Мистер Монк идет в пожарную часть (ЛП) - Голдберг Ли
Стоттлмайер закатил глаза и вздохнул.
Когда двери открылись на втором этаже, Монк вышел из лифта, сделал несколько вздохов и зашел обратно.
—Думаю, все идет хорошо, — заявил он.
На четвертом этаже он с криком выбежал из лифта, напугав людей, сидящих в приемной рекламного агентства Крокера.
—Это сущий ад! — крикнул он им.
Монк несколько раз жадно вдохнул воздух, затем заскочил в лифт, будто глубоко погружаясь в воду.
Когда лифт достиг шестого этажа, он бросился в вестибюль адвокатской конторы Эрнста, Трока и Филбуртона и прокричал что-то о несправедливости и бесчеловечности.
К восьмому этажу мы со Стоттлмайером смирились с судьбой, облокотились о поручни и делали все возможное, чтобы отвлечься. Мы играли в Тетрис на дисплее телефона Стоттлмайера, пока Монк расхаживал, стонал и плакал, и вытаскивал воображаемых пиявок из своей головы.
С остановками через каждый этаж мы достигли офиса Брина на тридцатом за сорок минут. Я выиграла в шести играх, а Стоттлмайер в восьми, но у него было больше практики, поскольку он оттачивал мастерство во время слежек. Когда двери лифта открылись, Монк, шатаясь, вышел с мокрым от пота лицом, хватая ртом воздух, и рухнул на черный кожаный диван в приемной.
—Пресвятая Богородица, — заныл он. — Это, наконец, закончилось!
Я дала ему бутылку воды Сьерра-Спрингс из моей сумки, кстати, напоминавшей чем-то детский рюкзак, который я таскала повсюду, пока Джули была младенцем. В ней была вода, антибактериальные салфетки, мешочки для мусора и даже немного крекеров, на случай, если он проголодается. Единственное, что я не носила сейчас по сравнению с тем временем — это подгузники.
Стоттлмайер подошел к секретарше, обезоруживающе-привлекательной азиатке, которая сидела за широким столом, делавшим ее похожей на ведущую одиннадцати-часовых новостей. Только захватывающий вид на город за ее спиной не был фоном, он был реален.
—Капитан Стоттлмайер, Эдриан Монк и Натали Тигер к мистеру Брину, — отрекомендовался он.
—Мы ожидали вас почти час назад, — произнесла она.
—Вот мы и здесь, — сказал он.
Монк жадно допил воду и выбросил пустую бутылку через плечо. покраснение медленно сходило с его щек. Он вытер лоб платком, а затем выбросил его.
—Спускаться будет легче, — сказала я успокаивающе.
—Да, потому что я спущусь по лестнице.
—Мистер Брин примет вас сейчас, — сообщила нам секретарша.
Она махнула рукой в сторону массивных двойных дверей, которые напоминали ворота в Изумрудный город страны Оз, только без стражника-жевуна. Вместо него у Брина была азиатская супер-модель, которую бы предпочел и сам Волшебник.
Когда мы подошли, двери неожиданно открылись сами. Конечно, в Уол-Марте двери так же открываются, но это выглядит необычно, когда ты не толкаешь перед собой тележку с покупками.
И там, в пещерно-образном офисе из стекла, красного дерева и нержавеющей стали стоял, раскинув руки, Лукас Брин, с приглашающей улыбкой на лице. Его зубы блестели как полированная слоновая кость.
10. Мистер Монк покупает цветы.
Все в офисе Брина кричало о деньгах и власти. Окна во всю стену открывали внушающий вид на город и залив. Точнейшие модели самых смелых проектов зданий были ярко подсвечены и выставлены на мраморных подставках. По кабинету расставлена дизайнерская мебель и скульптуры. На стенах висели фотографии его и жены, сверкающей от украшений, пожимающих руки президентам, королям, кинозвездам и местным политикам.
И даже если офис Брина не вопил бы о богатстве и власти, его жакет ручной работы, рубашка с монограммой, элегантные часы и очень дорогие ботинки не оставляли повода для сомнений. Я не удивлю вас торговыми марками, но мои представления о моде и драгоценных камнях ограничены каталогами Мервина, ДжейСиПенни и Таргета.
Брину было около сорока лет, он обладал замечательным телосложением и, естественно, загаром — теми сложением и загаром, которые появляются от игры в теннис в собственном поместье в графстве Каунти, отдыха на яхте в Карибском море и занятия тантрическим сексом.
Хорошо, не знаю, как там по части тантрического секса, но он был похож на человека, обожающего хвастаться даже тем, чего не имеет.
—Спасибо, что нашли время для нас, мистер Брин, — произнес Стоттлмайер, пожимая руку застройщику.
—Со всем моим удовольствием, капитан! Я рад сделать все, что смогу, чтобы помочь полиции Сан-Франциско, — сказал Брин. — Поэтому для меня большая честь быть членом Полицейской Комиссии.
Было бы удивительно, откуда до Брина так быстро дошли новости, не знай капитан заранее, что начальник полиции и департамент находятся под надзором комитета Брина.
—А Вы должно быть Эдриан Монк. Я был Вашим большим поклонником какое-то время, — он протянул свою руку Монку. Тот пожал ее, незамедлительно повернувшись ко мне за салфеткой.
—Пожалуйста, мистер Монк, позвольте мне! — Брин достал дезинфицирующую салфетку из кармана и протянул ее Монку, который тщательно исследовал упаковку. Она оказалась марки Мэджик Фреш.
—Нет, спасибо, — отказался Монк.
—Это влажная салфетка. — сказал Брин.
—Но это Мэджик Фреш.
—Они все одинаковые.
—Это то же самое, что сказать, будто все зерна кукурузы одинаковые, — заявил Монк.
—А разве нет?
—Я предпочитаю Уэт Уанс. — сказал Монк и протянул руку ко мне. Я дала ему пакет. — Не доверяю ничему, где есть упоминание о магии.
Брин выдавил из себя улыбку и бросил пакет себе на стол. Кто-то явно будет уволен за то, что не предоставил ему правильные салфетки для Монка.
—Мы расследуем убийство Эстер Стоваль. — произнес Стоттлмайер. — И, по понятным причинам, всплыло Ваше имя.
—Вы, конечно, понимаете, что я никогда не встречал Эстер Стоваль и не был у нее дома. Другие члены моей компании взаимодействовали с ней и пытались решить все вопросы, но, как я слышал, она была очень сложной личностью.
—Это тот самый проект? — спросил Стоттлмайер, кивнув головой в сторону модели.
—Да, это он, — ответил Брин и подвел нас к масштабной модели квартала Эстер Стоваль.
Трехэтажное здание грамотно сочетало в себе следующие стили: викторианский, испанский ренессанс, французский замок и десяток других, что заставляло его казаться одновременно классическим и современным. Но было в нем что-то расчетливое, коммерческое и по-диснеевски забавное. Я понимала, этим макетом с канатными дорогами, туманными улицами, Рыбачьей пристанью и Золотыми Воротами мной пытались манипулировать на подсознательном уровне, вызывая щемящие нежностью чувства. И мне не нравилось, что это работало. Возможно, Эстер Стоваль это тоже не нравилось.
