Донна Эндрюс - Месть кованых фламинго
— Да нет. Я на ваши ярмарки почти и не хожу, а вот его точно где-то видел.
К несчастью, я догадывалась где. Только не совсем его. Фолк был страшно похож на своего исполненного фамильной гордости папашу, и я могла лишь вообразить, как «обрадуется» старый мистер Кейтс, наткнувшись на описание личной жизни сына на первой полосе «Суперсыщика».
— Чую, где-то рядом бродит мой сюжет, — зудел Уисли.
— Уисли, давай поговорим попозже. У меня страшно болит голова.
Что и в самом деле было правдой.
— Видимо, кислородное голодание, — предположил Уисли. — Как ты вообще дышишь в этом платье?
— Уисли!
— Хотя, с другой стороны, в нем заметен каждый вздох…
— Очень смешно.
— Слушай, ты чихнуть не собираешься, а? Очень хотелось бы посмотреть.
Уисли подошел уже достаточно близко, чтобы заглянуть в вырез моего платья. Видимо, выпитый алкоголь его раззадорил.
— Если ты не прекратишь болтать пошлости, голова заболит у тебя, — предупредила я, делая шаг назад. — Уматывай немедленно, или я закричу, что ты пытался меня изнасиловать, и даже люди, незнакомые с тобой, поверят мне, увидев это платье.
— Так нечестно, — пробурчал Уисли, но, зная меня достаточно хорошо, понял, что мои угрозы — не пустой звук. Он смешался с толпой, направляясь в сторону бара.
Я зажмурилась и потерла виски. Может, не надо было прогонять Уисли? Пока кузен пялится на мой вырез, он хотя бы не бродит вокруг, пытая каждого встречного-поперечного по поводу Фолка и Теда. Возможно, стоит его догнать…
Поздно. Поганец Тони, который весь вечер методично наливался спиртным возле бара, встретил появление Уисли взрывом негодования.
— Ах ты, шпион проклятый! — заорал он и метнул в Уисли свою оловянную кружку.
— Эй! — вздрогнул тот, когда кружка просвистела мимо его головы. — Ты что делаешь!
— Если только ты напечатаешь свою чертову статью, я тебя пополам порву! — пообещал Тони, хватая Уисли за локоть.
— Отстань от меня! — взвизгнул Уисли, стряхнув пальцы Тони и отскочив назад.
— Дешевые, низкопробные поделки, а? — ревел Тони. — Ты у меня дождешься, я вот на твоей башке их испробую, тогда глянем, какие они низкопробные!
Уисли повернулся и побежал. Тони кинулся следом. Они пронеслись сквозь толпу, как два бильярдных шара. Гости испуганно смолкли, однако стоило Тони исчезнуть в той стороне, куда, по его мнению, юркнул Уисли, как разговоры возобновились.
Я спросила себя, не стоит ли их догнать. Пожалуй, нет. Тони так пьян, что вряд ли догонит Уисли, не говоря уже о том, чтобы причинить ему какой-нибудь вред. А судя по гримасе на лице миссис Уотерстон, можно было надеяться, что оба до конца праздника зачислены в персоны нон грата.
Я закрыла глаза, с улыбкой представляя, как Уисли с позором выпирают из Йорктауна или по крайней мере с ярмарки.
— Прекрасно сработано, леди.
Я обернулась и узрела очередной синий мундир из тех, что выдавались напрокат. Этот заключал в себе Роджера Бенсона. Кто-то наивно позволил ему воспользоваться оловянной кружкой, в которой помещалась по крайней мере пинта, и бармен неосмотрительно наполнил ее каким-то пойлом — видимо, не единожды, судя по тому, что цветом лица Бенсон напоминал вареного рака.
— Уверен, это все ваши штучки, — слегка запинаясь, сказал он. — Запретили своему братишке со мной общаться. Хотите деньжат побольше выбить?
— Дело не в этом, — ответила я.
— Вранье! — рявкнул Бенсон и качнулся ко мне. Будучи практически одного роста, мы оказались нос к носу, я даже сумела идентифицировать жидкость в его кружке — джин с тоником, а вовсе не пиво. — Вы что же, верите, что я на самом деле украл программу у этого придурковатого…
— Здесь нет ничего личного мистер Бенсон, — прервала я, боясь, что, если он начнет оскорблять Теда, я не смогу сдержаться. — Просто в сложившихся обстоятельствах лучше прояснить возникшее недоразумение, прежде чем продолжать наше сотрудничество.
— Неужели вы всерьез восприняли бредни этого Джексона? — продолжал Бенсон. — Вы же знаете, какие они, врун на вруне!
— Все программисты, с которыми я до сих пор общалась, были исключительно честными людьми, — возразила я. — Может быть, чуть занудливыми… Или вы имеете в виду только выпускников Массачусетсского института? Возможно, они чуть-чуть не от мира сего — путают реальность с виртуальностью, но это, знаете, не относится к Теду. Просто там стипендия была выше, чем в Калифорнийском технологическом.
