Картер Браун - Мэвис и супершпионы

— Вы прекрасная танцовщица, лучшая из лучших, — услышала я. — Вы любимица Терпсихоры, грациозная и легконогая...

— Да, я лучшая из лучших! — донесся до меня собственный голос.

Амальфи сказал правду, и Терпсихора мне всегда говорила, что я танцую бесподобно. Так что все о'кей!

— Сейчас я объявлю, что вы будете танцевать, — вкрадчиво сказал Амальфи. — Спляшите, Мэвис!

— Обязательно!

— Могучий Тиберий! — Тацит завопил так, что графиня подпрыгнула на кушетке и свалилась на землю. — Мой император! Разреши мне объявить, что наше веселье продолжится созерцанием плясок. Вот эта девушка-рабыня мечтает усладить твой взор своим танцем.

Гарри величественно кивнул.

Под аплодисменты я вышла в центр. Откуда-то полилась музыка — сначала медленная, потом все быстрее и быстрее... Я подняла руки, плавно сцепила их над головой и, стараясь чтобы плечи и бюст были неподвижными, стала крутить бедрами. Боже, почему до этой ночи я не понимала, что мое истинное призвание — танец?! Я извивалась, руки стали гибкими лианами, голова то откидывалась назад, то вращалась в такт музыке. Я поспевала за ритмом и под конец забилась в таком экстазе, что закончила танец у ног «императора». Мне хлопали и кричали: «Повторить! Немедленно!» Тиберий смотрел сверху вниз, как бог, и бормотал:

— Вот не подумал бы, что американки такие страстные... Вчера вечером эта гёрл показалась мне скованной и холодной...

Я поднялась и, преданно заглянув Его высочеству в глаза, поклонилась и вернулась на прежнее место за стол.

— Хорошо танцевала, — похвалил меня Амальфи. — Как заблестели глаза у «императора»! Сомневаюсь, чтобы он провел эту ночь со своей Юлией!

Джекки, цепляясь за кушетки, дотащилась до нашего края стола и отрывисто произнесла:

— Мэвис! Ты свинья! Хочешь, чтобы все лавры достались тебе одной? Нет, не выйдет! Я тоже жажду!

— Чего?

— Восхищений и аплодисментов.

Она подошла к Марти Гудмену и взяла его за грудки.

— А ну, Калигула, покажи на что ты способен! Или ты утопил свой темперамент в кубке с вином? Я хочу поиграть со смертью!

Марти вырвался из ее рук, одернул свою тогу, хмыкнул и, пошатываясь, потащился в дом. Джекки принялась снова выкрикивать лозунги типа: «Флирт со смертью — это жизнь!» и прочую чепуху. Показался Марти. Его тога была перехвачена на поясе широким ремнем. За ремень были заткнуты ножи — целая дюжина отвратительных острых кинжалов.

— Объявляю, что следующим номером будет демонстрация искусства метания ножей, — громко сказал Амальфи. — Почитаемый нами Калигула хочет показать, на что он способен. Ему помогает вторая девушка-рабыня.

Джекки расплылась в улыбке: все смотрели на нее. Она поклонилась Тиберию и на заплетающихся ногах подошла к деревянной двери, ведущей куда-то в подвал дома. Прислонилась к двери спиной и долго пыталась сосредоточиться. Наконец, ей удалось стоять прямо и не качаться.

— Готова! — произнесла она.

Марти скорчил гримасу и положил руку на ремень. Он стоял ярдах в десяти от «девушки-рабыни» и смотрел на нее, прищурившись. Внезапно он выхватил один из ножей и метнул. Нож пролетел в дюйме от головы Джекки, срезал прядку ее платиновых волос и вонзился в дерево. Джекки стояла, словно в ступоре. Высокородная Памела чуть не упала в обморок, ахнула и застонала. Второй нож воткнулся в дверь совсем рядом с шеей мисс Крюгер. Третий — у самого плеча... Свист летящих ножей отрезвил меня. Я закрыла глаза, но воображение рисовало такие страшные картины, что лучше было видеть все воочию. У меня не было сил отвернуться или уйти. Я стояла и смотрела, как пьяный убийца Марти Гудмен метает ножи в сумасшедшую Джекки Крюгер.

Но ничего ужасного не произошло. Ножи методично втыкались вокруг тела Джекки. Вот Марти достал из-за пояса последний нож, метнул его, и представление закончилось. Все аплодировали, как бешеные, а я почувствовала, что по спине моей течет холодный пот. Определенно, мне нравятся другие зрелища, где больше эротики и настоящего веселья.

Марти наклонился, а потом жестами стал показывать Джекки, чтобы она отошла от двери. Джекки очнулась. Она улыбнулась и шагнула вперед. Раздался треск рвущейся материи, и платиновая блондинка оказалась... голой. (Маленькие трусики, такие же, как и у меня, не в счет.) Подлец Гудмен специально метал ножи так, чтобы они захватывали края одеяния Джекки. Теперь она стояла перед гостями в костюме Евы и, ничего не понимая, хлопала глазищами. Потом догадалась посмотреть на себя, взвизгнула и бросилась в дом. Марти вскинул к небу сжатую в кулак руку, издал победный клич и бросился в погоню за своей «ассистенткой».

