Фактор кролика - Антти Туомайнен
То, что я сказал этой парочке, полностью отражало мои мысли.
Даже если Юхани играл в покер на суммы большие, чем мог себе позволить, меня это не касалось. За исключением того факта, что это несло Парку приключений известную финансовую угрозу. Вполне вероятно, что Юхани много играл. С учетом только что всплывших обстоятельств я сказал бы, что это было чрезвычайно вероятно. Нереалистичный подход к законам вероятности заставляет людей испытывать удачу в условиях, не имеющих ничего общего с вероятностью удачи — не важно, идет ли речь о личных отношениях или о быстром заработке. По этой причине я никогда не имел дела с азартными играми в любой форме. Для меня это было равнозначно плаванью в бассейне, наполовину заполненном акулами. Пусть они занимали в нем лишь половину пространства — это был их бассейн.
Когда мужчина с глазами рептилии и его помощник, отзывавшийся на инициалы А. К., покинули мой кабинет, я попросил Лауру Хеланто показать мне, как все работает. «Все?» — просила она. «Да, — ответил я. — Я хочу знать, как функционирует Парк, что где происходит. Я хочу вникнуть в каждый аспект его деятельности». Я не сказал ей, что у меня нет выбора. Не стал ничего объяснять, в том числе по поводу посещения двух незнакомцев. Не рассказал о катастрофическом финансовом положении Парка и о предполагаемом пристрастии Юхани к азартным играм.
Следующие несколько дней не оставили мне ни одной свободной минуты.
Я учился делать в Парке все.
Вкручивал отверткой винты под горками. Ознакомился с самыми важными сторонами уборки Парка. Сидел с Минтту К — по вечерам запах алкоголя, конкретно коктейля с джином, многократно усиливался — над составлением маркетингового бюджета, и мы пытались убедить каменноликую Йоханну уменьшить расходы на содержание кафе. (Она ответила «нет».) Мы уговаривали Эсу не только сидеть за компьютером, но и общаться с посетителями вживую. (Он объяснил, что это невозможно, поскольку противоречит требованиям постоянного обеспечения безопасности посетителей.) Я задавался вопросом, когда Венла выйдет на работу. (Пока что я так ее и не видел.) И, разумеется, всем этим я занимался, стараясь избегать Кристиана, который при первой возможности шепотом делился со мной идеями о работе главного менеджера и излагал стратегии передачи ему полной власти, а также интересовался, когда он сможет наконец сообщить эту новость остальным.
Воскресным утром я снова сидел в электричке.
Всходило солнце. Улицы, поля, парки и велосипедные дорожки пустовали, как будто у них тоже настал выходной. Осеннее золото и багрянец деревьев словно бы потускнели, но с каждой остановкой сверкали в лучах поднимавшегося солнца все ярче; в Вантаа, выйдя из автобуса, я погрузился в океан света.
По словам Лауры Хеланто, по воскресеньям число посетителей было почти таким же, как по субботам. Я сказал себе, что это воскресенье станет моим последним днем в Парке в качестве стажера. Последние несколько дней я мог рассматривать как ознакомительную неделю на новом месте работы. К началу следующей недели я буду полностью готов. Сообщу персоналу о предстоящих изменениях в работе, в том числе о новых бюджетах для каждого подразделения.
Я обратил внимание, что улыбаюсь.
— Вы в порядке? — спросила меня Лаура Хеланто, когда мы встретились в середине дня.
— В каком смысле?
— Выглядите немного… Не обижайтесь, но у вас немного нездоровый вид. Что-то с вами не так.
Я понял, что причиной ее беспокойства было выражение моего лица. Я стер с лица улыбку. Других вопросов Лаура не задавала. Сказала, что у гигантского кролика, встречающего посетителей у входа, расшаталось ухо. Она развернулась и указала на кролика.
— Он не должен хлопать ушами, — добавила она тоже с улыбкой.
Я не знал, кому предназначается эта улыбка — мне или кролику.
— Я сам его починю, — сказал я, потому что Кристиан стоял у прилавка, подменяя Венлу. Опять. Я вспомнил о других срочных вопросах, требовавших решения, и спросил: — котором часу мы сегодня закрываемся?
Лаура посмотрела на меня. Мне нравились ее глаза. В их пытливом взгляде было что-то такое, что даже меня заставило понять, что можно испытывать радость и удовольствие, просто наблюдая за некоторыми вещами. Возможно. Еще я заметил, что мне нравятся ее неукрощенные волосы. Их лохматость была одновременно и веселой, и привлекательной. Но я не хотел продлевать наш разговор. Всю неделю Лаура задавала мне неудобные вопросы о визите двух мужчин, а также о моем интересе к денежным поступлениям от продажи мелочей и к другим финансовым операциям.
— Ничего, если сегодня я уйду чуть раньше? — спросила она.
Этого вопроса я не ожидал. Но тут же сообразил, что теперь именно я принимаю подобного рода решения.
— Если все в порядке, — сказал я.
Лаура быстро посмотрела в сторону:
— Думаю, все в порядке.
Мне показалось или тон ее голоса изменился?
— Разумеется, я еще раз обойду Парк, — продолжила она, — и скажу остальным, что ухожу. Напомню, чтобы не задерживались сверх необходимого.
Прекрасно, подумал я. Воскресные сверхурочные были ядом, отравлявшим наш едва установившийся финансовый баланс. Чем раньше нам удастся забыть о воскресных переработках, тем лучше. Если останутся какие-то недоделанные дела, с ними можно разобраться и в понедельник — самый спокойный день недели.
— Хорошо, — сказал я. — Я сам все закрою.
Еще один быстрый взгляд в сторону.
— То есть я могу всем сказать, чтобы уходили вовремя?
— Да, хорошо, — повторил я. — Ухо кролику я приклею сам.
Лаура Хеланто посмотрела сначала на меня, а затем на кролика.
— Он может повести себя непредсказуемо, — сказала она. — Будьте осторожны.
Сейчас
1
Большое ухо немецкого кролика росло прямо изо лба покойника.
Я поднял глаза и развернулся. У меня дрожали ноги, сердце грохотало, словно ледокол, пробивающий себе путь сквозь ледяные торосы. Я стоял посреди Парка приключений между Вараном и Ружьями-тромбонами. За спиной у меня высился гигантский
