Дональд Уэстлейк - Проклятый изумруд

— Совершенно верно, — согласился Дортмундер. — Подумай о том, что́ с тобой уже произошло. Ты находишь, что этого недостаточно?

— Я хочу закончить работу, — отчеканил Гринвуд.

— Это она тебя прикончит. Я не суеверен, но если существует работа, которая приносит несчастье, то это именно она, — заверил Дортмундер.

— По крайней мере, ты мог бы послушать, что скажет Гринвуд, — вмешался Келп. — Сделай ему одолжение.

— А он может сказать что-то такое, чего я не знаю?

— Именно, — ответил Келп. Он снова взглянул в зеркало и повернул налево, прежде чем продолжить. — Похоже, он кое-что от нас скрыл…

— Я ничего от вас не скрывал, — запротестовал Гринвуд. — Не намеренно. Я был смущён. Меня надули, и мне было слишком неприятно признаться в этом, прежде чем я прояснил ситуацию. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

Дортмундер кинул на него взгляд.

— Ты всё рассказал Проскеру.

Гринвуд опустил голову.

— В тот момент мне это показалось хорошей идеей, — пробормотал он. — Ведь он был моим адвокатом. По его словам, в случае неудачи, когда вы старались вытащить меня из тюрьмы, он мог сам наложить руку на изумруд, передать его Айко и воспользоваться деньгами, чтобы вытащить всех нас из беды.

Дортмундер усмехнулся.

— А он, случайно, не предложил тебе акции золотых рудников?

— Всё это казалось разумным, — жалобно продолжал Гринвуд. — Кто мог предполагать, что он окажется вором?

— Все на свете, — ответил Дортмундер.

— Вопрос не в этом, — вмешался Келп. — Вопрос в том, что нам теперь известно, где изумруд.

— Прошло уже больше трёх недель, — сказал Дортмундер. — Почему тебе понадобилось столько времени, чтобы сообщить нам эту новость?

— Я хотел сам забрать изумруд. Я считал, что вы, парни, и так намучились с ним. Вы проделали три операции, вы вытащили меня из тюрьмы, и самое маленькое, что я мог сделать, это самому попытаться отобрать изумруд у Проскера.

Дортмундер посмотрел на него с циничной улыбкой.

— Клянусь! — воскликнул Гринвуд. — Я и не думал оставлять его себе! Я хотел вернуть его нашей группе.

— Во всяком случае, дело сейчас в другом, — перебил Келп. — Самое главное — мы знаем, что камень у Проскера. Мы знаем, что он не отдал его майору Айко, я проверил это сегодня утром. Другими словами, адвокат думает держать изумруд до тех пор, пока дело не будет закрыто, а потом загонит тому, кто больше даст. Нам достаточно отобрать изумруд у Проскера, отдать Айко, и игра будет сыграна.

— Если бы это было так легко, — заметил Дортмундер, — Гринвуд не сидел бы сейчас без изумруда.

— Ты совершенно прав, — признал Гринвуд. — Есть маленькая загвоздка.

— Маленькая загвоздка, — протянул Дортмундер.

— Проскер исчез, — продолжал Гринвуд. — Его не было в конторе — считался в отпуске, и никто не знал, когда он вернётся. Его жена тоже не знала, где он; она уверена, что он валандается с какой-нибудь секретаршей. Вот что я делал в течении трёх недель: я старался отыскать Проскера.

— И теперь ты хочешь, чтобы тебе помогли в поисках? — спросил Дортмундер.

— Нет, — возразил Гринвуд. — Я его нашёл. Два дня назад. Но… Дело в том, что к нему довольно трудно подобраться. А уж в одиночку и вовсе невозможно.

Дортмундер опустил голову и закрыл глаза рукой.

— Ну валяй до конца… Рассказывай.

Гринвуд прочистил горло.

— В тот день, когда мы напали на комиссариат, Проскер засадил себя в сумасшедший дом.

Наступило молчание. Дортмундер был недвижим. Гринвуд с беспокойством смотрел на него. Келп переводил взгляд с Дортмундера на дорогу и обратно.

Дортмундер вздохнул. Он отвёл руку от глаз, поднял голову; потом похлопал Келпа по плечу.

— Келп, — позвал он.

Келп глянул на него в зеркальце.

— Келп, прошу тебя, отвези меня к собаке. Пожалуйста!

Полицейский к которому после освобождения должен был регулярно приходить Дортмундер, уже начал лысеть, слишком много работал и не верил в том, что делал. Звали его Стэн.

Через два дня после спасения от собаки Дортмундер сидел в кабинете Стэна; это была их обычная встреча.

— Итак, — начал Стэн, — кажется, вы на самом деле ведёте себя достойно, Дортмундер. Поздравляю вас.

— Я усвоил урок, — скромно сообщил Дортмундер.

