Керри Гринвуд - Небесные наслаждения
От тюремной обстановки у меня мурашки ползли по телу; как сказал бы Джейсон – «классно забирает». Мы подошли к первым раздвижным дверям, и охранник по рации передал кому-то, чтобы нам открыли.
Мы оказались в чистом пустом коридоре, достойном пера Кафки, и побрели по нему.
– Дэниел! – окликнула я.
Он догадался, о чем я хотела спросить.
– Видеонаблюдение, – объяснил он и указал на черные диски камер слежения. – Когда мы дойдем до другого конца, они откроют нам следующую дверь.
– А если нет? – спросила я дрожащим голосом.
Не доверяю я этим техническими штуковинам. Оказаться в механической ловушке! Никогда не любила технику.
– Тогда мы попросим сестру Мэри призвать на помощь гнев Божий. Тут всем известно, что она с Богом на короткой ноге, – пошутил Дэниел.
Я сжимала его теплую ладонь, и это успокаивало. И все же, вряд ли я когда-нибудь вспомню этот путь как приятную прогулку.
Мы добрались до конца коридора и уткнулись еще в одну безликую дверь. К моей несказанной радости она с легким шипением отворилась. По ту сторону нас поджидал человек. Эдакий бодрячок, да еще и рыжий. Его красное лицо свидетельствовало о пристрастии к виски. Он расплылся в улыбке. Я испытала такое облегчение, что едва не расцеловала его.
– Сестра, да это никак вы! – произнес охранник с сильным ирландским акцентом. – Кто из наших злодеев и негодяев интересует вас сегодня?
– Дарен Смит, мистер Халлоран.
– Дарен Божий Парень? Твердый орешек, – сказал полицейский с сомнением. – Проходите в эту милую комнатку, а я его мигом к вам доставлю. Вы единственная женщина, которая способна с ним сладить, вот что, – добавил он, желая нас подбодрить.
Мы вошли в комнату, которую я бы не назвала «милой», но она и впрямь не отличалась большими размерами. Пластиковые стулья скрипнули под тяжестью наших тел. На стене висела табличка с надписью «НЕ КУРИТЬ» – вот и все украшения.
– Дэниел, вряд ли Дарен обрадуется, увидев вас, – сказала сестра Мэри. – Сядьте-ка лучше позади меня.
– Да вы никак боитесь, что я не смогу постоять за себя? – усмехнулся Дэниел.
– Нет, дорогой, но если он нападет на вас, это еще больше усугубит его положение, – заметила она рассудительно.
Дэниел пересел за спину сестры Мэри, охранник привел Дарена. Тот был в кандалах. Халлоран усадил заключенного на стул, а сам отошел к стене, так что не мог нас слышать, но прекрасно все видел. Дарен потряс наручниками в сторону Дэниела.
– Ах ты сука! – прорычал он.
Я впервые увидела Дарена Божьего Парня и не могу сказать, чтобы он произвел на меня особенное впечатление. Это был высоченный детина, уже отрастивший живот. Тюремный комбинезон не делал его стройнее. Он растягивался на пузе и висел мешком на впалой груди и тощих руках. У Дарена были длинные каштановые волосы, которые не мешало бы помыть. Тюремный запах смешался с запахом немытого человеческого тела, который никогда не был в числе моих любимых ароматов. Лицо Дарена все было испещрено шрамами.
– Не следовало тебе бить ее, – произнес Дэниел тихо. – И так все шло как по маслу. Зачем было руки распускать?
– Она не знала своего места, – прорычал Дарен и метнул мрачный взгляд в мою сторону. – Бабы должны знать свое место.
О Господи! Ну и властный же был у него взгляд. Я не сразу смогла отвести глаза. Он словно втянул меня в себя, и чем глубже я погружалась в эти глаза, тем слабее становилась. Я отвернулась и еще раз прочла надпись «НЕ КУРИТЬ». А ведь мне как-никак уже тридцать восемь и у меня самой воля будь здоров – как бы иначе я вставала в четыре утра. Зато нетрудно представить, как действовал этот взгляд на девчонку, которая влипла в серьезную передрягу.
– Без глупостей, – сказал Дэниел предостерегающе. – Может, ты велел кому из своих приятелей разобраться со мной?
– Ха, – смех Дарена больше смахивал на кашель. – Никак они тебе поперек дороги встали?
– Если это твоих рук дело, то прекрати немедленно, – строго сказала сестра Мэри. – Видит Бог, твое положение и так хуже некуда. А чем больше прегрешений, тем длиннее срок. Ты знаешь, что я действую в твоих интересах, но ты должен образумить своих людей, Дарен, а то им тоже несдобровать.
Я было решила, что ей удалось урезонить его. На какое-то мгновение Дарен запнулся, чувствуя, как его собственная злая воля разбивается о безупречную святость сестры Мэри.
