Наталья Александрова - Сбежавший кот и уйма хлопот
– Здор-рово, р-ребята! Свистать всех навер-рх!
Одноглазый Бармалей услышал что-то знакомое, встрепенулся и жизнерадостно затянул:
– Шестнадцать человек на сундук мертвеца…
– Полундр-ра! – закричал попугай. – Пр-рекр-рати безобр-разие! Бездар-рность!
– Себя бы послушал! – отозвался обиженный разбойник и угрюмо замолчал.
Карлсон, которому как старшему полагалось удерживать ситуацию под контролем, оттеснил пирата, жизнерадостно потер руки и осведомился:
– Так где же у нас юбиляр? Где же у нас господин П. Перришон?
– А вот он, – Лола указала рукой на попугая.
Перришон прикрыл глаза, склонил голову набок, переступил лапами и смущенно раскланялся. При этом с вешалки свалилась очень нарядная Лолина шляпка и аккуратно спланировала на голову Кота в сапогах, приземлившись поверх его собственного картонного головного убора.
– Ага, – Карлсон задумчиво взглянул на Перришона, – значит, юбиляр у нас попугай… Ну, это ничего! Вчера одну собачку с днем рождения поздравляли, на прошлой неделе – кота… Собачка, хорошо хоть, спокойная попалась, а кот мне все руки перецарапал… А в прошлом году к черепахе вызывали, сто лет старушке исполнилось. Так что попугай – это нормально… Ну, ребята, поехали!
Дружные актеры взялись за руки, выстроились вокруг вешалки хороводом и затянули:
– Как на Перрины именины испекли мы каравай…
Попугай смотрел на них удивленно, но в конце концов оценил такое внимание к своей особе, распахнул крылья и жизнерадостно заорал:
– Бр-раво, р-ребята! Бр-рависсимо! Р-ренессанс!
Актеры, обрадованные таким теплым приемом, грянули с новой силой:
– Каравай, каравай, кого хочешь выбирай!
Перришон, которому очень понравилось, как ловко опустилась шляпа на голову Кота в сапогах, решил продолжить эту замечательную игру. Он поддел лапой следующую шляпку, и она аккуратно свалилась на рыжую всклокоченную шевелюру Карлсона.
– Перри, как ты себя ведешь! – попыталась Лола призвать попугая к порядку. – Не кидайся шляпами в наших гостей, это неприлично!
– Да что вы! – махнула рукой Мальвина. – Такая милая птичка! Тут мы одного чиновника поздравляли, так он напился и стал в нас дротиками бросаться! Ему как раз набор для игры в дартс подарили…
В ответ на ее слова Перришон сбросил на голубые волосы Мальвины следующую шляпу. Мальвина вымученно улыбнулась и запела со всеми:
– Вот такой ширины, вот такой вышины!
Допев до конца немудреный куплет, Карлсон снова выступил вперед и хорошо поставленным голосом опытного чтеца-декламатора зачитал отпечатанный на красивом бланке текст:
– Дорогой Перришон! Позволь в этот радостный день поздравить тебя от имени и по поручению твоих друзей…
– Старая школа! – подал голос Маркиз, до сих пор молча наблюдавший за происходящим из дверей кухни. Непонятно, чего больше было в его интонации – восхищения или насмешки. – Высокий стиль! Настоящий классицизм!
Карлсон неодобрительно покосился на Леню, откашлялся и выразительно продолжил:
– …твоих многочисленных друзей и пожелать тебе больших творческих успехов, высокого материального благополучия, крепкого здоровья и долгих лет жизни. Живи до ста лет, дорогой друг!
– Отчего же так скромно? – снова вступил в разговор Леня. – Он и до двухсот вполне может! Правда, это у себя в джунглях, но и у нас уход хороший, так что сто лет – это не предел!
Карлсон снова покосился на Маркиза и перешел к завершающей части документа:
– Озирая свою жизнь с высоты птичьего полета, ты можешь увидеть, как много сделано, сколь многого ты добился…
– Насчет птичьего полета – это хорошо! – одобрил Леня.
– Но никогда не следует останавливаться на достигнутом! – Карлсон сделал вид, что не слышит Лениных комментариев. – Итак, еще раз прими поздравления своих друзей и эти скромные подарки!
Кот в сапогах ловким жестом циркового фокусника вытащил из-под плаща большую коробку с надписью «Торт ореховый праздничный», в руках Мальвины появился огромный и очень красивый игрушечный попугай, а Бармалей вытащил из кармана своих широченных пиратских штанов бутылку дорогого французского коньяка. При этом он смотрел на эту бутылку с таким откровенным сожалением, что всякому было ясно, как не хочет он с ней расставаться.
– Господа артисты, – проговорил Леня, шагнув навстречу труппе, – если ваша культурная программа исчерпана, прошу, не откажитесь от скромного угощения. – И он широким жестом указал на стол, где были выставлены запотевшие водочные бутылки и многочисленные тарелочки с закуской. – Прошу выпить за здоровье нашего юбиляра!
