Галина Куликова - Витязь в овечьей шкуре
— Вы тоже неслабо схохмили, — похвалил Федор, ощупывая повреждения, нанесенные крышкой от коптильни.
Помогая друг другу, физики поднялись на ноги, потирая охлажденные макушки.
— Будем считать инцидент исчерпанным, — с трудом выговорил Иван. — Я что, плакал? Почему я мокрый?
— Ничего страшного, просто я растопила о вашу голову ванночку льда.
Не успела она договорить, как дверь распахнулась, и вошел Покровский с большим пакетом в руках.
— А-а! — воскликнул он. — Вот и вы, ребята.
Отлично, отлично. С Наташей уже познакомились?
— Очень близко, — сообщил Иван, пожимая ему протянутую руку. — Мы были в прямом смысле слова потрясены встречей.
— Не могли бы вы, — вполголоса попросил Покровский Наташу, — поторопить мою дочь?
Я знаю, это будет непросто, но все-таки попытайтесь. Она должна решить кучу мелких вопросов. Ее комната там, в конце коридора.
— Хорошо, — согласилась она. — Отчего не поторопить? Потороплю.
Она пересекла холл и, углубившись в коридор, постучала в дверь.
— Кто там? — крикнула Марина задушенным голосом.
— Это я, — ответила Наташа. — Можно войти?
— Если вы одна, то входите! А то я тут в разобранном состоянии.
Она действительно оказалась совсем не одета и бегала по комнате в нижнем белье и босоножках.
— А кто-нибудь еще пришел? — спросила она Наташу, засовывая голову в шкаф.
— Пока больше никто. Только твой папа вернулся из магазина и просил тебя поторопить.
— Я и так тороплюсь! — заныла она. — Вот только никак не выберу, что надеть. То ли красное платье в талию, то ли белое, но с длинным рукавом!
— Покажи-ка! — попросила Наташа, понимая, что девчонка может послать ее подальше. Скажет, мол, ты на себя-то посмотри, прежде чем советы раздавать.
— Вот и вот, — выпалила Марина, поочередно прикладывая к себе вешалки с платьями.
«Боже милостивый! — подумала Наташа. — И как она не понимает, что стройной восемнадцатилетней девушке идет решительно все?!»
— Красное в талию, — уверенно заявила она. — Блондинка в красном выглядит сногсшибательно, точно тебе говорю.
— А если к этому платью вот эти серьги? — Марина вывалила на диван целую гору бижутерии. — Или вот эти?
«Интересно, для кого она старается? Не для американца же! Даже не смешно. Но, судя по всему, какое-то существо в брюках вскружило ей голову. Уж не дядя ли Стае с его мушкетерскими усами? Когда он в тот раз приехал, девочка совершенно точно покраснела».
— Эти! — Наташа выбрала из кучи пару серег и протянула Марине.
Она надеялась на то, что у «дяди Стаса» есть здравый смысл и он не позволит дочери друга достроить свой воздушный замок до конца.
— Я все время думаю об Алисе, — жалобным тоном сказала Марина, влезая в платье. — Не могу поверить, что сегодня она не придет. Две недели назад, на дне рождения папы, она сидела за столом и говорила тосты, и все было замечательно.
— Как я поняла, они с твоим папой оставались друзьями, да?
— У них были.., как бы это сказать? Неровные отношения. То ссорились, то мирились.
— А из-за чего они ссорились? — заинтересовалась Наташа.
— Понять это было невозможно. Папа никогда ничего не рассказывал. Но мне всегда казалось, что он Алису очень любит. Он не был к ней равнодушен, понимаете? Она задевала его за живое, а это значит — у них еще что-то могло получиться.
«Не факт, — про себя подумала Наташа. — Кто меня только не задевал за живое, и фиг чего у меня с кем получилось». Недоверчивое выражение ее лица побудило Марину к откровенности.
— Ладно, так и быть, скажу вам правду. На дне рождения папа немного перебрал, язык у него развязался, и он намекнул, что собирается снова жениться на Алисе.
Наташа едва не упала с дивана. Вот это номер!
Спустя пару недель в гостиничном номере любимая женщина уже была мерзавкой и сволочью. Невероятно.
— Возможно, он выпил больше своей нормы, — осторожно заметила она.
— То-то и оно! — воскликнула Марина. — Ведь не зря же говорят: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Когда мужчина выпьет, он выбалтывает то, что думает на самом деле. Именно так и можно узнать его истинные мысли.
Наташа решила ее не переубеждать, хотя не раз была свидетельницей пьяных мужских откровений и точно знала, что правды в них не больше, чем мяса в котлетах из школьной столовой. Помнится, на одной корпоративной вечеринке начальник отдела Ефим Коростылев напился пьян и сообщил Наташе, что влюблен в нее пламенно и страстно, что немедленно повысит ее в должности, разведется с женой и сделает Наташе предложение руки и сердца. А потом безотлагательно женится на ней и увезет на Майорку на белом пароходе.
