Алена Смирнова - Вечеринка с продолжением
— Все нормально.
— Устал?
— С чего бы?
— Приготовить поесть?
— Не надо.
Так, поговорили. Не часто мне выпадало задумываться, стоит ли продолжать беседу, но пришлось.
— Полина, ты далеко собралась?
— Домой. Ты цедишь слова, будто у тебя челюсть сломана.
— Я просто ждал, что мне сегодня гипс снимут. Надоело.
— Ты и с доктором поделился своими ожиданиями?
— Само собой.
— И он предложил тебе подскочить в психушку?
— Почти.
— Ты каким-то образом выразил свое разочарование?
— Обычным, матерным, не сдержался.
— А он?
— Ответил. Мне до этого молокососа в белом халате расти и расти.
— Любопытно, есть еще на свете страна, где пациент с врачом переругнулись матом, досконально сразу друг друга поняли и разошлись без претензий, как ни в чем не бывало?
— Одной достаточно.
— Измайлов, давай я тебе неэротический массаж сделаю. Ты американские фильмы смотришь? Там все героини едины в порывах человеколюбия. Только узреют недовольного мужика, сразу хвать его за загривок и разминать, разминать. Через минуту и массажистка, и объект счастливы.
— Спасибо, Поля, в другой раз, — шарахнулся от меня опрометчиво приблизившийся Измайлов.
— Напрасно. Я давно мечтала проверить, по-настоящему помогает или это художественный прием.
— Больше ничего из американского кинематографа ко мне не приложимо?
— С гипсом исключительно из отечественного.
— Вот поэтому я и расстраиваюсь.
Он оттаял, можно было рывком переключаться на главное.
— Измайлов, прятала Нора Славу?
— Разумеется. Но ты зря сменила бодрящую тему. Я собирался подробно теоретически обсудить наши возможности, коим нога не помеха.
Он экзаменовал меня лукаво и откровенно. Какой ответ он сочтет правильным? «Бегом назад к бодрящей теме, она мне ближе, чем твое расследование». Или…
— Измайлов, людей все-таки убили.
— Мне хочется сказать тебе две вещи: «Приветствую твое равнодушие к теоретическим занятиям» и «Ты славная серьезная девочка». Выбери уж сама, что нравится.
У него со мной были те же проблемы, что и у меня с ним. Но я предпочла рисковать, а не предлагать ему на выбор версии. Впрочем, может быть, у него это профессиональное? Не стоит мне сейчас отвлекаться. Я легко похлопала его по руке:
— Похвастайтесь проведенной операцией, полковник.
— Борис просил передать тебе, что ты была на высоте. Закладывала меня Норе вдохновенно и убедительно.
— Я в восторге. Надеюсь, когда он играет роль друга человека, которого намерен посадить, у него получается не хуже моего.
— Лучше. Потому что убийцы, в отличие от прочих граждан, редко останавливаются на достигнутом. Их приходится останавливать разнообразными способами.
Измайлов не застревал в нравоучениях, я заметила. И теперь он принялся скупо и сжато рассказывать саму историю. Слава не порывался прыгать с балкона, а незатейливо вышел через дверь и направился к себе. Юрьев подхватил его под локоток и препроводил к Измайлову, после чего свистнул в окно Сергею.
— Все получилось по-соседски, — сказал Измайлов. — Этот бедолага до сих пор считает, что не потрать Нора столько времени на изобретение самых невероятных способов побега, он опередил бы моих ребят и комфортно переждал налет милиции дома.
— Значит, они с Норой меня не заподозрили? — уточнила я.
— Необходимо остаться для всех и каждого круглой отличницей даже через десять лет после окончания школы, да? — пригвоздил меня Измайлов. — Не волнуйся, никто в тебе не разочаровался.
Мне стало стыдно, будто он раздел меня и обнаружил не то белье. А на кого злиться? Либо всегда будь готова показать супербельишко, либо научись чувствовать себя неотразимой в любом. Первое дорого, второе глупо. Остается третье: не зевать, когда обнажают и тело, и душу. Отличный полковник мне попался, не распустишься.
— Это он убил компаньонов?
— Твой любимый Балков думает, что он.
— А ничей ты?
— Так уж и ничей?
Говоря это, он встал с дивана, опершись на мои колени. Ну почему я вечно пролетаю с чулками и мини-юбкой и напяливаю брюки? Измайлов вздохнул и пересел в кресло напротив.
— Отчего это мы больше не сидим рядом?
— Оттого, что порознь спокойнее.
— Не поняла.
— Все ты поняла. Мне здесь удобнее включать магнитофон.
— Музыкой будем наслаждаться?
