Елена Колчак - Никогда в жизни

Часть вторая

Никогда в жизни

Пролог

Нормальные герои всегда идут в обход

А, ч-черт! Хотя в такую темень ни чертей, ни леших не разглядишь, пока нос к носу не столкнешься. Да и столкнешься, немного увидишь, разве что у них, у нечисти, глаза светятся.

Куда же эта чертова тропинка подевалась?

Говорят, джентльмен отличается от неджентльмена тем, что, споткнувшись в темной комнате о кошку, называет ее кошкой, а не другим словом. Интересно, на леди это правило распространяется?

Так, вода справа, холодком тянет, по идее, там же должна быть и тропа, но как к ней пробиться? По-моему, днем таких зарослей не было. А еще, по-моему, это топографический кретинизм: сбиться с тропы, которая вся-то от силы полкилометра. И это называется прогулка перед сном!

Можно, конечно, включить фонарик. Но, во-первых, с фонариком это уже будет не прогулка, а целенаправленный поход, во-вторых, страшно. Когда пробираешься по лесу в темноте, чувствуешь себя вроде как частью окружающей действительности. Что-то такое в духе Маугли — мы с тобой одной крови. А стоит хоть на мгновение включить свет, сразу получается, что ты один посреди темноты, и вся эта темнота на тебя сейчас бросится — ату ее, ату!

Но, пожалуй, если я не собираюсь в этих зарослях ночевать, фонарик включить все-таки придется. Тут уже не только камни и кусты, тут еще кучи какие-то. И еще почему-то аптекой воняет. Куда же меня занесло?..

…Это была не куча, это был человек. И, судя по тому, как блестели в свете фонаря его глаза, это БЫЛ человек. Больше всего на свете мне хотелось заорать благим матом и ринуться… куда, идиотка? Издав писк новорожденного цыпленка и, чуть шагнув назад, я оперлась на какой-то ствол. Еще бежать куда-то собралась! Ты же грохнешься на первом же шаге. Глаза и зубы блестели почти у самых моих ног. Рука… Трясясь не хуже отбойного молотка и, кажется, лязгая зубами, я присела, дотронулась до нее — пульса не было. Конечно, вернее было бы проверить сонную артерию, но для этого надо вовсе не иметь нервов…

Совершенно рефлекторно я глянула на часы — 23.32, даже время какое-то дурацкое. Нет, мне никогда не бывать ни суперагентом, ни великим сыщиком. Какой-нибудь Арчи Гудвин уже определил бы, чем это тут пахнет. А воняет, кстати, гадостно, как в анатомическом театре. Дура, человек с обрыва свалился, максимум, чем от него может нести, это перегар. Хотя для этого надо, наверное, дышать? Кстати, о дыхании. Пульс может и не прощупываться… Тот же Гудвин, помнится, определял вдох-выдох при помощи какой-нибудь пушинки, только где же я ее возьму и много ли в таких условиях увижу? А зеркала я отродясь с собой не таскала.

Нет, хватит всякую чушь бормотать, дорогая моя, если ты не собираешься торчать здесь всю ночь, неплохо бы заставить себя еще чуть-чуть пошевелиться. Пульс проверила, не умерла? Вот и нечего тут великосветские обмороки изображать, все равно никто не увидит и не оценит, ясно?

Когда я хваталась за мертвое запястье, должно быть, чуть-чуть сдвинула рукав, на земле что-то блеснуло. Ключи от машины? Хотя с моими автомобильными познаниями… это вполне могут быть ключи от какого-нибудь сейфа, конторы или даже квартиры. Нет, наверное, все-таки от машины. Вместо брелка монетка, по-моему, арабская, вся кривая. Это что же получается? Человек собрался на автостоянку и промахнулся? Стоянка, конечно, близко от обрыва, но сколько ж надо выпить? И как его в состоянии такого нестояния угораздило через ограждение перескочить?

Так, довольно, пора выбираться куда-нибудь к цивилизации! По кустам я ломилась минут пятнадцать, значит, вторая лестница должна быть совсем рядом. Я чуть-чуть отвела фонарик вправо, туда, где по моим соображениям должна была находиться тропа, сразу начало казаться, что «куча» сейчас поднимется и бросится на меня. Истеричка, возьми себя в руки! Вот интересно… Трясет аж до звона в ушах, а в голове меж тем все ясное, холодное, без малейших признаков каких-нибудь эмоций. Ну точно шизофрения, одна половинка сейчас в обморок грохнется, а другая еще чего-то мыслит… Да вот же она, тропа! В полутора мерах справа. Стараясь держать этого, с блестящими глазами, в луче света, я добралась до тропы. Теперь фонарик пришлось перевести под ноги. Но стало уже легче, тем более, «куча» почти скрылась из виду. А в десяти метрах впереди меня желтела лестница!

