Наталья Александрова - Укрощение свекрови
– Граждане! – начал он внушительным голосом. – Спокойно! Не волнуйтесь!
– Ты кто такой? – гаркнул бравый пенсионер, и такса подтявкнула ему сердито. – Ты как в квартире Александры оказался?
– Я как раз полиция и есть, – сообщил тип наглым голосом, – так что вызывать никого не надо!
– Врет он все! – крикнула я. – Никакая они не полиция, а бандиты! Что вы сделали с Сандрой?
При слове «полиция» соседка тут же захлопнула свою дверь, потеряв к беседе всякий интерес. Дедушка, однако, оказался не так прост.
– Из какого отделения? – требовательно спрашивал он. – Из нашего? Какой номер? Как фамилия начальника?
– Из городского отдела, убойного, – не моргнув глазом, соврал появившийся лысый, – так что ты, дед, не мешай работать, а вот тебя, – он сделала шаг ко мне, – как раз и надо допросить.
– Ага, как Сандру! – завизжала я, так что слышно было на всех этажах. – Да они ее убили!
Такса поддержала меня злобным лаем, ей тоже не нравились эти двое. Пенсионер, очевидно, тонко разбирался в интонациях своей собаки, потому что гаркнул, перекрывая шум:
– Документы предъявите!
– Валентина Кондратьевна! – надрывалась я. – Звоните в полицию, пускай срочно наряд высылают!
– Да тише ты! – рявкнул тот, что с родинкой, отводя от меня руку лысого Толика. – Какой наряд? Чего ты несешь? Вон твоя свекровь, живая и здоровая…
Действительно в конце коридора появилась Сандра. Живая – может быть, но никак не здоровая. Она была очень бледна и передвигалась, буквально держась за стенку. Банданы на голове не было, жакет порвался на рукаве.
– Это чем же вы там с ней занимались? – громко удивился сосед, и даже такса замолчала.
– Показания снимали, – буркнул мужик с родинкой.
– Александра! – Соседка показалась в дверях с переносной телефонной трубкой в руках. – Дежурный спрашивает – наряд простой или усиленный?
– Усиленный! – обрадовалась я. – Десять человек с автоматами! И непременно в бронежилетах!
Наша парочка мигом поскучнела лицами и бросилась к лестнице.
– Держи их! – крикнул пенсионер, а такса вырвалась и попыталась укусить лысого за ногу, но он очень ловко дрыгнул этой самой ногой и кубарем скатился по лестнице. Я свесилась с балкончика. Очень хотелось швырнуть что-нибудь тяжелое в черную «Ауди», но я побоялась задеть другие машины.
– Уехали! – сообщила я соседям. – Теперь с полицией объясняться придется.
– Ты что, думаешь, и вправду они усиленным нарядом приедут? – усмехнулась соседка. – Да у них там очередь, людей-машин не хватает, так что только обрадуются, если мы вызов снимем. Дежурный вообще со мной разговаривать не хотел – решил, что я все придумываю…
Свекровь стояла в дверях, с трудом придерживаясь рукой за косяк.
– Представились полицией, – еле слышно объяснила она соседям, – я и открыла сдуру.
– Чего им надо было? – недоверчиво спросил пенсионер. – Вроде красть у тебя нечего…
Я прекрасно знала, чего им было надо, однако объяснить это соседям было бы затруднительно. Мы договорились, что соседка вызов полиции отменит, а мы с Шурочкой завтра зайдем и подадим заявление по поводу хулиганства. Я захлопнула дверь, подхватила свекровь под мышки и проволокла по коридору в спальню. Там бросила на кровать, как тюк с бельем, и спросила суровым голосом, потому что при всем желании жалости в своем сердце найти не смогла:
– Ты хоть понимаешь, что сама во всем виновата?
Она утомленно прикрыла глаза, но я была начеку и тут же потрясла ее за плечи.
– Эй, не спи, замерзнешь! Рассказывай быстро, как все было на самом деле! Кто убил Вадима?
Шурочка приоткрыла один глаз и поняла по моему виду, что в покое ее не оставят, поэтому приподнялась на подушке и заговорила едва слышным голосом:
– Я мало что знаю…
– Не ври! – решительно перебила я. – И не тяни время! Кто у него был, какая баба? Это с ней он встречался у тебя?
Свекровь наклонила голову:
– Я виновата… Но Карина ему совершенно не подходила! Он все равно не смог бы с ней жить!
– Угу, и про меня ты тоже так говорила в свое время, – раздраженно буркнула я, но тут же опомнилась – Вадима уж нет, а мы все не успокоимся!
– Я видела ее случайно пару раз. Высокая, очень интересная, зовут Вероника…
– Подробнее можешь описать? – неизвестно зачем спросила я.
– Ну… шатенка, волосы пышные, глаза синие, фигура хорошая, стройная… Одета дорого и со вкусом…
«И что же такая женщина нашла в моем бывшем?» – невольно подумала я.
