Дарья Калинина - Двойная жизнь волшебницы
– Доктор, у меня тут ночью был небольшой инцидент с вашей работницей.
– С кем?
– Ну, медсестра приходила, капельницу Анфисе поставила.
– Вот эту?
Врач брезгливо ткнул пальцем в опустевшую бутылочку.
– Да.
– Это простой физраствор. Не помню, чтобы я назначал его пациентке, но в любом случае повредить ей он точно не мог.
– А вот это?
И словно по наитию, Василий протянул врачу шприц, который он отнял прошлой ночью у противной медсестры.
– Это что такое?
– Лекарство. Она не захотела его Анфисе ввести, спрятала. Вот я и подумал, может, украсть задумала?
– Кто она?
– Тетка, которая сюда ночью приходила. Страшная такая. И голос противный.
– Какая тетка?
Врач явно не понимал, о чем говорит Василий. И парень попытался объяснить еще раз:
– Медсестра ваша приходила, в белом халате.
– Молодая? Старая?
Врач почему-то насторожился, и Василий это сразу же почувствовал.
– Старая. Худая. Высокая. Нос длинный, бородавка на нем. Одета была в форму, а сама противная, прямо страх смотреть!
– Из уродин у меня в отделении только санитарки. Но особы с вашими приметами среди них нет. Да и не отважилась бы простая санитарка капельницы пациентам ставить. И потом…
Лицо врача приняло задумчивое и какое-то неприятное выражение, во всяком случае, Василию оно совсем не понравилось. Он настороженно уставился на врача, а тот произнес:
– Хм. – А потом еще и добавил: – Непонятное лекарство. Я ничего такого вашей супруге, или кем она вам там приходится, не прописывал. И медсестра эта… Сотрудницы с таким описанием в нашем отделении нету.
Теперь Василий вспотел, но на сей раз от страха.
– Так что же… Кто была эта тетка? И что она хотела вколоть Анфисе?
– А вот это нам и предстоит выяснить, – задумчиво произнес врач, вертя в руках шприц с непонятной жидкостью.
Но потом, заметив взгляд Василия, ободряюще потрепал того по плечу и похвалил:
– Ничего, ты, парень, молодец. Сиди тут. А я позвоню следователю, посмотрю, что он мне на все это скажет.
Следователь не только сказал, он лично примчался в больницу, чтобы познакомиться с Василием и еще раз выслушать его историю о ночном происшествии. Шприц с непонятным содержимым был торжественно передан следователю, который обращался с ним очень бережно. Не дотрагиваясь до него руками, он положил его в прозрачный пакетик. А затем взял отпечатки у Василия и врача.
– Может, и ничего особенного, а может, что-то важное узнаем. Медсестра эта в перчатках была?
Василий подтвердил, что да, в перчатках. В тонких медицинских перчатках.
– Значит, отпечатки на шприце искать нечего. – Но следователь все равно оптимизма не терял и заявил, что даже отрицательный результат – это все равно результат. А лично Василию он сказал так: – Парень, на твою подругу покушались, похоже, уже дважды. Так что, если можешь, подежурь возле нее еще чуток. Ты, я вижу, сильно заинтересован, чтобы девушка жива осталась.
– Я буду дежурить! Никуда от Анфисы не отойду!
– Вот и славно. А то, сам понимаешь, выделить охранника для твоей Анфисы – это человека от дела оторвать. А убить ее явно хотят. И мне думается, что и самоубийство Кеши было вовсе не самоубийством.
Разумеется, Василий тут же поинтересовался:
– Кто такой Кеша?
Но следователь ему не ответил, а вместо этого спросил:
– Ты в армии служил?
– А как же! – браво отрапортовал Василий. – Младший гвардии ефрейтор!
– Вот и отлично! Вот и служи! А я с врачами поговорю, они разрешат тебе караул возле ее палаты нести.
Василий обрадованно закивал головой. Только об этом он и мечтал.
– Только денег на оплату палаты у меня нет, – хитро прищурившись, предупредил он следователя.
Но и это оказалась не проблема.
– По полису, который я лично врачам отнес, твоя Анфиса имеет право лежать в реанимации, сколько понадобится. Оплачивать палату ты не должен. Я лично переговорю с врачами, чтобы ты находился рядом с ней. С этого момента считай себя при исполнении!
Василий снова закивал и даже в порыве чувств по-военному отдал следователю честь. Свое слово следователь Фокин сдержал. И прибывший на дежурство новый врач больше не заводил с Василием разговоров про оплату палаты. Теперь все в отделении знали, что Василий тут не просто так сидит, он при исполнении по требованию следователя. Охраняет жизнь своей возлюбленной.
Весть эта необычайно быстро разнеслась по отделению. И в первую очередь коснулась сердец женского персонала больницы. Очень скоро к Василию подошла нянечка, которая принесла ему тарелку ячневой каши, булку с маслом и стакан сладкого чаю.