1

Никогда нельзя знать, чего ожидать от этих женщин.

Сейчас народ в большинстве своем проводит отпуска в лучшем случае на дачном участке, совмещая отдых с заботой о зимнем пропитании. И, конечно, какой уж там получается отдых! А совсем недавно тот же народ из кожи вон лез, правдами и неправдами раздобывая путевки во всяческие санатории, пансионаты и дома отдыха, — от Золотых Песков до пригородного леса — лишь бы отдохнуть «как белые люди». Чтобы почувствовать себя белым человеком, нашему гражданину нужно немного — освободиться от бытовых забот. Ведь какой пустяк, боже мой, — кто-то другой тебя обслужит, сготовит, постирает, уберет, и вот уже плечи расправились, в походке появилась барская вальяжность, а во взоре так даже и достоинство. Ах, да, плюс сознание «отдыхаю не хуже других». Общественное мнение в сознании отдельно взятой личности.

Ну ладно, ну пусть не все воевали за вожделенные путевки, но девяносто девять человек из ста — точно. Я им, впрочем, всегда завидовала, поскольку всю жизнь оставалась тем ненормальным сотым, который в подобном виде отдыха не находит никакого удовольствия. Режим, пусть даже и мягкий, в столовую чуть не по звонку — а я, может, люблю за столом с книжкой посидеть, и вообще предпочитаю потреблять калории в одиночестве — а вокруг толпа таких же, гордо и целеустремленно отдыхающих, — и все ради того, чтобы освободиться от кастрюль и наволочек? Да никогда в жизни!

Жизнь, однако, большая, а на халяву, говорят, и уксус сладкий.

Ах да, пора представиться. Маргарита Львовна Волкова, работаю в «Городской Газете» и помимо классической информационной деятельности время от времени занимаюсь, конечно, и рекламой. Так вот. Один из моих заказчиков, хороший, кстати, заказчик, постоянный, «сидит» на турбизнесе. Жуткий балбес, прямолинеен, как телеграфный столб, но деньги платит аккуратно. Больше года я сочиняла для него тексты, конкурсы, девизы — да мало ли что еще. В большей или меньшей степени этим занимается любой журналист: кушать-то хочется, а рекламная халтура оплачивается получше, чем «чистая» журналистика. Хотя и надоедает, не без того.

И вот как раз в тот момент, когда мне опять все надоело, господин заказчик ни с того ни с сего решил наградить меня чем-то вроде премии. Ах, Риточка, это, конечно, не Канары и даже не Крым, но пансионат на самом деле очень хороший, полста километров от города, лес, вода, тихо — отдохнете, загорите, отоспитесь, библиотека там небольшая, зато видеотека очень даже ничего. Да, вы, помнится, лошадей любите, так там охрана конная, и отдыхающим можно покататься, я отмечу в путевке «мой гость», вам все предоставят в лучшем виде.

Против лошадей я устоять не смогла. Поглядела на путевку — три недели, как раз столько у меня оставалось от прошлогоднего отпуска — и согласилась. Лучше бы, конечно, деньгами, но дареному коню…

Пансионат со скромным названием «Прибрежный» понравился мне, на удивление, сразу. Похоже, здесь некогда размещалась какая-то партийная резиденция, все чистенько, уютно, удобно. Река, смешанный лес, сеть тропинок, ни следа асфальта или там питьевых фонтанчиков — они всегда ужасно меня раздражали. Асфальтовая дорога доходила только до административного здания, вплотную к которому располагалась автостоянка. Хотя вряд ли это здание стоило называть административным: большую его часть занимали спортзалы в количестве трех штук, бассейн, столовая, которую точнее было назвать рестораном, бар, библиотека, два кинозала… И никакой тебе гостиничной архитектуры, по территории разбросано два десятка двухместных коттеджей. Или это называется «на две семьи»? Домик поделен на две независимых, каждая со своим входом, половинки: две комнаты, холл, ванная, туалет. В углу большой комнаты — что-то вроде мини-кухни или бара: холодильник, буфет с запасом кофе-чая-сахара и кое-какой посудой, электрический чайник. Так что верный кипятильник даже вытаскивать не пришлось, а я-то беспокоилась, смогу ли им пользоваться. Кофе, правда, наличествовал лишь растворимый, но зато трех сортов. Чаем же и вовсе была заставлена целая полка: индийский, цейлонский, краснодарский, листовой, гранулированный, в пакетиках, черный, красный, зеленый. Даже каркаде наличествовал, хоть он и не чай вовсе. Холодильник впечатлял батареей банок и бутылок. Крепких напитков, правда, не было, ну да и без них неплохо.