— Мне все равно, где он в школу ходил! Он врет!
— Мистер Бенсон, я знаю Теда не первый месяц, и ни разу у меня не было повода усомниться в его правдивости. С вами я познакомилась часов пять назад и уже готова посоветовать хозяевам любого дома, куда вы придете в гости, покрепче запирать столовое серебро. Не давите на меня!
— Продолжай в том же духе, детка, — процедил он, делая еще один шаг вперед и обливая джином мое новое платье. — Если хочешь, чтобы дурацкая игра твоего тупого братишки никогда не увидела свет, продолжай в том же духе. Будь я на твоем месте…
— Будь я на вашем месте, — прервала я, — я бы заткнулась.
— Если…
— Пошел вон отсюда! — прошипела я.
Бенсон открыл рот, но даже сквозь алкогольный туман сообразил, что я не шучу, и отошел. Нетвердо ступая, доковылял до стойки, наполнил кружку и исчез. Скатертью дорога.
Вот теперь у меня по-настоящему разболелась голова. Будь я хорошей девочкой, я бы пустилась на розыски Фолка и Теда, нашла бы маму, чтобы увести ее подальше от миссис Уотерстон, смешалась бы с гостями, дабы продемонстрировать прекрасную работу миссис Транш; да тысячу вещей мне нужно сделать, чтобы вечеринка удалась. Вместо этого я ухватила очередной бокал вина с подноса проходившего мимо официанта и еще глубже спряталась в тень, надеясь, что теперь-то меня никто уже не побеспокоит.
Отсюда я видела Майкла: он развлекал группку гостей в составе моего папочки, миссис Фенниман, тетушки Фиби и дядюшки Стэнли; они стояли в приятной близости от столиков с едой и совсем недалеко от бара. Оживленно болтали о чем-то. Может, о том, как заставить всю округу коваными фламинго? Надеюсь, что нет. Должны ведь быть на этот счет какие-то законы, а дядя Стэнли — судья. Хотя он окружной судья, возможно, окружных судей не волнуют местные дрязги.
Майкл отошел к бару, продолжая через плечо разговаривать с моими родственниками. Я наблюдала, как он принес им свежие напитки. «Пора мне к ним присоединиться», — подумала я и осталась на месте. Хотелось побыть одной, а еще лучше — с Майклом. Предложить ему уйти? Нет, решила я, еще парочка бокалов вина до такой степени затруднит ему расстегивание корсета, когда мы окажемся наедине, что он не станет заводить традиционный разговор о наших отношениях.
Кто-то вежливо кашлянул у меня за спиной, и до моего локтя дотронулась рука в до боли знакомом рукаве. Опять этот мундир. Либо Уисли, либо Бенсон.
— Черт возьми! — рявкнула я, обернувшись. — Убирайся, понял? Не хочу я с тобой…
Я осеклась. Передо мной стоял кузен Хорас, одетый во взятый напрокат в магазине миссис Уотерстон синий мундир. Такой же, как у Бенсона, Уисли и половины мужчин на вечеринке.
— Извини, извини, — растерянно бормотал он, отшатываясь от меня, как от гремучей змеи.
— Ой, Хорас, прости. Я тебя кое с кем перепутала.
— Меня часто путают, — с виноватой улыбкой промолвил Хорас, отходя в сторонку.
— Подожди! Не нужно… — упавшим голосом сказала я, увидев, как Хорас налетел на официанта, толкавшего тележку с едой, вывалил на мундир половину закусок и растворился в толпе. Я поймала на себе несколько осуждающих взглядов. В том числе от родственников.
И я не могла с ними поспорить. Кричать на бедного, беззащитного Хораса — перебор даже для меня. Это хуже, чем пнуть Спайка. Тем более что Спайк, говоря по совести, частенько заслуживает хорошего пинка. В то время как Хорас…
Нет, в данный момент мне совершенно точно противопоказано людское общество. Окружающие вернулись к беседе, а я решила ускользнуть еще глубже под сень деревьев. Никто не заметит, что я исчезла, даже Майкл, который увлеченно беседует с моим отцом.
Ну и прекрасно, мне просто необходимо побыть одной. Моя мамочка обожает говорить о том, как из скандального ребенка Мэг выросла в благовоспитанную юную леди. Услышав ее в первый раз, я не смогла не расхохотаться. По-моему, я потратила полжизни на попытки обуздать свой характер. Научилась множеству полезных вещей — йоге, например, да и кузнечному делу. Удивительно, как исчезает злость, когда как следует постучишь молотом по железу. Однако темперамент у меня до сих пор вулканический. Впрочем, в последнее время я пытаюсь выпускать гнев наружу только наедине с собой и, пока не успокоюсь, к людям не выхожу. Конечно, меня не назвать благовоспитанной, но это лучше, чем ничего. Правда, отдых в тени деревьев мало способствовал успокоению — мне бы очутиться в каком-нибудь укромном местечке, где можно всласть побегать взад-вперед, поворчать, поругаться и даже отвесить стене пару-тройку пинков для лучшего результата.
