кабинете без присмотра.

В кармане платья беззвучно завибрировал сотовый. Кстати, всем сотрудникам загса запрещено на работе пользоваться личными телефонами. Я со всей возможной скоростью ринулась в туалет, хорошо хоть Анна Ивановна не регламентирует походы своих рабов в сортир.

– Ты где? – забыв поздороваться, спросил Приходько.

– Да так, по магазинам брожу, – как можно беспечнее ответила я.

– Немедленно приезжай в контору, – приказал Федор, – за час успеешь?

– У меня отпуск, – осторожно ответила я. – Планировала предстать пред твоими очами через двенадцать суток.

– Надо сегодня, поторопись, – приказал шеф, – у нас форс-мажор. Едет человек от… короче, не важно. Поспеши, мы здесь с Фатимой вдвоем.

– А Коробок? – удивилась я. – Он куда подевался?

– У него беда, – буркнул Федор.

– Лапуля! – испугалась я. – Ей плохо?

– Нет, Лапа в порядке, хотя беда исходит от нее, – вздохнул босс. – Димон спешно поехал в аэропорт, встречает каких-то ее родственников. Тань, потом догуляешь. Когда будешь?

– Ну… часа через два или лучше три, – пробормотала я.

– С ума сошла? – возмутился шеф. – Заканчивай хождение за шмотками. Это не предложение, а приказ.

Я сгребла в кучу все свои актерские способности и начала старательно врать.

– Прости, Федор, я не в магазине.

– Так, а где? – спросил шеф.

– Неудобно говорить, – хихикнула я.

– Неудобно спать на потолке, одеяло с подушкой падают, – рассердился Приходько. – Живо колись.

– Я давно хочу похудеть, – зашептала я, – но не получается, Лапа слишком хорошо готовит. Весь день работаю, перекусить некогда, вечером куплю кефир, рассчитываю его выпить и баиньки. А дома на кухне полно вкусностей, сил нет удержаться. Наемся до отвала – и под одеяло. Скоро весы треснут. Вот и решила использовать отпуск для шлифовки фигуры, записалась в лечебницу на курс похудательной терапии. Уже два дня утром рано уезжаю и усиленно работаю: тренировка в зале, массаж, сауна, бассейн, всякие процедуры. Сейчас сижу в специальной жиросжигательной бочке, сеанс только начался, он продлится сорок минут, потом надо помыться, одеться, накраситься…

Я перевела дух. Обмануть Приходько трудно, и в бригаде, членом которой я являюсь, существует правило: мы не врем друг другу. Но у меня сейчас нет альтернативы. Ни одна живая душа не должна знать, что госпожа Сергеева решила использовать положенный ей отпуск для поиска любимого мужа Гри[1]. Я знаю, он жив, работает под чужим именем, сменил биографию, подкорректировал внешность. Поймите, я не собираюсь бросаться супругу на шею с воплем: «Дорогой, наконец-то мы встретились». Я просто хочу увидеть Гри издали. Прошел не один месяц поисков, пока след привел меня в загс, которым руководит Анна Ивановна. Еще чуть-чуть, и в моих руках окажется нить. Дерну за нее – и узнаю новую фамилию Гри! Но если Федор сообразит, что задумала его подчиненная, плохо мне придется. Я знаю, из бригады не увольняются. Бывших агентов не бывает, пару раз в наших операциях участвовали бабули – божьи одуванчики, лет эдак по двести каждая. Одна из немощных пенсионерок на моих глазах быстрым движением руки вырубила здоровенного мужика, а другая, сидя в инвалидном кресле, за час расшифровала письмо, написанное на несуществующем языке. Если вы очутились в одной из спецбригад, то это навсегда. Но что делают с теми, кто пытается узнать то, что находится под запретом? На последний вопрос у меня ответа нет, и если честно, знать его не хочется, но элементарное чувство самосохранения подсказывает: Танюша, разыскивая Гри, шифруйся по полной программе.

– Немедленно вместе со всем своим нерастопленным жиром вылезай из лоханки и рыси в офис, – отчеканил Приходько.

Я подавила судорожный вздох. Какое счастье, что шеф не усомнился в моем желании стать стройной, аки молодой кипарис.

– Времени тебе полтора часа, – договорил он, – отсчет пошел.

Я запихнула сотовый в карман, прибежала назад в кабинет и опять обрадовалась: Анны Ивановны до сих пор нет. Нелегкое это дело – переубедить дураков, которые решили назвать сына Айфон.

