Алина Лис - К черту моральные принципы
Ненавижу опаздывать: уже через тридцать пять минут Лаптев будет ждать меня на заправке, а я все еще в Москве.
Новенький кодовый замок на подъезде стал очередным препятствием. Минут пять я безуспешно пыталась подобрать код. Могла бы долбиться и дольше, не обрати внимания на процарапанные каким-то доброхотом цифры на двери.
О-ля-ля, вот я и внутри.
Десять минут на вскрытие почтового ящика. Ни ласковые уговоры, ни ковыряние шпилькой в замочной скважине результата не дали, поэтому я, озверев, просто рванула на себя дверцу обеими руками – крушить так крушить. Ящик жалобно заскрежетал, и я стала счастливым обладателем связки ключей, кипы счетов за телефон и нескольких разноцветных рекламных листовок, обещавших «быстро и эффективно, со 100 % гарантией» вернуть ушедшего мужа с помощью «православной белой ведьмы Прасковьи». Содрогнувшись от возникшей в воображении картины возвращения блудного Александра Лаптева в лоно семьи, я отбросила рекламу, как ядовитую змею.
К счастью, поиски пистолета много времени не отняли, он оказался точнехонько там, где и должен был быть по словам Лаптева. Когда я, нервничая и роняя ключи, запирала квартиру, до назначенной встречи оставалось пятнадцать минут.
Естественно, я опоздала. Тут к православной белой ведьме Прасковье не ходи и так понятно, что за полтора часа никак не обернуться даже при полном отсутствии пробок и гибэдэдэшников.
Когда показалась заправка, времени на поиски разворота уже совсем не оставалось. Я оставила машину на противоположной стороне дороги у ближайшего перехода и дождалась зеленого света. Спешка спешкой, но угодить под колеса, перебегая четыре полосы Ленинградского шоссе, не вписывалось в мои планы.
Судя по всему, эта бензоколонка не принадлежала ни к какой крупной сети. Зато на ней имелись магазин и закусочная.
Разглядывая здание, я прошла по подъездной дорожке. Странно. Время, конечно, еще раннее, но на всей площадке наблюдалась подозрительная пустота. Ни клиентов, ни заправщиков, ни уборщиков. Только темно-синий «Ниссан Мурано» с тонированными стеклами припаркован сразу за выездом. Подъездная дорожка перекрыта железной раскорякой наподобие тех, что ставят в метро, мешая людям проходить так, как им хочется. На раскоряке, видимо, для усиления эффекта висел «кирпич» и белая табличка: «АЗС закрыта. Слив топлива, приносим свои извинения».
Я, конечно, не великий специалист по тонкостям работы автозаправок, но, по моим наблюдениям, если написано, что происходит слив топлива, – значит, где-то рядом должен стоять ярко-оранжевый бензовоз. Бензовоза видно нигде не было, однако бензином в воздухе пахло весьма ощутимо. Они что, бензин из колонок на землю сливают, что ли? Зачем? Много лишнего накопилось, деть больше некуда?
Какие-то подозрительные на вид лужи на асфальте действительно имелись, правда, ничего удивительного в этом не было: дни стояли не по-мартовски теплые, и луж хватало.
Признаться, в этот момент мне больше всего захотелось плюнуть на все авантюры моего бывшего мужа, на его дурацкую паранойю, на пистолет этот чертов тоже смачно плюнуть и по-быстрому сделать отсюда ноги.
Да и вообще кто назначает встречи на закрытых заправках? (Кто, кто? Саша Лаптев!)
Он бы еще предложил в закрытом супермаркете встретиться! (Лучше не говорить ему этого, а то в следующий раз предложит.)
А может, он и подъехал к месту, увидел, что тут ничего не работает, да и смотал удочки по-тихому? Но почему тогда не позвонил?
Нет, надо идти. Собравшись с духом, я шагнула за ограждение. Цокот моих каблучков по бетонной площадке отдавался гулким эхом под нависающим над комплексом козырьком, а бензиновый дух стоял такой, что хоть осваивай анаэробное дыхание.
Я подошла к зданию и потянула на себя стеклянную дверь главного входа, ожидая, что вот сейчас она окажется запертой, и тогда можно будет со спокойной душой поехать домой, досматривать сон про фиолетовую гусеницу.
Увы, надеждам на мирный исход не суждено было сбыться. Колокольчик над дверью призывно звякнул, оповещая персонал заправки о моем присутствии. Торчать в дверях глупо, и я решительно протиснулась внутрь.
Никого. Полупустые полки с шоколадками, минералкой и стеклоомывайкой. В глубине виднеется касса, рядом небольшое бистро. И ни души. Может, Лаптев меня не дождался?
