Татьяна Полякова - Неопознанный ходячий объект

Я сразу же позвонила Женьке, и она согласилась со мной, что это черт знает что и надо бороться. Воспользовавшись балконом соседей (сказать по чести, это было и не трудно, и не опасно), я смогла вырваться на волю. Женька поджидала меня во дворе на своих «Жигулях», мы обнялись, всплакнули и поехали к ней — думать, как жить дальше, что и делали до сих пор.

Наше молчание несколько затянулось, мы обменялись взглядами, и Женька мрачно заявила:

— Если ты его простишь, как следует не помучив…

Я испуганно моргнула и машинально схватилась за сердце, но нашла в себе силы проявить твердость.

— Думаешь, я должна подать на развод? — леденея от своей решимости, а заодно и от отчаяния, спросила я. Если честно, разводиться с Ромкой мне не приходило в голову, даже в самые неприятные минуты нашей совместной жизни. На мой взгляд, у мужа имелись неоспоримые достоинства, которые перевешивали кое-какие недостатки. Женька тоже моргнула, дернула плечом и потерла нос, после чего ответила:

— Ну… проучить его все ж таки надо.

— Надо, — согласилась я, и мы уставились друг на друга в ожидании дельных предложений.

Тут выяснилось, что у меня их нет и у Женьки, судя по всему, тоже. Это тут же сказалось на нашем энтузиазме, мы загрустили, начали вздыхать все чаще и горше и поспешно отводили глаза друг от друга.

— Да-а, — неопределенно заметила Женька, а я вдруг подумала, может, не стоило мне сбегать из квартиры через соседский балкон? В конце концов, я могла бы немного посидеть в квартире, заодно занялась бы уборкой, давно собиралась…

А Ромка, вернувшись с работы, непременно бы подобрел. А если б я еще на жизнь пожаловалась да заревела, и вовсе стал бы каяться, сделал бы для меня что-нибудь приятное, например, взял бы недельный отпуск, и мы поехали бы вдвоем куда-нибудь отдохнуть, погода, кстати, очень к этому располагает.

Однако высказывать крамольные мысли вслух я не рискнула, Женьке это вряд ли понравится. Опять же, подружка права, Ромка ведет себя по-свински, лишь только дело касается мужчин. А . самое неприятное — начинает действовать прежде, чем я успеваю что-то объяснить. И хотя в этот раз Женькины спонсоры не очень-то пострадали, я имею в виду увечья. В основном пострадали их костюмы, но об этом горевать глупо, в конце концов, люди они не бедные и недостатка в костюмах не испытывают.

Тут у меня зазвонил сотовый, мы с Женькой разом вздрогнули и уставились на телефон, который лежал на столе рядом с сахарницей.

— Это он, — почему-то шепотом сказала подружка, я взглянула на экран, где высветился номер, и согласно кивнула:

— Он.

— Выключи, — заволновалась Женька. Мой телефон прекратил дребезжать, зато сразу зазвонил Женькин. Подружка не шелохнулась, испуганно косясь на перламутрово-зеленый аппарат, тут включился автоответчик, и мы услышали Ромкин голос.

— Женька, — рявкнул муженек, — Анфиса у тебя? Я сейчас подъеду. И не вздумайте дурака валять, не то мало не покажется.

— Что же делать? — пролепетала я, тоже переходя на шепот.

— Бежать, — заявила Женька и устремилась к окну. Честно говоря, я здорово испугалась, потому что у Женьки третий этаж. Но оказалось, что подружка просто обозревает двор, желая убедиться, что Роман Андреевич еще не появился там. — Собери самое необходимое, — зашептала она.

— В каком смысле? — растерялась я, Женька нахмурилась, должно быть, злясь на мою бестолковость, вновь выглянула в окно и принялась чертыхаться:

— Вот он. Опоздали.

Мы бестолково метались по Женькиной кухне, пока подруга, ухватив меня за руку, не бросилась прочь из квартиры, но побежали мы не вниз, что было бы неразумно, раз мы не собирались встречаться с моим благоверным, а понеслись вверх по лестнице. Дом у Женьки пятиэтажный, и вскоре мы достигли пятого этажа.

— На чердак, — скомандовала она, и через пять минут, прильнув к чердачному окну, мы с некоторым трудом смогли разглядеть машину Романа Андреевича, которую он бросил возле мусорных баков. — А тачка смотрится неплохо, — немного невпопад заметила подружка. — Что значит новая.

— У тебя тоже новая, — напомнила я.

Женька нахмурилась:

— Была.

Конечно, после двух столкновений с воротами гаража, в который Женька пыталась заехать, назвать ее машину совсем новой язык не поворачивался, но с предыдущей Женькиной машиной было еще хуже, так что с этой ей, считай, повезло.