— Полина, я хочу…
Голос хриплый, щеки бледные, на «хочу» споткнулся и замялся. Честное слово, не прикрывай он так явно веками взгляд, я бы возликовала. Не старайся, милый, на сей раз не объегоришь.
— Врубить Чайковского на полную громкость — предел твоих желаний.
— Ты невыносима.
— Еще как выносима. Более того, удобна своей нетребовательностью, пока нечего требовать.
— Учел. Но я хочу, чтобы ты послушала рассказ Ивнева. Там есть кое-что, касающееся известных тебе событий. Только одна просьба: будь сдержанной, что бы он ни нес.
Похоже, прослушивание предстояло трудное. Надо как-то реагировать на предупреждение? А вдруг Измайлов играет со мной? Это не полунамеки на грядущий секс, не изучение приблудившейся юродивой, это угроза. Однако я не из пугливых, полковник. Я храбрилась, но и предположить не могла, что наплел про меня Слава Ивнев.
Он сразу заявил, что никого не убивал. А дальше понеслось. Полина в открытую соблазняла Виктора, предлагая сделать из его однокомнатной и своей двухкомнатной приличную квартиру. Нет, Вера и Нора ни сном ни духом, потому что Полина притворяется клинической идиоткой, являясь на деле опытной кровожадной хищницей. Страдалец Витек не чаял отвязаться от липучки. С Верой чуть ли не у нее на глазах трахался, чтобы отстала. Бесполезно. Она его зазывала к себе и заставляла часами развлекать ее сына.
— И зачем ей это понадобилось?
Я различила неприязненный голос Балкова и прослезилась от благодарности.
— Маньячка, любила, — пояснил Слава.
— Сергей, — последовал оклик Измайлова.
Видимо, Балков подчинился, потому что после паузы Слава продолжил, сбавив тон. Он-де сам свечку не держал, но Виктор жаловался постоянно. Поговаривал о смене квартиры. Тут уж и Измайлов не выдержал:
— Вы начали с интимных подробностей жизни Артемьева, Ивнев. А я просил вас вводить нас в курс дела по порядку.
— Просто брат твердил, что Полина ревнива и может его пришибить.
— И что же так подогрело ее патологическую ревность?
— Он собирался признаться ей, что решил расписаться с Верой и сделать себе двухуровневую фатеру, им же только потолок пробить. Верка хоть и базарная баба, зато без хвоста. Вдруг Витек признался Полине?
— Кузен-то, пожалуй, зациклился на расширении, — вступил Балков.
— Почему нет, если женщины с жилплощадью на шее виснут?
— Ивнев, — вдруг сказал кто-то устало и медленно, — ты чем питаешься? Сам обдристался по уши, и еще в тебе осталось навалом?
Я вытянулась в струнку, пытаясь угадать говорившего. Нет, не угадать, а поверить, что это Борис Юрьев. Он же продолжал:
— Я приму на веру все, что угодно. Но не бросающуюся на задохлика Артемьева разведенную по собственной инициативе Полину.
— А что, только замужние и покинутые бросаются на мужиков?
— Нет, но я тебе фамилию мужа скажу, — ласково посулил Борис.
«Не надо», — хотелось завопить мне. Но Юрьев фамилию произнес. Раздался мужской присвист. Тишина.
— Это Витек все врал, — убежденно, почти фанатично затараторил Слава. — Он такой был, если что-то в руки сразу не плыло, мог и присочинить. Ой, а не ее муженек его заказал?
— Пачкаться бы не стал, — отрубил Борис.
— Тогда я сначала начну, — откашлялся Ивнев.
— Резани правду-матку, — благословил его Юрьев.
— Выключи, пожалуйста, — попросила я Измайлова.
Он щелкнул клавишей.
— Я не преследовала Виктора, все было наоборот.
— Не переживай, — участливо посоветовал Измайлов. — Ты еще не привыкла к тому, что тебя выдумывают такой, какая ты выгодна? И веришь в умение мужиков благородно сносить отказы во взаимности? Я собирался лишить тебя удовольствия прослушивания этой части. Но тебе действительно пора взрослеть.
— Но Виктор и Слава — не Анна Ивановна, они современные люди!
— Смешная ты, Поленька.
— Я обязана была отчитаться, с кем жила раньше? Я должна поклясться, что не имела отношения к делам мужа?
— Нет и нет.
— Кто-нибудь после откровений о прошлом осмелится ко мне прикоснуться?
— Найдется смельчак, не все боятся фамилий.
— Ты знал?
— Нет, это был козырь Бориса.
— Ты меня презираешь?
— Восхищаюсь. Уйти от таких деньжищ.
— Лжешь?
— Не привык.
— Измайлов, полковнику милиции нельзя с женщиной…
— Женщине, полковнику милиции, не стоило бы. Продолжим?