– Еще примета – смех очень неприятный! – оживилась свекровь. – Голос ничего себе, а как рассмеется – прямо как будто ворона каркает…
Сандра умеет описать человека, этого у нее не отнимешь.
– Они встречались тут иногда… – тянула свекровь.
– И в тот день тоже? – в упор спросила я.
– Да… – прошелестела свекровь, – он ждал ее, а пришла Карина. Ворвалась, как ведьма на метле, начала орать.
– И ты ее увела по просьбе Вадима, так?
– Так, – свекровь поникла, – он сказал, что ему срочно нужно поговорить с Вероникой, дело не может ждать…
– А потом? – не отставала я.
– А потом… Я пришла, никого нет, я думала, что они ушли, и вдруг вижу – он лежит… весь в крови… – Голос у нее дрогнул.
Снова я подавила толкнувшуюся в сердце жалость. Совершенно не к месту будет, если мы с Шурочкой сейчас хором разрыдаемся и упадем друг другу в объятия. Во-первых, нет времени. А во-вторых, сцена получится недостоверной, никто в нее не поверит. И к тому же явно не хватает третьего участника, вернее участницы – Карина, выражаясь современным языком, парится на нарах, и грозит ей срок уж не меньше пяти, а то и больше. Да и с нами остается вопрос открытый.
– Значит, она, эта самая Вероника, жахнула его по голове кувшином, потому что они поссорились, так? – продолжала я, не поддаваясь эмоциям. – И что ты стала делать?
– Я плохо помню… Кажется, прошло какое-то время, может, полчаса, час…
– Допустим, – согласилась я.
– И вот, когда я решилась звонить в полицию, телефон вдруг сам зазвонил. Это была она, Вероника, я узнала ее по голосу. И так спокойно мне говорит, что если я не хочу неприятностей лично для себя, то должна сказать, что Вадима убила жена, Карина. Она его ревновала, устраивала скандалы, кому же еще, как не ей? Тем более что про это все знали… Я кричу – какие неприятности? У меня и так неприятности – хуже некуда, несчастье у меня, сына единственного убили! А она тогда невозмутимо отвечает, что это еще цветочки, что, если я хоть намеком упомяну про нее в полиции, она так сделает, что я всего лишусь. Объявят меня сумасшедшей, квартиру отберут и упекут в психушку. А уж там она постарается, чтобы недолго я протянула. И очень красочно все это описала.
– И ты испугалась, – безжалостно сказала я.
– Сына-то не вернешь, – уныло сказала свекровь, – я теперь одна, кто за меня заступится? И про эту Веронику я ведь ничего не знаю – где живет, как фамилия? В полиции все равно не поверили бы. А Карина – кто она мне, чтобы из-за нее жизнь свою гробить? Сама виновата, нечего было скандалить и по городу носиться, мужа позорить!
– Так-то оно так, – не могла не согласиться я, – однако никак не укладываются в твою схему эти двое, что приходили. Они ведь убить тебя хотели, ты понимаешь?
– Еще бы не понять, – вздохнула свекровь, – думаешь, я совсем уже с катушек слетела?
Я очень красноречиво посмотрела на дурацкий клетчатый жакет и валявшуюся на полу бандану.
– Ты в полиции наговорила на Карину, так что теперь ты им стала не нужна, а только опасна. Карина-то тоже небось там не молчит, скажет, что ушли вы с ней раньше, вдруг кто-то вас видел? Назначат вам очную ставку, она тебя к стенке припрет, а вдруг она про Веронику знает? А так, если ты скопытишься от сердечного приступа, никто и расследовать ничего не будет.
– Что теперь делать? – прошелестела свекровь.
Я ощутила в глубине души неуместную радость: раньше она всегда все за меня знала и давала руководящие указания, когда никто ее об этом не просил.
– Ты не знаешь, как найти эту Веронику?
– Нет конечно, откуда? – она пожала плечами.
Я чувствовала полный упадок сил, и снова пустой желудок напомнил о себе. У свекрови в холодильнике лежал вялый пучок петрушки и одиноко притулилась банка маринованных каперсов. Что-что, а запасы делать она никогда не умела. Впрочем, не мне бы говорить!
Это оказалось последней каплей.
– Я ухожу, – сказала я, вернувшись в комнату, – ты пока сиди тихо, из дома не выходи. Эти двое теперь сюда не сунутся.
– А если она позвонит? – жалобно спросила свекровь.
– Не позвонит, – отрубила я, – побоится. Я бы на ее месте вообще скрылась в неизвестном направлении.
Я покинула негостеприимный дом бывшей свекрови страшно недовольная и злая. Благодарности за ее спасение я от нее, разумеется, не дождалась – это раз. Ничего путного про Веронику не узнала – это два. Есть хотелось ужасно – это три. И наконец, я совершенно не представляла, как вытащить из тюрьмы Карину. Свекровь абсолютно невменяема, даже если я за волосы приволоку ее завтра в полицию, она понесет такую чушь, что нас там и слушать не станут.