Наутро Ефим остановил ее в коридоре и «по-свойски», «между нами, девочками» спросил, с кем он вчера уехал из офиса.
— Помню, что какой-то бабе всю ночь вешал лапшу на уши. Врал, как мальчишка! Аж захлебывался. А она верила, Наталья! Честное слово, верила! Бывают же такие дуры на свете.
Возможно, Покровский тоже врал, что собирается снова жениться на Алисе. Мало ли какие мысли посещали его нетрезвую голову.
— Я так обрадовалась! — продолжала между тем Марина, усаживаясь на пуфик перед трильяжем и принимаясь за прическу. — Я очень хотела, чтобы папа.., как-то устроил свою судьбу. Ведь может получиться так, что я вскоре выйду замуж! — доверчиво сообщила она. — И он останется один.
Это меня беспокоит.
«Вот оно в чем дело! — ухмыльнулась про себя Наташа. — Девчонка подбивала отца жениться по совершенно конкретному поводу. Неужели он и в самом деле не нашел лучшей кандидатуры, чем бывшая супруга? Ведь прожив вместе год, уже можно сообразить, что будет дальше. То есть всю оставшуюся жизнь. И раз уж он один раз развелся, то ничего хорошего от повторного брака на той же самой женщине ждать не стоит».
Марина наконец довела свой внешний вид до совершенства и выдохнула:
— Ну все, можно двигать! Наверное, гости уже собрались.
«А вот сейчас я погляжу, ради кого она так старалась, — решила Наташа. — Если гости действительно все уже собрались». Когда они вышли из коридора, то сразу увидели, что так оно и есть — холл и гостиная были полны народу. Лина блистала в серебристом платье, которое обтягивало ее всю, вплоть до предательских складочек на талии. Глаз от нее отвести было невозможно. Если только для того, чтобы поглазеть на дочку Покровского.
Впрочем, когда они вошли в гостиную, все головы повернулись не в чью-нибудь, а в Наташину сторону. Еще бы! Нечасто увидишь такую страсть в полосатой кофте. Может быть, в самом деле стоило повязать на голову косыночку?
— Дядя Стае! — пискнула Марина и опрометью бросилась к вышеозначенному субъекту.
Он раскинул руки и поймал ее, словно пятилетнюю малышку. И даже чуть-чуть приподнял вверх.
И поприветствовал:
— Привет, коза!
— Наталья! — позвал Покровский. Она повернулась к нему, постаравшись изобразить приятную улыбку. — Хочу познакомить вас с гостями из-за океана. Это — Костя, он наш человек, хотя и живет в Калифорнии. А это — Стив Гудмэн, стопроцентный американец.
Как ни странно, Костя выглядел так, точно всю жизнь прожил в Урюпинске и питался только булками с маслом. Он был крупным и тяжелым, как борец сумо. И одет в странный костюм, похожий на школьную форму времен Хрущева. Правда, улыбался искренне, по-доброму, и руку пожал Наталье от всего сердца — так, что у нее суставы хрустнули.
— Радостно видеться с соотечественниками! — заявил он, и это прозвучало совершенно не по-русски.
Зато Стив Гудмэн полностью оправдал все ее надежды. Он был высоким, тощим и волосатым. На голове волос было гораздо меньше, чем на открытых участках тела, в частности на ногах. Сравнение удалось сделать благодаря тому, что Стив, единственный из всех присутствующих, нарядился в шорты и футболку. Ему сказали, что повезут его отдыхать на солнце, и он сделал соответствующий вывод.
Американец был невероятно свеж и пах, как полотенце, только что извлеченное из стиральной машины.
За столом Наташа оказалась между Федором и Вадимом — прямо напротив Покровского. Отчего-то он то и дело смотрел на нее, и когда она перехватывала эти пристальные взоры, все молекулы, из которых состояло ее тело, на короткое время прекращали свою жизнедеятельность. Накатывало чувство, будто она сейчас рассыплется на кусочки. Но он отводил глаза, и молекулы снова собирались в единый организм, который протягивал вилку к маринованным грибам, накалывал по одной шляпке на острые зубцы и отправлял в рот.
Рядом С Покровским сидел аспирант Коля Лесников — парень лет двадцати пяти с несмываемой ухмылочкой на лице. Правда, на аспиранта он мало походил. У него была лохматая шевелюра, рельефные мускулы и молодой гонор в глазах. С Покровским он держался почтительно, но и сам старался себя ничем не унизить. С Наташей он поздоровался невнимательно, а Марине подарил фальшивую улыбку, в ответ на которую она по-кошачьи фыркнула.