– Но это неловко, – промурлыкал Кот в сапогах, потирая руки и отодвигая стул.
– Мы на службе, – хрипло проговорил Бармалей, радостно сверкая глазами и хватаясь за штопор.
– Да и вообще, мы не пьем, – добавила Мальвина, усаживаясь и осматривая угощение.
– А мы что – разве пьем? – Маркиз ловко отвинтил пробку от литровой бутылки «Русского стандарта». – Да и что тут пить-то? Так, по глоточку за здоровье нашего юбиляра!
– Минздр-рав пр-редупр-реждает! – диким голосом заорал Перришон, усевшись на самую середину стола. – Последний р-раз пр-редупр-реждает!
– Тише ты, юбиляр недорезанный! – прикрикнул Леня на попугая. – Напугаешь людей!
– Мы не из пуг… пугливых! – провозгласил Карлсон, лихо опрокинув в глотку стакан водки. – Мы… мы еще не такое видали! Когда в девяносто первом году нас пригласили поздравлять криминального авторитета…
– Ну, зачем же о грустном? – Маркиз повернулся к даме с голубыми волосами и, увидев перед ней пустой фужер, осведомился: – А вы что же не угощаетесь, Мальвиночка? Может быть, налить вам шампанского?
– Не люблю шипучку, – поморщилась артистка, – и вообще, слабоалкогольные напитки мой организм не принимает.
С этими словами она самолично налила себе полный фужер водки.
Бармалей, который, по-видимому, успел обогнать своих коллег, радостно воскликнул:
– Дичь! – И попытался подцепить на вилку Перришона.
Попугай ошалело замотал головой, взлетел над столом и заорал диким голосом:
– Террор! Разбой!
Разбойник испуганно уставился на него и проговорил с мистическим ужасом:
– Разговаривает!
– Что же вы? – Маркиз перехватил руку Бармалея. – Это же наш дорогой юбиляр!
– Ах, да! – разбойник встряхнул головой. – Я извиняюсь… Что-то на меня нашло… Извините, господин юбиляр!
Леня понял, что еще немного – и он не сможет добиться от артистов полного взаимопонимания, и приступил к переговорам.
– Понимаете, – обратился он к Карлсону как к старшему и наиболее трезвому в творческом коллективе, – моей подруге, – он указал на Лолу, которая задумчиво оглядывала быстро пустеющий стол, прикидывая, не надо ли принести еще чего-нибудь съестного, – моей подруге обязательно нужно выйти из дому незамеченной. За ней следят…
– Муж? – переспросил Карлсон, демонстрируя недюжинное знание жизни.
– Как вы проницательны! – притворно восхитился Маркиз. – Моментально все поняли!
– Походи по домам с наше! – пророкотал артист. – Мы еще не такое видели! Когда в девяносто третьем году нас пригласили поздравлять начальника РУБОП…
– Ну зачем же о грустном! – прервал его Леня. – Раз вы все так хорошо понимаете, мы с вами легко договоримся. Нужно вывести мою подругу под видом одного из ваших коллег…
– Только не Анжелку! – Карлсон покосился на даму в голубом парике.
– Запомни, кретин, меня зовут не Анжела, а Анжелика! – обиженно поправила его артистка, стукнув по столу пустым фужером. – И почему это, интересно, я не подхожу?
– Ты в зеркало-то давно смотрелась, Мэрилин Монро? – осадил ее коллега. – Это же слепой и то вас не перепутает! – И он повернулся к Лене: – В кота девушку переоденем. За дополнительную плату, конечно.
– Об оплате не беспокойтесь, – заверил Леня служителя Мельпомены.
– Только не в кота! – подала голос Лола. – Я из его сапог выпаду! Мне в них по лестнице ни за что не спуститься!
– А на что это ты намекаешь? – воскликнула Мальвина, до которой дошел оскорбительный смысл высказывания. – Это что ты, подонок, насчет зеркала сказал? Это кто здесь Мэрилин Мурло?
– Тогда Бармалеем… – неуверенно проговорил Карлсон, не обращая внимания на Мальвину, и повернулся к разбойнику.
– Ни за что! – рявкнул тот, вскочив со стула. – Женщина на корабле к несчастью! Тринадцать человек на сундук мертвеца!
– Любезный, вы, кажется, перепутали роль! – усмехнулся Маркиз.
– Все, теперь от него толку не добьешься, – покачал головой Карлсон. – Это его на «Остров сокровищ» потянуло, любимая роль… Как выпьет больше шестисот грамм, так на пиратскую тематику сворачивает… Ладно, я ей свой костюм одолжу… Из моего не выпадет!
– Нет, что ты сказал насчет зеркала? – продолжала возмущаться оскорбленная до глубины души Мальвина.
