Дарья Донцова - Три мешка хитростей
– Чем ты ей поможешь? – попробовала я остудить пыл подруги.
– Ерунда, – отмахнулась та, – сейчас куплю в магазине пособие по уходу за новорожденными.
Клюнув меня в щеки, она выскочила к лифту, крикнув по дороге:
– Скажи Сене, что чистые рубашки в шкафу!
Я только вздохнула. Наши мужья еще те кадры: если не обнаружат на привычном месте нужной одежды, им в голову могут прийти нестандартные решения. Однажды Семен на моих глазах принялся распаковывать пакет.
– Новую рубашку купил? Красивая, – одобрила я, – только зачем тебе опять белая? Их в шкафу и так штук тридцать!
– Понимаешь, Вилка, – вздохнул Сеня, – они куда-то пропали.
– Как это? – удивилась я. – Вчера Тома гладила их весь вечер.
– Нету, – разводил руками приятель, – исчезли.
В полном недоумении я распахнула шкаф. Рубашек там, действительно, не было.
– Ой, – вскрикнула Тамара, – случайно повесила в свое отделение. Сеня, ну почему ты соседнюю дверку не открыл?
– Зачем? – удивился Семен.
– Ну поискал бы там свои рубашки…
– Да? – протянул Сеня. – Наверное, ты права, а я подумал, что их выкинули, и купил новые.
У Олега свои особенности. Не далее как позавчера Томуся обнаружила его на кухне, где он самозабвенно поедал отвратительный китайский суп из пластиковой упаковки.
– Дай сюда, – возмутилась Томочка, – зачем всякую дрянь в желудок засовываешь?
– Так больше ничего нет! – преспокойненько ответил Олег.
– Как это? – удивилась Тома. – Смотри, в холодильнике печенка со сметаной, картошка, грибной суп…
– Да? Но ведь это все греть надо, – протянул наш майор, – а лапшу залил кипятком, и готово!
– Ясно одно, – говорила мне вечером Томуся, – мужья погибнут без нас, как цветы в пустыне. Один будет все время покупать новую одежду, пока не разорится, а другой скончается в голодных муках возле набитого едой холодильника: дверцу-то еще открыть нужно!..
При этом и Сеня, и Олег весьма удачно занимаются своим делом, впрочем, по большому счету, их ничего, кроме работы, не интересует. Таких ненормальных называют трудоголиками.
Оставшись одна, я пошаталась бесцельно по квартире. Следовало убрать комнаты, но было лень. И вообще, зачем гонять пыль с места на место? Какое-то крайне непродуктивное занятие: завтра она опять осядет на телевизоре и на полках… Ну зачем зря тратить силы? Тем более что Сеня и Олег все равно ничего не замечают, а тяга к порядку совершенно не является отличительной чертой моего характера. Лучше съезжу-ка я на Каретный Ряд. Там находится фирменный магазин одного из московских издательств, где меня, постоянного покупателя, встречают с распростертыми объятиями.
Лето в этом году выдалось дождливое. Натянув джинсы и футболочку, я прихватила зонтик и поехала в центр. Любимая торговая точка на этот раз порадовала сразу девятью новинками. Набив сумку доверху, я вышла из магазина и бездумно двинулась по улице по направлению к метро «Тверская». Вдруг из огромной темно-серой тучи, нависшей над городом, блеснула молния, раздался раскат грома, и на асфальт сначала упали тяжелые редкие капли, а затем обвалился тропический ливень. Взвизгнув, я влетела в небольшой продуктовый магазинчик и встала у витрины.
Внутри оказалось полно народу. Теперь, когда продуктами не торгует только ленивый, редко в каком месте встретишь такое количество жаждущих сыра. Впрочем, было в этой толпе покупателей что-то странное. Вся она состояла сплошь из потных женщин с огромными красно-белыми баулами в руках. Две продавщицы, стараясь быстро и ловко обслужить клиентов, крутились, словно игрушечные зайчики, снабженные батарейкой «Энерджайзер». Я невольно вслушалась в их разговор с покупательницами и удивилась: очень уж странно они объяснялись.
– Теперь кофе, – пробормотала стоявшая у прилавка баба.
– Только 250 граммов в пластиковой коробочке.
– Хорошо, сахар.
– Один килограмм, только песок, рафинад не положен.
– Еще карамель.
– Два кило, обертки разверните и бросьте в урну; кстати, бульонные кубики тоже разденьте!
Я разинула рот. Но баба послушно отошла к окну и принялась освобождать «Гусиные лапки» от одежды. Во мне проснулся интерес. Зачем она производит эти дурацкие действия? Но следующая покупательница выполнила еще лучший номер. Получив блок «Золотой Явы», дама принялась потрошить красивые аккуратные пачки. Сигареты она укладывала в простой полиэтиленовый пакетик. Третья тетка самозабвенно вытряхивала спички из коробков, потом отодрала от крышек «чиркалки» и сунула их к деревянным палочкам с разноцветными головками. Тут уж я не утерпела и поинтересовалась у продавщицы, тоскующей в винном отделе:
– Это что, клиенты из психиатрической лечебницы, осуществившие массовый побег?
