Дарья Донцова - Каникулы в Простофилино
– Угу, – кивнула я.
Неудобно прерывать невесту Ленинида, но в мои планы не входило выслушивать в подробностях чужую биографию. Теперь ясно, отчего у Ниночки нет подруг. Может, конечно, в ее одиноком детстве и отрочестве виноваты авторитарные бабушки, но, очевидно, девушка просто не умеет думать о других людях и не принимает в расчет их желания.
– Но Японию я совсем не помню, – весело болтала Нина. – Папа и мама привезли меня, трехлетнюю, погостить к бабусям, а сами вернулись в Токио. И тут случилась страшная вещь – катастрофа в подземке. Ужасно! Погибла куча народа, в том числе и мои родители. Ты, наверное, помнишь об ужасном происшествии?
– Нет, – помотала я головой.
– Как же так? – изумилась Нина. – Газеты писали о катастрофе.
– Трагедия случилась давно, – стала оправдываться я.
– Следует знать о такой беде, – назидательно заявила Нина. – Это же очень важная вещь – мое детство! Понимаешь? Именно в юные годы формируется характер личности, и если хочешь понять человека, непременно изучи…
Я потеряла нить разговора. Как назло, невероятно захотелось пить и есть, но перебивать беременную женщину показалось неудобным. И тут затрезвонил мобильный. Никогда я не была так рада противному звуку! Забыв обо всех правилах приличия, живо схватила трубку и счастливо гаркнула:
– Алло!
– Здравствуй, свет очей моих, – полетел в ухо вкрадчивый голос Федора, начальника отдела пиар издательства «Марко». – Наверное, оторвал от написания очередного великого романа?
– Что случилось?
– Сейчас держу в руках твою новую книгу «Ужас из хорошей семьи» и должен сказать: она великолепна!
Сначала я обрадовалась до беспамятства. Ни Федор, ни Олеся Константиновна никогда не хвалят произведений Арины Виоловой. Редактор плотно работает над романом, правит текст, ловит «блох» и, как правило, недовольна текстом. Лишь один раз Олеся Константиновна вдруг сказала:
– Детектив получился сносным, Виола Ленинидовна, я даже пару раз улыбнулась.
Но это была единственная хвалебная фраза, сорвавшаяся с уст молодой женщины. Кстати говоря, несмотря на то, что мы с Олесей знакомы несколько лет, наши отношения не потеряли официальности, до сих пор говорим друг другу «вы». Вот Федор давно перешел на «ты», и он щедр на обтекаемые комплименты. Фразы вроде «великая писательница земли русской» или «солнце издательства «Марко» пиарщик повторяет без устали с самым серьезным выражением лица, вот только о конкретной книге ничего не говорит. Мне отчего-то при каждом льстивом пассаже делается неудобно. По непонятной причине кажется, что Федор издевается. Наверное, я капризная баба. Суровость и неулыбчивость Олеси Константиновны пугает, а приветливость Федора вызывает недоверие.
– Великолепная вещь, – с не присущей ему совершенно не фальшивой искренностью продолжал сейчас рекламщик, – суперкнижка! Читатели опустошат полки! Великому и Ужасному придется допечатывать тираж. Представляешь его лицо в момент подписания соответствующих распоряжений?
Я невольно хихикнула. Великий и Ужасный – это Никита Баландин, коммерческий директор издательства, о жадности которого ходят легенды. А еще Баландин славится замечательной привычкой – пробегая по коридорам «Марко» и случайно налетая на автора, чьи романы попали в список бестселлеров, Никита притормаживает и задумчиво спрашивает:
– Ну скажи, почему я тебя продал?
Несчастный автор, как правило, начинает растерянно моргать, а Баландин летит дальше, продолжая громко недоумевать:
– Не пойму! Все раскупили! Ну народ, чего ни дай, хватает! Продал без остатка!
Обижаться на Никиту нельзя, потому что он очень талантливый человек – на три метра под землей чует коммерческий успех или провал проекта.
– Великолепная книга, чудесная, восхитительная… – лился изо рта Федора дождь комплиментов.
Мне стало нехорошо. Подобный елей слишком даже для пиарщика! И потом, похоже, Федор и впрямь испытывает неприкрытое восхищение, сегодня он не врет, как обычно. Неужели рекламщик прочитал мой детектив? Да быть того не может! Всех новых сотрудников, нанятых в свой отдел, Феденька встречает фразой:
– Мы здесь книги продвигаем. А те, кто желает читать, пусть идет в библиотеку.
Неужели в «Марко» пошатнулись дела и сотрудники от скуки и отсутствия работы начали листать то, что выпускает их родное издательство?
– Уже выразил восхищение Петьке, – заявил вдруг рекламщик.
Я вынырнула из пучины потока лести.