Я открыла сумку, вытащила оттуда небольшой баллончик с надписью «Мятный освежитель» и пару раз пшикнула себе в рот. Ну, если заведующая через пять минут не придет, я сама отправлюсь ее искать. Кто испугается, я не виновата.

Глава 2

Из коридора донесся стук каблуков, я быстро легла грудью на кипу бумаг и даже не пошевелилась, когда раздался спокойный голос:

– Татьяна, что с вами?

Вопрос повторился несколько раз, потом крепкая рука потрясла меня за плечо. Я встрепенулась.

– Где я? Ох, простите, Анна Ивановна! Голова с утра болит, то жарко, то холодно. Ума не приложу, как ухитрилась заснуть на рабочем месте. Честное слово, никогда ранее подобного не случалось. Наверно, из-за ночных бдений. Соседка у меня врач, она попросила присмотреть за своей дочерью, у ребенка корь, а мать вызвали на дежурство.

Заведующая со скоростью молодой белки отпрыгнула в сторону.

– Что с вашим лицом? Оно в ужасающих пятнах.

Я вытащила зеркальце и закричала:

– Ой, мамочки! А еще я вся горю! Но ведь взрослый человек не может заразиться от малышки корью? Апчхи! Это же детская инфекция. Апчхи, апчхи, апчхи!

Может, Анна Ивановна и робот, созданный для ведения книг актов гражданского состояния, но перспектива подхватить вирус или бактерию испугала даже эту невозмутимую даму.

– Немедленно уходите домой, – нервно приказала она, – сию секунду.

– До конца рабочего дня еще далеко, – произнесла я, – как же испытательный срок? Не хочу, чтобы вы считали меня симулянткой.

– Танечка, – неожиданно ласково, почти по-матерински произнесла заведующая, – ваше лицо свидетельствует о сильном недуге. Уезжайте, вылечитесь – вернетесь. Заболеть может любой человек.

Я встала.

– Спасибо, Анна Ивановна, думаю, за неделю я поправлюсь.

– От души желаю скорейшего выздоровления, – слишком быстро произнесла шефиня, – корь опасна осложнениями, восстанавливайтесь и возвращайтесь.

Старательно изображая из себя немощную бабочку, я вышла из загса, двинулась по направлению к метро, через двести метров притормозила, проглотила заготовленную таблетку и опрометью кинулась к громадному мегамаркету, в подземной парковке которого стоит мой джип. Надеюсь, часа хватит, чтобы дорулить до офиса, и за это время следы «кори» должны исчезнуть с моего личика. Спрей, как вы уже догадались, вовсе не мятный освежитель дыхания, а мощное средство, которое вызывает почти мгновенную ярко выраженную кожную реакцию. Начинается все с лица, которое покрывается неровными бордовыми пятнами. Одновременно вы начинаете чихать, кашлять, сморкаться. Если не принять пилюлю-антидот, сыпь появится на шее и на всем теле. В общем, возникнут классические симптомы разных болезней – от уже упомянутой кори до чумы. Подозреваю, что использование спрея не слишком положительно влияет на здоровье, и стараюсь как можно реже употреблять пшикалку, но порой наличие в сумке баллончика сильно облегчает жизнь.

– Ты какая-то красная, – вместо «здравствуй» сказал Приходько, когда я предстала пред очами шефа.

– Торопилась, – пожала я плечами, – а в бочке, из которой я выскочила по твоему приказу, было жарко, сразу остыть не получилось.

– Надеюсь, у тебя не расплавился мозг, – сказал босс. – Двигаем в переговорную, у нас там Зоя Владимировна Агишева с большой проблемой.

Я сделала разворот через плечо и пошла по коридору за начальником. С мелкими неприятностями в бригаду не идут, украденными кошельками, пропавшими попугаями и подростками, которые полночи буянят во дворе, мы не занимаемся. В переговорной у нас есть большая аптечка, нашим посетителям подчас становится плохо от переживаний. Но женщина, которая сидела возле овального стола, не выглядела особенно удрученной. Поверьте, если представительница слабого пола нанесла на лицо тщательный макияж: наложила тон, корректор под глаза, румяна на щеки, напудрилась, нарисовала стрелки на веках, воспользовалась тушью, губной помадой, взбила волосы, надела элегантный костюм и взяла дорогую сумку, – значит, она не выбегала из дома в панике.

Я села напротив Агишевой и услышала слова Федора:

– Это Татьяна, заведующая оперативно-следственным отделом. Извините за задержку.

– Я понимаю, – звонко ответила посетительница, – меня предупредили, что у вас много работы и вы берете не все, а лишь самые сложные дела. Мое из этой категории. Первого мая был убит мой муж, Ветошь.