Но женщина даже не улыбнулась. Она поглядела на меня неумело подмазанными выпуклыми глазами и ответила:
– Не надо смеяться: от сумы и от тюрьмы не зарекаются. Видите вон тот желтый дом?
Я кивнула.
– Это Петровка, 38, а за железными воротами – их следственный изолятор, его с улицы не видно. Посадят человека, а родственники, в основном матери и жены, бегут к следователю и узнают, что им можно из продуктов передать. Ну и к нам… Мы уже все их правила изучили: ничего в железе и стекле нельзя, сигареты без пачек, россыпью, чай без упаковки, шоколад и конфеты без оберток… Так весь день и консультируем, даже ассортимент специфический подобрали.
Я растерянно глянула в окно. Пару раз заходила к Олегу на работу. Собственно говоря, мы и познакомились с ним в его кабинете на Петровке. Но проходила я всегда через центральные ворота, на боковую улочку не заглядывала. Так вот оно что – там следственный изолятор. Конечно, должны же арестованные где-то находиться, и у многих из них есть родственники, переживающие за судьбу непутевых сыновей, мужей и внуков. Впрочем, небось там и женщин полно.
– Вот уж горе так горе, – не успокаивалась продавщица, – заведующая даже аптечку завела: кое-кому плохо бывает, сердце прихватит или давление подскочит. У нас в магазине люди пару раз в обморок падали. Вон, посмотрите на ту, второй час стоит, уж гляжу на нее, гляжу, боюсь, сейчас рухнет.
Я проследила взглядом за ее рукой и увидела в самом углу кафетерия, у высокого круглого стола девушку с лихорадочными красными пятнами на лице. Глаза незнакомки тоже покраснели, нос распух, время от времени она вытаскивала бумажный платок, промокала слезы, но они опять цепочкой бежали по щекам.
Острый укол жалости пронзил мне сердце. Кто у нее там? Муж? Брат? Отец?
– Ой, бедолага, – вздыхала продавщица, – небось денег совсем нет: пустой кофе выпила, а сахар не в стаканчик положила, а так сгрызла. Есть, наверное, хочет, а купить не на что. Может, из провинции приехала…
Внезапно я приняла решение и подошла к девушке.
– Простите, могу я вам чем-то помочь?
Молодая женщина опять вытерла лицо и ответила:
– Нет, спасибо.
– А все-таки, – настаивала я.
– Нет, нет, не беспокойтесь.
– Ничего себе, вы плачете здесь уже второй час. Может быть, нужны деньги? Возьмите, тут пятьсот рублей. Немного, конечно, но, может, хоть на что-то хватит!
Внезапно девушка печально улыбнулась.
– Вы рискуете, протягивая деньги незнакомому человеку. Вдруг возьму? А потом не верну…
Я спокойно ответила:
– Даю вам эту не слишком крупную сумму просто так, без отдачи. По своему опыту знаю, как плохо без денег.
Собеседница вздохнула:
– Спасибо, но у меня с финансами полный порядок, вот только…
Она замолчала.
– Только что? – тихо спросила я.
– Смелости не хватает, – вздохнула девушка, – надо бы перейти через дорогу и войти вон в то милое заведение, но, увы, никак не соберусь с духом.
– Очень надо на Петровку? – осторожно поинтересовалась я.
– Похоже, да, – пробормотала собеседница, – мне даже бумажку дали.
Она постучала по столику картонным прямоугольничком, похожим на визитную карточку.
– Что за бумажка? – полюбопытствовала я.
– Да ведь милиционеры теперь известно какие, – вздохнула девушка, – взяточники и негодяи. Вот приятели и посоветовали одного – Куприн Олег Михайлович. Говорят, денег не берет, дурак, наверное.
– Никакой он не дурак! – возмутилась я. – Если есть проблемы, идите смело, обязательно разберется.
– Вы его знаете?
– Да. Ступайте, не бойтесь.
– У меня дело очень щекотливое, непростое.
– Разберется.
Девушка глянула на меня:
– Спасибо, пожалуй, и впрямь пойду, прощайте. Кстати, меня зовут Полина.
– Очень приятно, Виола. Да, когда заглянете в кабинет к Куприну, передайте привет от Виолы, тогда он будет с вами еще более любезен.
– Спасибо, – повторила Полина, – и пора, наверное, а то у меня дома сестра сидит одна, инвалид она. Обычно так надолго не оставляю, а тут вот пришлось. Ну, я пошла.
