Людмила Милевская - Пять рассерженных жён
Боже, зачем я это сказала, глупая?! Как могла я так неосторожно забыться?!
— Ах, ты сучка! — кинулась на меня Тамарка. — Так вот почему у меня раскалывается голова! Так вот откуда на ней яйцо! Чем ты била меня? Чем? Говори!
И жены, эти подлые жены с удовольствием показали ей доску. Тамарка как увидела доску, так тут же снова и рухнула в обморок. Теперь уже по собственному желанию.
Впрочем, скоро она была на ногах и повела себя очень докучливо. Мне с трудом удалось её усмирить, и то благодаря лишь жёнам, которые горели желанием дослушать мои домыслы до конца. Прощения, правда, у Тамарки пришлось мне просить, лишь после этого она остыла и с любопытством спросила:
— А дальше?
В этих вопросах она мне очень доверяла, особенно сейчас.
— А дальше дело техники, — воскликнула я. — Если преступление готовилось заранее, значит были и те, кто должен был помогать в исполнении. Оставалось лишь выбрать момент и им, сообщникам, позвонить. Когда они приехали, несложно было их впустить. Кстати, вы обратили внимание на пятна крови? Как они расположены?
Жены опять тупо уставились на меня. Как они только живут, такие невнимательные? В дикой природе ими давно уже кто-нибудь пообедал бы.
— Капли расположены именно каплями, — пояснила я. — Они не смазаны нигде, только на двери. Там да, мазнули. Это потому, что Фрысик слишком крупный и с ковром не прошёл. То, что его закатали в ковёр, думаю, все уже поняли. Кстати, как это собирались делать и вы, — с удовольствием напомнила я.
— А к чему ты ведёшь? — простодушно спросила Татьяна. — Ну, капли, и что из этого?
— А то, что Фрысика не тащили, а несли. Взяли за руки за ноги и спокойненько понесли. Следовательно, в этом мероприятии принимали участие как минимум два человека. Два сильных человека. Слабый тянул бы волоком. Вот пойдёмте, посмотрите сами.
И мы пошли. Мы вышли в коридор, но крови нигде не было. На двери её не было тоже.
Меня охватили плохие предчувствия, гонимая ими я выбежала на лестничную площадку — она была чиста. Ни одной капельки!
Глава 12
Жены ахнули, а я вцепилась в роскошную шевелюру Изабеллы.
— Ах ты сучка! — кричала я. — Так вот в чем дело! Как же ты посмела! Ты всю жизнь вспоминать будешь только свой желудок!
Возможно, я убила бы её, но жены меня остановили, решив, что кара за Фрысика слишком тяжела. Изабеллу потащили на кухню и учинили допрос.
— Зачем ты это сделала? — строго спросила Татьяна.
Я с Изабеллой говорить пока не могла. Я слишком кипела.
— Чтобы не вызывали милицию, — почему-то рыдая, сообщила Изабелла.
Рыдала она вполне искренне, и я даже заподозрила, не я ли тому причина. Вообще-то я лупила её нещадно, потому что в гневе я страшна.
— А почему ты боишься милиции? — оживилась Тамарка.
Видимо ей понравилось задавать этот вопрос.
Изабелла посмотрела на Тамарку с недоумением, мол как же, так понятно почему.
— Мой и без того меня страшно ревнует, — сказала она. — А тут сразу выяснится, что я была на дне рождения у Фролушки. К тому же менты будут все записывать, а я должна буду на их вопросы отвечать, ну мой сразу же и узнает, что я с Фролушкой отношений не порвала. Да ещё выяснится много разного. Зачем это мне? Мой очень ревнивый.
— И не без оснований, — логично заметила Зинаида.
Тамарка победоносно обвела присутствующих своими наглючими глазами и спросила:
— Так что же, девочки, мы тут сидим? Трупа нет. Крови нет. Милицию вызывать бесполезно. Пора домой, мой Даня тоже умеет сердиться.
Я вскочила:
— Как это домой? Никто не уйдёт отсюда, пока я не докопаюсь до правды! Уйдёте только через мой труп!
— Ну, это дело нехитрое, — спокойно заметила Татьяна.
— А что мы её слушаем? — логично удивилась Зинаида, в позе зю прикуривая от конфорки. — Лично мне через три часа на работу. Просто встанем и пойдём. Что она нам сделает?
— И мне через три часа на работу! — испугалась Полина.
— И мне! — опомнилась Татьяна.
— И мне! — схватилась за голову Изабелла.
— Мама, видишь, всем на работу, — строго обратилась ко мне Тамарка. — Так что не кобенься, и пошли-ка с нами.
— Попробуйте, — пригрозила я.
— Да что она нам сделает? — рассмеялась Зинаида.
Ужас, как противно она это делает! Просто Шапокляк! Так смеялась моя учительница по-французскому, может поэтому я учила английский?
