Дарья Донцова - Жаба с кошельком
С тех пор многое изменилось, мужчины получили массу прибамбасов, но наш полковник упорно предпочитает бриться по старинке.
– Так берешь? – выдернула меня из воспоминаний торговка.
– Ну… мне другое надо!
– Какое? – уперла она руки в боки. – Чем мое не подходит! Уж не «Цептер» ли собралась купить? Давай, беги за ним! Набор кастрюль как автомашина стоит. Во люди, совсем без ума. Да «Цептер» из того же, что и мой товар, сделан! Сталь, она и есть сталь, как ее ни назови. Вся разница в упаковке!
– Ваш ассортимент замечателен, – быстро сказала я, – но мне нужен подарок, дорогой, на пятидесятилетие, серебряная чашка!
– Это не к нам, – разочарованно протянула бабенка, – никто на рынке серебром не торгует.
– Нет, с таким товаром сюда не ходят, – покачала головой тетка с «гжелью», – дорогой больно, не продать. Здесь народ, чего попроще, любит, кружечки по тридцатке или вон кастрюльки эмалированные, это да, хорошо идет. А серебро! В Москву езжай, в ювелирный, там возьмешь.
– А вот моя подруга только-только, пару дней назад, приобрела здесь у бабушки чашечку из серебра, – решила не сдаваться я.
Торговки переглянулись:
– Врет.
– Нет, точно, стояла старушка, говорила, что на еду не хватает, мол, вот и торгует нажитым.
– Нет, не встречали такую, – замотали головой бабы.
Я было приуныла, но тут из соседнего ряда, того, где предлагали овощи, донеслось:
– Эй, тебе чашка нужна? Серебряная?
Я побежала на голос. Девушка лет двадцати, торговавшая стаканчиками с земляникой, весело сказала:
– Была бабуська, знаю ее, из Пескова она, баба Рая, мы рядом живем.
– Это точно? – обрадовалась я.
– Ага, – кивнула девушка, – еще удивилась: стою тут с ягодами, баба Рая чапает. Огляделась по сторонам, меня не приметила и во-он там пристроилась, у столба, ну, где Петька морковь предлагает, видишь Петьку?
Не дослушав ее, я рванулась к парню, курившему в отдалении.
– Около вас старушка серебром торговала?
– Не знаю, – протянул он.
– Как же, вон девушка с земляникой видела.
– Анька? Эта все углядит, у нее панорамное зрение. Ну, была бабка!
– А говоришь, не знаю!
– Так не знаю, серебром торговала или чем! Встала тут у столба и чашку из сумки вынула. Ну, решил, совсем старуху прижало, коли рухлядь из дома приперла, кому ж такая дрянь железная понадобится. Думал, не продаст. Даже хотел сам взять у нее, небось копейки просит, жалко ее стало, у меня мать такая. Но народ-то к ней начал подходить, женщины такие, хорошо одетые, здесь их много ходит, из коттеджных поселков, богатые! Да только она всем отказывала.
– Отказывала? – удивилась я.
Петя сплюнул и кивнул:
– Точняк, я прям удивился. Раз на рынок пришла, значить, продать решила. Ан нет, головой мотала и, видно, цену очень большую заломила, все прямо отскакивали. Ну а потом сговорилась с кем-то.
– С кем?
Петя пожал плечами:
– Хрен ее знает, я морковку отпускал, недосуг глядеть было, а как освободился, бабки и след простыл.
Я понеслась назад к Ане, торгующей земляникой.
– Так вы знали старуху?
– Угу.
– И где она живет?
– А напротив нас, в Пескове, мы слева, баба Рая справа, только нас там нет!
Я растерялась:
– Как нет?
– В город перебрались прошлой осенью, – пояснила Аня, – квартирку в Истре приобрели, а баба Рая в Пескове осталась. Хотела было к ней подойти, спросить, как там чего, да народ за ягодами пошел.
– Как в Песково на машине проехать?
Аня принялась путано объяснять дорогу:
– Налево, через Кутово, потом вверх, по путям, направо, сквозь Виледниково, только не запутайтесь, в Комарово не попадите, вам прямо на Макаровку, следом по шоссейке до птицефабрики мимо водонапорной башни, клуба разбитого…
Меня снова затошнило.
– Можете показать дорогу? Я заплачу за услугу.
– А товар? Вот продам, тогда ладно.
Я оглядела стаканчики с красными мелкими ягодами.
– Сколько все стоит, оптом?
– Тысячу рублей, – мигом соврала Аня.
Но я не стала спорить, от земляники шел такой одуряющий аромат, что у меня заболела голова. Рао-вао-сао-мао! Вот привязалась ко мне эта идиотская фраза.
– Возьмите тысячу, ссыпьте ягоды в один пакет, и поехали, – велела я.