— Учиться никогда не поздно, — согласился Стэн. — Но позвольте дать вам дружеский совет. На основании своего опыта, да и опыта полицейских наблюдений, могу сказать: нет ничего опаснее скверных знакомств.

Дортмундер кивнул.

— Может показаться странным, что я говорю это человеку вашего возраста, — продолжал Стэн, — но факт в том, что главной причиной рецидива являются скверные знакомства. Вам нужно это помнить на случай, если кто-нибудь из ваших прежних дружков предложит «последнее дело», которое может окончательно погубить вас.

— Я им уже отказал, — устало проронил Дортмундер. — Не беспокойтесь.

— Что вы сделали? — ошарашенно спросил Стэн.

— Я сказал — нет!

Стэн покачал головой.

— Нет? На что!

— Я сказал, что не пойду с ними. — Дортмундер взглянул на Стэна и обнаружит, что тот его так и не понял. — Я сказал, что не буду с ними работать.

Стэн обалдело смотрел на него.

— Вам предлагали ограбление?

— Конечно.

— И вы отказались?

— Ну да! Наступает время, когда такая работа кажется грязной, нужно завязывать.

— И вы мне это рассказываете? — пролепетал Стэн, удивлённый до такой степени, что стал заикаться.

— Вы же спросили, — немного раздражённо напомнил Дортмундер.

— Действительно, — сказал Стэн, тоже несколько раздражённый. — Верно, спросил…

Он оглядел свой блеклый кабинет с обшарпанной мебелью и линялыми обоями, и его глаза неестественно заблестели. Можно было прочитать, его мысли: «Всё идёт хорошо! Вся система условного освобождения на поруки с её грудой бумаг, жалкими клетушками, — это всё действует! Один из освобождённых, искушаемый своими товарищами, отказался от ограбления и даже сказал об этом полицейскому, которому было поручено наблюдать за ним!.. Жизнь всё же прекрасна!»

Дортмундер начал терять терпение. Он откашлялся, забарабанил пальцами по столу. Даже стал ёрзать на месте и, наконец, сказал:

— Если я вам больше не нужен…

Глаза Стэна медленно перешли на него.

— Дортмундер, — начал он, — я хочу, чтобы вы знали одну вещь. Знайте: вы сделали меня счастливым.

Дортмундер не имел ни малейшего представления, о чём тот говорит.

— Ну, что же, хорошо, — сказал он. — Всегда к вашим услугам.

Стэн наклонил голову, как давешний пёс.

— А не хотите ли вы сообщить мне имена людей, которые приходили к вам?

— Просто кое-кто, — буркнул Дортмундер, пожав плечами.

Стэн кивнул головой.

— Ясно… И всё же это великий день для дела профилактики преступлений. Я хочу, чтобы вы это знали. И лично для меня.

— Это хорошо, — заметил Дортмундер. Он совершенно не понимал, что происходит.

— Ну, что ж… Кажется, остались лишь обычные вопросы. Вы по-прежнему посещаете курсы механиков?

— О, да.

Разумеется, никаких курсов не было.

— И вам по-прежнему оказывает финансовую помощь ваш двоюродный брат, мистер Келп?

— Ну!

— Вам повезло, что у вас такие родственники, как он, — сказал Стэн. — В сущности, я бы не удивился, если бы узнал, что мистер Келп как-то связан с тем, что вы мне рассказали…

Дортмундер хмуро посмотрел на него.

— Ах, так? — протянул он.

Стэн со счастливой улыбкой на губах вновь склонился над своими бумагами и не заметил выражения лица Дортмундера.

— Ну, теперь всё, — заключил он.

Он поднял голову, но лицо Дортмундера уже было лишено всякого выражения.

Дортмундер встал.

— До следующей встречи.

— Продолжайте работать, — напутствовал Стэн. — И избегайте скверных знакомств.

— Я так и буду делать, — заверил Дортмундер.

Он вернулся к себе и застал в гостиной всю компанию.

— Кто вас впустил, парни? — спросил он, закрывая дверь.

— Я, — ответил Чефуик, посасывающий пиво. — Надеюсь, ты не сердишься?

— Почему это должно меня сердить? — иронично усмехнулся Дортмундер — Разве это частная квартира?..

— Мы хотели с тобой поговорить, — сказал Келп. Он пил бурбон Дортмундера и поднял полный стакан. — Я приготовил на твою долю, — добавил он.

Дортмундер взял у него стакан:

— Я не вломлюсь в сумасшедший дом. Хотите, отправляйтесь туда сами. Самое подходящее для вас место.

Он повернулся к своему любимому креслу, но в нём сидел Гринвуд, и ему пришлось расположиться на неудобном стуле с деревянными подлокотниками.

— Мы все замешаны в этом деле, Дортмундер, — заявил Келп. — И все, за исключением тебя, готовы сделать ещё одну попытку.