– Эй! – нерешительно позвала я, чувствуя себя героиней второсортного американского ужастика. – Есть здесь кто-нибудь?
И тишина. Нет никого. Налетай, грабители, сметай стеклоомывайку, хватай шоколадки и кока-колу, некому охранять барское добро!
Я нерешительно сделала еще несколько шагов и чуть не споткнулась о непонятный тюк, завернутый в тряпки. Прошипев сквозь зубы ругательство, еще раз осмотрелась по сторонам в тщетной надежде сообразить, как же это могло такое произойти, что немаленькое предприятие оказалось в таком заброшенном состоянии. Может, у работников случилась внеплановая забастовка? Или началась эпидемия холеры и их в полном составе срочно увезли на «Скорой»?
Я перевела взгляд на валявшийся на полу тюк и обмерла от ужаса. Предмет оказался вовсе не завернутым в тряпки кулем, как сперва показалось. Это был труп!
То есть я только через несколько секунд поняла, что это труп, а сначала просто увидела ногу в кожаном ботинке, темную куртку и коротко стриженный затылок…
Нет, я не завизжала. И не бросилась немедленно вон из помещения – неважно куда, лишь бы подальше. Наверное, просто не поверила сначала, что это действительно труп. Даже наклонилась проверить пульс: вдруг человеку поплохело и он прилег отдохнуть?
Пульс нащупать я так и не успела. Узнавание пришло внезапно. Темная куртка с серебристыми полосами – сама же и выбирала, поношенные кожаные ботинки, которые он все никак не соглашался выкинуть. Каштановые волосы, родинка на шее сзади…
В полном отупении я поднялась и обошла тело так, чтобы увидеть его лицо. Черты покойного неприятно заострились, лицо напоминало восковую маску, но сомнений быть не могло. На немытом несколько дней полу второсортной заправки лежал мой бывший муж – Александр Лаптев. Рубашка на его груди стала красной и блестящей от крови.
Я механически отметила, что Сашина одежда пребывала в крайнем беспорядке, словно его уже мертвого пытались раздеть, но так и не довели дело до конца.
На полноценный крик не хватило воздуха. Все, что удалось выжать из себя, – полупридушенный писк. В мозгу билось рефреном: «Если бы я не опоздала! Если бы только я не опоздала!»
Справа хлопнула дверь то ли туалета, то ли какой-то подсобки. Неожиданный звук мгновенно вымел из головы не только острый приступ покаяния, но и вообще какие-либо мысли. Я повернулась в направлении звука, готовясь к самому худшему.
Черный силуэт метнулся в сторону выхода. Я успела разглядеть только длиннополый черный плащ. Жалобно тренькнул колокольчик, входная дверь отлетела, с грохотом впечатавшись в стену. Неведомый беглец выскользнул на улицу и исчез из поля зрения.
Все произошло так быстро, что невозможно было даже рассмотреть, мужчина это или женщина.
Не задумываясь, что и зачем я делаю, я припустила за незнакомцем. По лужам мимо неработающих колонок, мимо железного ограждения и темно-синего «Ниссана». Человек в плаще поднажал, я безнадежно проигрывала эту гонку на своих каблуках, но впереди Ленинградка, а до перехода еще надо добежать.
Беглец не стал заморачиваться с такими условностями, как «безопасность дорожного движения». Он просто сиганул на газон, отделявший территорию заправки от шоссе, промчался по нему и, притормозив на полсекунды, чтобы оценить обстановку, бросился через дорогу, наперерез идущему транспорту.
По ушам ударил пронзительный рев тормозов старенького «КамАЗа»: водитель высунулся из кабины и прокричал беглецу вслед что-то нецензурное, снабдив свою речь для наглядности и большей убедительности жестами. Подозрительный тип проигнорировал гнев шофера. Он ловко перемахнул через железное ограждение, разделяющее шоссе, шарахнулся от одной машины, ловко проскочил под носом у другой. Поток машин в связи с выходным днем и ранним временем был еще жиденький – насколько он вообще может быть жиденьким на одной из главных дорог страны, поэтому у незнакомца получилось осуществить свой самоубийственный маневр. Человек в плаще пробежал по противоположной обочине метров двадцать, сел в черный внедорожник, марку которого из-за расстояния разглядеть было невозможно, рванул с места и затерялся в идущем от города потоке.
Я по инерции подбежала к газону, который так ловко преодолел убийца (ни секунды не сомневаюсь, что именно этот человек и убил Лаптева), и остановилась, переводя дыхание. Убегая, человек оставил на раскисшем полустаявшем снеге цепочку следов. Рядом с четким отпечатком подошвы валялась серая продолговатая коробочка, похожая на пульт управления от телевизора.