Глава 11
Без штурмана мне бы никогда не найти деревню Песково. Запутаться в проселочных дорогах плевое дело, да еще при полном отсутствии указателей. Часть пути мы проделали по асфальту и бетону, но потом пришлось съехать на проселок. Услыхав, как «Пежо» скребет днищем по земле, я испугалась. Еще сломается тут, не дай бог, что тогда делать? Но верный коняшка отважно справился со всеми испытаниями, мы взобрались на горку, скатились вниз, пересекли по шаткому мостику речушку, свернули в лесок, проскакали по ухабам и вырулили на опушку.
– Вон там, – кивнула Аня, – Песково.
Я посмотрела вперед. Штук шесть покосившихся в разные стороны избушек, невесть откуда взявшиеся лужи и стаи домашней птицы. Забытое богом место.
– Наша избушка вон та была, с зелеными ставнями, – затараторила Аня, – ох и повезло же нам!
– В чем? – для поддержания разговора спросила я, вылезая из машины.
«Пежо» пришлось оставить тут, в деревню вела лишь узенькая, изломанная тропинка.
– Так жить бы нам в Пескове, – частила Аня, – всю жизнь на двор бегать. Здесь-то ни газа магистрального, ни телефона, ни канализации, просто пятнадцатый век! А свет все время отключают, иной раз по неделе со свечами сидят. Да и мало электричества.
– Как мало? – удивилась я. – Его разве бывает недостаточно?
Аня снисходительно глянула на меня:
– Вы, городские, жизни не знаете! Вон баба Катя купила себе электрочайник, как включает, мигом пробки вышибает. Хочешь чайку вечером попить, гаси все, сиди в темноте, жди кипяточку. Да и телик тут только первый канал берет. Желаешь другие смотреть, антенну покупай, «тарелку». Так бы и мучились мы с братом, только приехал сюда москвич, ученый, избу хотел купить. Говорит, место здесь уникальное, экологически чистое, мозги хорошо заправляет. Мы и продали ему дом. – Аня тоненько засмеялась. – Теперь свои мозги тут чистит, в темноте, с сортиром в огороде, все-таки некоторые умные дикие дураки!
– Баба Рая где живет? – прервала я ее болтовню.
– Вот там, где крыша прохудилась.
Я побежала по дорожке, толкнула незапертую калитку, подлетела к избе и стала стучать в щелястую дверь.
– Так войдите, – посоветовала догнавшая меня Аня, – небось она не слышит, радио любит громко слушать.
Я пихнула створку, попала в темные прохладные сени, увешанные вениками и уставленные разнокалиберными пустыми банками, вошла в крохотную, всю в тряпках кухню, затем попала в большую комнату и заорала:
– Баба Рая!
Ни звука не раздалось в ответ. Я стала осматривать избу. Небольшая снаружи, внутри она оказалась огромной: четыре комнаты, кухня, две веранды и крохотная кладовка. Наверное, тут имелся и погреб, но искать его и спускаться туда я не собиралась, вышла на крыльцо и решила пойти на огород. Может, бабка там? За избой тянулось поле, усаженное картошкой. По бокам росли кабачки, у сарая огурцы и кое-какая зелень. Сорвав пару веточек укропа, я хотела уже сунуть его в рот, но тут меня затошнило, да так сильно, что пришлось бежать за сарай.
– Никак вы беременная, – заявила Аня, возникшая у меня за спиной.
– Нет, – простонала я, – с желудком плохо, тошнит все время.
– А вы к гинекологу-то сходите, – заботливо посоветовала она, – на токсикоз похоже.
Я молча вытащила из сумочки бумажные платки. Ну не рассказывать же девчонке правду про рао-вао-сао-мао? Так что насчет токсикоза можно не волноваться.
– Баба Рая-то померла, – выпалила Аня, – во как!
Я выронила платки:
– Как? Кто сказал?
– Анфиса.
– А ну веди меня к ней!
– И вести нечего, – пожала плечами Аня, – вон она, на скамеечке сидит.
Я вылетела из огорода, распахнула калитку и увидела на шаткой лавочке, расположенной у соседних ворот, худую, черную, носатую, похожую на ворону, женщину.
Не чуя под собой ног, я кинулась к ней:
– Вы Анфиса?
– Ага, – ответила тетка, – она самая. Из Москвы, что ль, Верка? И не узнать тебя, покрасилась, приоделась, хорошо, видать, живешь, что ж бабку бросила? Двадцать лет носа не казала!
Решив не переубеждать Анфису, я спросила:
– Раиса умерла?
– Точно, преставилась.
– От чего?
– Да ты садись, – Анфиса похлопала по скамейке рукой, – все тебе и расскажу, спокойненько, не торопясь.
Я плюхнулась около нее, и она монотонно, по-деревенски обстоятельно, завела рассказ.
Дни у жителей Пескова похожи друг на друга, словно горошины. Рано утром, часов в шесть, встанут, подоят скотину, позавтракают и на огород, чтобы не по жаре ковыряться в земле. Затем не спеша обедают, смотрят телик, болтают с соседями, снова доят корову и в восемь на боковую, не годится зря электричество жечь, оно денег стоит. Заведенный порядок не менялся годами, и Анфиса очень удивилась, когда однажды не увидела бабу Раю на грядках.