Но миг колебаний прошел. Дарен кашлянул и плюнул на пол под самые ноги Дэниелу. Потом принялся что-то приговаривать, какую-то бессмыслицу. По крайней мере мне это показалось бессмыслицей, но для сестры Мэри это имело какое-то значение. Глаза Дарена закатились, оставив лишь блестящие белки. Мне сделалось не по себе. Он стал трястись, мускул за мускулом: начиная с бедер одновременно вверх к голове и вниз к ступням. Я решила, что у него припадок эпилепсии.
– Прекрати немедленно! – крикнула сестра Мэри, вскакивая с места.
– Что нам делать? – спросила я.
Вбежал Халлоран, он кричал что-то в мобильный телефон. Сработал сигнал тревоги.
– Положите его на пол, – велел Дэниел. – Суньте что-нибудь между зубов.
– Не приближайтесь к нему, вы оба! – приказала сестра Мери. – Он может вас укусить. Это не болезнь, а истерика. Надо позвать психиатра и установить за ним круглосуточное наблюдение на случай попытки самоубийства, – отдавала она распоряжения охраннику. – Я опасаюсь за его бренное тело, но еще больше за душу. Слышите, что он говорит? – спросила она меня.
– Похоже на бзз-бзз, – ответила я оторопело.
– Он зовет Вельзевула, – объяснила сестра Мэри. – Господи, помилуй нас грешных! Не хватало нам только сатанинского шабаша! Уведите его, Халлоран, посадите на хлеб и воду и не слушайте то, что он будет говорить, – ни слова. Нет у него никакой власти. Это все притворство, чтобы произвести впечатление.
– Как скажете, сестра.
– Никакой он не мессия, – заявила неожиданно сестра Мэри, и я продолжила цитату из «Жизни Брайана». Не знала, что монашкам разрешают смотреть кино. Конечно, за исключением «Звуков музыки».
– Он просто непослушный мальчишка.
Халлоран невольно рассмеялся. Внутренняя дверь с шипением открылась, вошли два человека с носилками, водрузили на них Дарена Божьего Парня и удалились. Направляясь по коридору к выходу, мы непрерывно слышали, как Дарен кричал и звал сатану.
Халлоран выпустил нас.
– А вы и впрямь уверены, что этот парень не связан с повелителем преисподней? – спросил он сестру Мэри.
– Да будет с тобой милость Божья, и да пошлет Он тебе немного разума, – осадила его монашка. – Дарен дурной человек, и был таким, и все это он придумал. Понаблюдайте за ним, Халлоран, и, если заметите что-то непонятное, зовите меня, я приведу священника. Только вряд ли вы что увидите, – сказала она и выплыла из тюрьмы.
Мы с Дэниелом последовали в ее кильватере. Оказавшись на улице, я пожалела, что бросила курить. Сестра Мэри похлопала Дэниела по руке.
– Не волнуйся. Я его выведу на чистую воду, – пообещала она. – Если тут и замешан сатана, так только как подстрекатель этого мальчишки, толкающий играть в жмурки с тюремщиками. Я поговорю с его приятелями, пусть знают, что у Дарена нет над ними никакой власти. А теперь ступайте с миром, – напутствовала нас монашка и зашагала вниз по Спенсер-стрит.
Мы стояли и смотрели ей вслед. Коли дьявол и впрямь решил шутить шутки в обличье Дарена, я, не задумываясь, примкну к сестре Мэри, если она решит пресечь его связь с преисподней. Даже если ее единственным оружием будет пара ножниц.
Я сказала об этом Дэниелу.
– Но только это должны быть божеские ножницы, – заметил он.
– Что ты имеешь в виду?
– А разве ты не слышала, как в некоторых семьях кричат: «Есть у нас хоть одни божеские ножницы?» Может, бывают и нечестивые ножницы, – пошутил он. – Именно такие Дарен мог получить от сатаны, но поручусь, что у сестры Мэри ножницы божеские.
Общение со сверхъестественными силами так нас измотало, что мы вынуждены были взять такси, а, добравшись домой, приготовили себе ранний ужин: как-никак было уже воскресенье, а в понедельник мне снова вставать ни свет ни заря, чтобы в мире не переводился хлеб. Дэниел же собирался утром вновь наведаться в «Небесные наслаждения».
Мы пили горячий шоколад с ромом и ели отличные пироги, выпеченные в «Другой Пекарне». Они там специализируются на сладкой выпечке, а мы в «Радостях земных» – на хлебе.
Горацио удовлетворился кошачьими консервами. Казалось, все в доме и думать забыли об ужасах прошлой ночи. Я чувствовала, как все вокруг готовится к долгой осенней спячке, мы с Дэниелом не стали нарушать заведенный порядок и улеглись спать.
Глава седьмая
Меня как обычно разбудил будильник. Дэниел его не слышал. Этого мужчину даже пушками не разбудишь! Такой удивительный, редкий талант. Я оставила его лежать посередине моей большой кровати, а сама с чашкой кофе в руках спустилась в пекарню, чтобы замесить ржаной хлеб.