Гости расслабились, захохотали, принялись снова стучать кубками, хлопать и выкрикивать бессвязные слова. Кажется, и Гарри был доволен. Он крикнул Амальфи:

— Ты придумываешь прекрасные увеселения, Тацит! Что будет следующим?

— Я бы хотел показать чудеса магии.

Все зааплодировали. Мистер Амальфи вышел в центр.

— В ассистентки я приглашаю супругу императора прекрасную Юлию.

— Нет-нет! — графиня отрицательно покачала головой. — Мне не хотелось бы...

— Юлия, ты непочтительна с нашим дорогим историком, — нахмурился Тиберий. — Будь с ним полюбезнее.

Карла поднялась, закусила губу и в нерешительности застыла. Гарри подтолкнул ее к Амальфи.

— Только для того, чтобы угодить тебе, Тиберий, я, пожалуй, соглашусь...

Она подошла к иллюзионисту и стала рядом. Так как от страха хмель выветрился из моей головы, я могла по достоинству оценить ее красоту. Мадам Риенци выглядела великолепно. Зеленые глаза мерцали, как два хризолита, черные волосы змейками струились по плечам и спине. Под прозрачным шелком хорошо вырисовывались крепкие грудки и стройные бедра. Не без зависти я смотрела на графиню. Мне даже не хотелось определять ее возраст — эта дама возраста не имела.

Мистер Амальфи тоже смотрел на нее, как завороженный, затем глянул на Гарри.

— Наступает час колдовства, — прошелестел он. — Время летучих мышей и оживающих мертвецов, когда сон и явь переплетаются в один клубок, и в лицо нам дышит вечность...

Мимо меня пролетела летучая мышь! А может, мне только показалось? Я вжала голову в плечи и заткнула кулаком рот, чтобы не закричать.

— Но здесь нет места силам тьмы, — сказал Амальфи, и у меня отлегло от сердца. В воздухе запахло озоном, и замелькали ночные бабочки. — Здесь, где отдыхает наш могучий Тиберий, нет летучих мышей, а есть только белокрылые голубки.

Он скрестил руки на груди, затем развел их в стороны, и из-под его тоги выпорхнула маленькая белая птичка и растворилась в темноте.

Графиня все еще нервничала. Она с тревогой посмотрела на «императора», перевела взгляд на Тацита и тихо проворчала:

— Для таких фокусов сгодилась бы девушка-рабыня...

— Мы все в своем роде рабы Тиберия, — жестко сказал Тацит. — Потому что служим ему. И нет большой разницы между нами...

Глазами Амальфи поискал Олла и, увидев его, поманил жестом.

— Мне нужен твой меч, Олл. Одолжи мне его.

Телохранитель, все время стоявший за спиной Гарри, не шелохнулся до тех пор, пока тот милостиво не разрешил ему подойти к толстяку-иллюзионисту.

— Дай ему ятаган, Олл.

Детина-джинн с неохотой протянул свое страшное оружие Амальфи.

— Спасибо. И не беспокойся — сейчас я верну тебе его, — сказал маг.

Он крепко сжал рукоять, повертел мечом и так и этак, взвесил в руке и неожиданно преподнес графине.

— О прекраснейшая Юлия, возьмите это оружие.

Карла подхватила меч, но сделала это так неловко, что едва не выронила. Несколько минут она боролась с ним и наконец, сжав рукоять обеими руками, оперлась на грозное оружие.

— Что дальше?

— Поднимите меч и... опустите на мою голову! — приказал Амальфи.

Все ахнули.

— Я не хочу вас калечить! — заорала хозяйка виллы. — Даже не подумаю!

— Не бойтесь за меня, — усмехнулся маг. — Невидимые силы защитят и спасут своего повелителя. Ударьте же!

Мне показалось, что он смотрит на нее так, как недавно смотрел на меня. Графиня поджалась, покрепче ухватила ятаган двумя руками, подняла над головой и что есть силы опустила его. Кто-то заорал — не выдержали нервы. Спустя мгновения оказалось, что нервы сдали у меня...

Конечно, меч должен был разрубить нашего славного толстячка на две полукруглые половинки, но в тот момент, когда острое лезвие уже почти коснулось лысой головы, Амальфи взмахнул рукой. Лезвие изогнулось, сверкнуло в свете фонарей и... Его не стало. Скорее всего, графиня не удержала ятаган, и он улетел куда-то в темноту. Встревоженный Олл бросился за ним. Оба они — Олл и Карла — вопили что-то несусветное, Высокородная Памела визжала... Все смотрели на Амальфи, а он — улыбался.

Эта улыбка доконала Карлу Риенци. Она заплакала и помчалась в дом.

— Веселенькие номера вы откалываете, милейший! — заявила Памела. — Пугаете людей! А на самом деле все это — ловкость рук...