— Хорошо, что я тачку в гараже оставила, — пробормотала Женька, чутко прислушиваясь к тому, что происходило в подъезде. — Может, этот гад решит, что нас нет дома? Как думаешь, он дверь не будет выламывать?

Я подумала, что Женьке не мешало бы выйти замуж и вдоволь называть гадом своего мужа, но промолчала, лишь сведенными бровями и неодобрительным взглядом давая понять, что направление, которое принял наш разговор, мне не по душе. Тут хлопнула подъездная дверь, и через минуту мы смогли лицезреть Романа Андреевича, который вышагивал к своей машине.

— И ничего он выламывать не собирался, — удовлетворенно заметила я, хотя за пару секунд до этого клясться в том ни за что бы не стала.

— Слава богу, — вздохнула Женька. — Дверь у меня хлипкая, и, по большому счету, ее не жалко, пусть бы крушил на здоровье, но ведь потом мороки… Ну что, раба божья Анфиса, потопали?

— Куда? — поинтересовалась я.

— Не знаю… — Женька еще раз выглянула в чердачное окно. Роман Андреевич как раз покидал двор. — Ромка твой хоть и без царя в голове, но жутко хитрющий, ему ничего не стоит занять позицию где-нибудь по соседству, чтоб хорошо просматривалась дверь подъезда, и выследить нас.

— Что же делать? — испугалась я, перспектива сидеть целый день на чердаке меня совершенно не прельщала.

— Пойдем через третий подъезд, — скомандовала Женька, — и сразу в кусты.

— Какие кусты? — Не знаю, что на меня нашло в тот день, но соображала я в самом деле неважно.

— Анфиса, соберись! — рявкнула подружка. — Кусты рядом с подъездом, уходим через парк. В гараж за тачкой заходить нельзя, он нас там может перехватить, значит, будем прорываться к остановке.

— А что потом, Женечка? — проблеяла я.

— Потом я еще не придумала. За мной. Чихая от поднятой нами пыли, мы прошли к третьему подъезду и выбрались на лестничную клетку. Немного поглазели в окно, впрочем, без всякого толка, после пятиминутной подготовки, покинув подъезд, юркнули в кусты и что есть духу припустились к остановке.

Ромкиной машины видно не было, это меня успокоило, я перестала втягивать голову в плечи и даже рискнула спросить:

— Куда теперь?

Женька, сидя в тени афишной тумбы, размышляла никак не меньше пятнадцати минут.

— Ни к кому из девчонок тебе нельзя. Найдет. Слушай, Людка говорила, что у нее родители на Дачу укатили, на все лето.

— Говорила, — кивнула я.

— Вот и отлично. Значит, квартира пустует, у нее и спрячемся.

— Тебе-то чего прятаться? — с легкой обидой заметила я.

— Если Ромка меня поймает, я могу проболтаться, — мрачно заметила Женька. — У каждого человека есть запас прочности. Свой я еще не проверяла, и, честно говоря, даже не хочется, если будут допрашивать с пристрастием, боюсь, могу не выдержать.

— Кто тебя будет допрашивать? — перепугалась я.

Женька задумалась, потом махнула рукой и заявила:

— Звони Людке на работу. Людка поначалу нам обрадовалась, потом растерялась, а затем начала волноваться.

— Да что случилось-то? — испуганно воскликнула она, Женька отобрала у меня трубку и начала излагать:

— Ромка вчера поколотил моих спонсоров, Анфиса на него сильно осерчала и решила наказать. Но ты же Ромку знаешь, если Анфиса вступит с ним в контакт, с его воспитанием очень скоро будет покончено, потому она должна держаться от него подальше. Мы тут прикинули: самое подходящее для этого место — квартира твоих родителей. Ромка о ней точно не знает. Мы укроемся там на пару дней.

Думаю, за это время в мозгах у него прояснится, он все осознает, а мы сможем вернуться домой.

— Хорошо, — согласилась Людка, — подъезжайте к пяти часам.

Мы трижды сказали «спасибо» и отключились, а потом загрустили. До пяти было еще довольно много времени. Поразмышляв немного, мы отправились в парк культуры и отдыха, где с приятностью провели часа полтора и даже смогли пообедать в кафе под открытом небом.

— У Ромки твоего совещаний не намечается? — некоторое время сосредоточенно над чем-то поразмышляв, спросила Женька.

— Завтра, в девять утра, — пожала я плечами, гадая, зачем ей Ромкино совещание.

— Это хорошо. Мне на работу прорваться надо. Предупредить, чтоб не ждали, и все такое. Еще и причину надо придумать… Хорошо бы творческую командировку.

— Думаю, ты преувеличиваешь. Не будет тебя. Ромка целыми днями выслеживать. А на звонки не отвечай, попроси кого-нибудь брать трубку и спрашивать, кто тобой интересуется.

— Как же, и твоим Ромкой этот номер не пройдет, — покачала головой подружка.