— Что я вам сделаю? — подбоченясь спросила я. — Всего лишь позвоню в милицию и сообщу все, что здесь было в эту бурную ночь. Вы и не дойдёте до своей работы, как окажетесь в каталажке!
Жены застыли. Они были сражены.
— А зачем тебе это надо, Мама? — изумилась Тамарка. — Трупа нет. Крови нет. Мили…
Я не дала ей договорить.
— Заладила, — трупа нет, крови нет, — закричала я. — Но я-то знаю, что все это было! Я-то не дура!
— Мы знаем, что не дура! — стараясь меня заглушить, завопила Тамарка. — Да тебе-то все это зачем? Пусть все остаётся как есть и пошли домой! Тебе что, больше всех надо? Что ты вцепилась в эту милицию?
— А ты не знаешь? — в свою очередь поинтересовалась я. — Не знаешь, почему я вцепилась в милицию? Так скажу тебе: чтобы выжить! Вы же грохнете меня! Удивляюсь, как ещё не грохнули!
— Да зачем? — в один голос закричали жены.
— Я же свидетель, — не без гордости ответила я и тут же свою мысль пояснила, не рассчитывая на их сообразительность. — Все слишком запутано. По моим предположениям, каждая из вас может быть убийцей.
— И даже я? — наивно изумилась Изабелла, складывая губки гузкой и показывая какая она лапочка.
— Ты особенно, — разочаровала я её. — Отличилась. Сначала предложила всем закатать труп Фрысика в ковёр и закопать на его же даче, после чего разделить имущество. Кстати, ход очень хитрый и умный. Пойди они все на это, тут же из свидетелей превратились бы в соучастников.
Все ахнули, а я продолжила:
— Удивляюсь, почему ты передумала. Видимо, посоветовалась с кем-то по телефону, и было решено, что соучастники не слишком надёжны, и будет верней если труп исчезнет вообще, как вроде его и не было. А потом ты замыла пятна крови.
Жены шарахнулись от Изабеллы и беспомощно посмотрели на меня.
— Но это не все, — сказала я. — Есть и другие варианты. Татьяна например. Она больше всех уцепилась за мысль закатать в ковёр Фрысика. И больше всех боялась милиции. А, зная язык Изабеллы, ей всего лишь надо было подождать, пока та ляпнет эту глупость про закатывание Фрысика в ковёр. Что касается пятен, тут Изабелла просто её опередила.
Все с ужасом уставились на Татьяну.
— Не все понятно и с Полиной, — продолжила я. — Она подозрительно долго относила нож, который мы отняли у Зинаиды. За это время нож можно было спрятать у стен Кремля. Думаю, именно тогда Полина помогала сообщникам избавляться от трупа.
Теперь взоры жён обратились к Полине. Бедняжка задрожала и покраснела. Она тут же вывернула свои кармана, приговаривая: «Вот! Вот!»
На стол легли драгоценности покойной матушки Фрола Прокофьевича.
— Он все равно обещал подарить их мне, — стыдливо мямлила Полина.
Жены обомлели от такой беспрецедентной наглости. Они даже нужных слов не нашли. Пользуясь этим, я продолжила.
— Есть вопросы и к Зинаиде. Её поведение мне вообще кажется самым странным. Что это она все хватается за нож? Это же противно её логике.
Все дружно уставились на Зинаиду.
— А правда, — воскликнула Изабелла. — Что это ты вдруг взяла моду хвататься за нож? Раньше у тебя такой моды не было.
— Думаю, это отвлекающий манёвр, — просветила всех я. — Чтобы Зинку никто не заподозрил. Это классика. Следуя логике, тот, кто намерен воспользоваться ножом, прилюдно за этот нож хвататься не стал бы, чтобы не привлекать к себе внимание. Именно поэтому тот, кто схватился за этот нож, автоматически выбывает из числа подозреваемых.
— И это все, что у тебя есть против меня? — нахально спросила Зинаида.
— Нет, не все, — ответила я, не собираясь раскрывать свои карты. — Пока сюда не приедет милиция, я больше и слова не скажу. Я не хочу подвергать свою жизнь опасности. Кто бы ни был из вас убийца, он больше всех боится меня, потому что я единственная вне подозрений, следовательно независима и управлять мною невозможно. Значит меня нужно убить. Просто удивительно, как ещё не прирезали меня под шумок. Но больше рисковать своей жизнью я не хочу. Чем я опасна преступнику?
— Чем? — это жены, они опять ничего не поняли.
— Да тем, что я могу заявить в милицию. Вы не можете, вы все боитесь, а я не боюсь и потому могу. Так я лучше сразу сделаю это и буду спокойно жить. Милиция, конечно же, никого не найдёт или посадит невиновного, но мне уже на это плевать. Вы все хороши, и нары давно по вам плачут. Главное, что я смогу жить без страха.
— А Тамарка! — внезапно завопила Татьяна. — Почему ты ничего не сказала про Тамарку?!
— Тамарка погрязла в грехах по уши, — заявила я, — но здесь она вне подозрений.