– Кушай, милок. Твоей-то красавице ничего сейчас, кроме покоя, не нужно, а тебе силы еще понадобятся. Да ты не смущайся, ешь. Считай, что я тебе ее порцию отдаю. Она-то ведь кашу кушать не сможет.
Василий уже видел эту бабушку в белом халатике в отделении. Видел, как другие медсестры с ней разговаривают. Этой старушке он мог доверять, она ничего плохого ему не подольет и не подсыпет. Так что Василий быстро проглотил и кашу, и чай с булкой, потому что сильно проголодался.
Позавтракав, он почувствовал, что еще сильнее, чем голод, его мучает усталость. Спать хотелось невероятно. Однако думать об отдыхе ему было рано. В отделении прибавилось народу, а значит, увеличилась и опасность, грозящая Анфисе. И Василий, старательно растопырив глаза, в которые словно песку насыпали, продолжал нести караул возле своей возлюбленной.
Несмотря на крайнюю вчерашнюю усталость, на следующий день подруги проснулись довольно рано. Ну, во всяком случае, по их меркам. Часы показывали половину девятого утра. А подруги обычно раньше десяти не поднимались. Да и чего спешить, чего себя мучить зря? Ведь туристический сезон в их фирме подходил к концу. Особо ярый наплыв клиентов, который происходил у них в фирме в летние месяцы, давно пошел на спад. И теперь в ожидании осенних, а затем и зимних каникул можно было слегка и расслабиться.
Только вот расслабиться-то как раз и не получилось. И рано подруги проснулись вовсе не потому, что им так хотелось, а исключительно по причине телефонного звонка, прозвеневшего на весь дом.
– Господи! Кто это в такую рань? – вскочила на ноги Кира.
Оказалось, что звонит Василий. Парня переполняли эмоции. Он успел пообщаться со следователем и получил от него кое-какую информацию. И теперь настырно интересовался у подруг, кто же все-таки этот покойный Кеша и какого рода отношения связывали покойника и его любимую Анфису.
Подруги уже думали на эту тему нынче ночью. И теперь кое-как разбирались в ситуации.
– Ну, ребенок-то, судя по срокам, у Анфисы все равно от Василия. Тут она нам наврала, что бэбик от Кешки. Только как быть с Василием? Рассказать ему о том, что у Кеши с Анфисой что-то было, или погодить?
– Но ведь Кеша оставил Анфисе огромное наследство. Василий должен понимать, что просто постороннему человеку такое богатство не завещают.
Однако у Василия были свои соображения на этот счет. И он их выложил подругам, едва только они приехали в больницу.
– Помните, я вам говорил, что у Анфисы в Питере имеются родственники? Так вот, надо их найти!
Прекрасная идея! Кто бы спорил.
– И как это сделать?
– Не знаю, – удивился в ответ Вася. – А у вас разве никаких идей нету? Этот Кеша, который погиб, разве он Анфисе не родня?
– Разве что дальняя, – уклончиво ответила Кира, прекрасно понимая, что отношения Анфисы и Кеши были далеко не родственными. – И поэтому она, в свою очередь, поспешно задала Василию вопрос: – Сначала мы бы хотели выслушать твою версию. Тебе Анфиса что-нибудь рассказывала о своих родственниках? Имена? Фамилии? Адреса или телефоны?
Василий глубоко вздохнул и признался, что в свое время слишком малое значение придавал рассказам Анфисы об ее питерской родне.
– Ведь где мы в Тарасовке, а где Питер, – втолковывал парень свою позицию подругам. – По себе и по мамке знаю, столичные родственники всякую голытьбу из провинции не больно-то жалуют. У мамки в Москве родная сестра живет, тетка моя, так я за всю жизнь у нее всего один раз и был. И то проездом. Часок посидели у тетки на кухне, чаю выпили с тортом, который сами и купили, да и то тетка за этот час не меньше пяти раз уточнила, не опоздаем ли мы на поезд, не ровен час, задержимся в столице, к ней ночевать припремся.
По этой причине Василий был уверен, что питерская родня Анфису у себя не примет. Никому не нужны родственники из провинции и связанные с ними лишние проблемы.
– А почему проблемы-то?
– Да претензии у Анфисы к ее родне имелись. То ли мать ее кто-то из них обманул, то ли отца, одним словом, я особо не разбирался, но Анфиса часто повторяла, что ее бабушка много всякого знает о том, как раньше отец и мать Анфискины жили.
– И что именно она знает, верней, знала?
– Анфиса мне толком ничего не говорила. Все намеками, все присказками. Мне иной раз казалось, что она и сама толком не в курсе. Виллина что-то ей там намекала, Анфиса мне эти намеки пересказывала. Ну а как конец Виллине пришел, сдается мне, что бабка Анфисе всю правду до конца и раскрыла. Да только меня при этом не было. И мне-то Анфиса уже эту правду не пересказала. Сразу же после похорон Виллины вещи свои собрала, даже со мной не попрощалась, да в Питер и подалась.