– Кому?
– Парфенову, нашему главному художнику.
– А он тут при чем? – искренно удивилась я. – Ты о чьей книге говоришь? Смею напомнить, что в детективах Арины Виоловой нет картинок. Живописец трудится лишь над обложкой.
Кстати, о художниках. Они тоже не читают книг. Просто получают листочек с кратким содержанием и живо малюют эскизы обложки тома. Из-за этого порой случаются казусы. Прошлый мой детектив украшен изображением козы, причем интенсивно розового цвета. Никто потом так и не сумел объяснить впавшей в недоумение госпоже Виоловой, при чем тут милое домашнее животное, ведь ни о каких козочках в книге и слова нет, а называется она «Поросенок с яблоком». Вероятнее всего, в художественном отделе перепутали зверушек.
Незадачи случаются не только с моими детективами, и не в одном «Марко». Недавно зарулила в книжный магазин, хотела купить крохотному Никитосу, сынишке Томочки, замечательные стихи «Кошкин дом». Бессмертная детская классика нашлась сразу – отлично сделанное издание с яркими иллюстрациями. Я внимательно изучила обложку и испытала легкое недоумение: там присутствовали курица с ведром, утка с багром и лошадь с… факелом. Это каким же надо быть идиотом, чтобы торопиться к месту пожара со здоровенной палкой, на конце которой ярко полыхает огонь? Даже глупая курица дотумкала прихватить водички, а считающаяся крайне умной коняшка несет горящую паклю. Интересно, где витал мыслями художник, рисуя картинку?
– Как это при чем Парфенов, киса? – возмутился Федор. – Ты хоть видела новый роман?
– Мне его еще не показали, – ехидно ответила я, – писателям последним дают авторские экземпляры.
– И правильно, – не смутился Федор. – Зачем они им? Небось, и так помнят, кто там убийца. Ха-ха! Книжонка супер, изменен формат, он стал чуть меньше, теперь томик влезает в сумочку, бумага роскошная, четкий рисунок…
И тут до меня дошло:
– Погоди, ты хвалишь не текст, а, так сказать, новую упаковку романа?
Федор кашлянул.
– Конечно. А ты о чем подумала?
Я? Я-то наивно предположила, будто написала замечательный детектив, от которого пришел в восторг даже циник Федор. Но пиарщик, естественно, не вникал в содержание, его восхитил новый дизайн томика.
– Ну, хватит о ерунде, – решительно продолжал между тем Федор, – давай о деле. Как относишься к телику?
– Извини, – осторожно ответила я, – времени не хватает даже на сон, вся в делах. Телевизор не смотрю, но не по причине снобизма, а от тотальной занятости.
– Придется тебе капитально пересмотреть график, – сообщил Федор и рявкнул: – Собирайся, киса!
– Куда? – испугалась я.
– Уже сказал – на телик.
Следовало бы напомнить Федору, что он всего лишь интересовался отношением госпожи Виоловой к волшебному ящику. Но рекламщик, как все мужчины, совершенно не воспринимает критики, поэтому я лишь уточнила:
– Меня позвали на съемку?
– Именно так.
– Ехать сейчас?
– Немедленно.
– Куда?
– Хороший вопрос. В город Тюмень.
На секунду я оторопела, потом поинтересовалась:
– Придется лететь в Сибирь?
Федор издал протяжный стон.
– Нет, шутка.
Меня охватила здоровая злость.
– Давай разговаривать нормально, без идиотских приколов.
– Первая начала – спросила, где находится телик. Улица Королева, Останкино, центральный подъезд, через час! – гавкнул Федор и отсоединился.
Я, забыв про Ниночку, рванулась к шкафу и уставилась на вещи. Лед тронулся, господа присяжные заседатели! «Марко», как и обещало, усиленно делает из писательницы Виоловой звезду, это уже не первое приглашение на центральный канал за две недели. Господи, я так хочу славы и денег! Я мечтаю стать второй Смоляковой! Вернее, неправильно – лучше быть первой Виоловой или…
Я потрясла головой. Потом помечтаем, сейчас следует решить сложную проблему: в чем идти? Голубая майка с сердечками? Слишком легкомысленно, к тому же я засветилась в ней на ток-шоу «Болтаем без остановки». Розовая кофточка с перламутровыми пуговицами? Она замечательно оттеняет цвет лица. Не пойдет – в симпатичной блузке была на интервью с Даной Саркисовой. Вот сине-красно-желтые шорты и свитерок в мелкий цветочек еще не ходили «в люди». Но оператора точно перекосит при виде моих обновок. Я теперь хорошо знаю: желаешь сделать гадость человеку, стоящему за камерой, натяни на себя нечто в полосочку, капочку, ромбик или нацепи слишком яркое, многоцветное одеяние.
