Дарья Калинина - Остров в море наслаждений
– Но что хоть тебе удалось узнать про тетю Галю?
– Что?
– Ну да, ты же говорил, что эти Толя с Васей обещали тебе порассказать про Паука и Паучиху. Кстати, кто это – Паук?
– Муж, – помедлив, произнес Дима. – У нашей хозяйки был муж.
– Знаю, знаю, – отмахнулась тетя Валя. – Год назад помер бедняга. Даже года еще не прошло, как Галина вдовеет.
– Ничего он не бедняга, – покачал головой Дима. – Этот дом и все, что в доме, ему принадлежало. Очень богатый был мужик. Под конец только спился совсем.
– Да ты что? – удивились подруги. – А тетя Галя говорила, муж у нее правильный образ жизни вел и ее к тому же приучил.
– Не знаю, что она вам там говорила, а только соседи сказывали, что Паук частенько бывал пьян и скандалы своей жене закатывал. Когда в нормальном состоянии – его ни видно ни слышно не было. Ни с кем не общался, много лет его никто и видеть не видел. Трезвый – он прятался от всех. А как пьяный, так слышно его на всю округу было.
– А из-за чего скандалы у них возникали?
– Да уж ясно из-за чего – из-за денег. Кому все достанется после смерти. Вечер у них так проходил: старик сначала водки требовал, а потом орал, чтобы старуха наследника ему нашла. Требовал от нее чего-то, угрожал ей даже.
– Ну, точно полоумный! – хмыкнула тетя Валя. – Откуда же старая жена могла раздобыть ему наследника? Дурак он был! Не повезло Галине, трудно со спятившим мужиком жить.
– Значит, вы это тоже от нее слышали? – спросили у тети Вали подруги.
– А то! Только о том, что муж пил, этого она не говорила.
– А нам тетя Галя вообще ни о чем таком не рассказывала.
– Вы бы с ней с мое пообщались, еще и не то бы услышали!
– Пауком-то его люди еще смолоду прозвали, – продолжил тем временем Дима свою речь. – И под конец, сказывают, он совсем из ума выжил. А что скупой, прямо даже жадный, так это всегда он таким был. Никто, кроме его жены, рядом с ним находиться не мог, не выдерживали нормальные люди его скупости. А жена ему под стать попалась, такая же скупая. В своей скупости что Паук, что Паучиха были очень похожи. Соседи говорят, что ни у него, ни у нее снега зимой не допросишься.
– Если ты только это и разузнал, голубчик, – весело воскликнула тетя Валя, – то, честное слово, не стоило тебе с этими мужиками столько пить и здоровье гробить. Такую информацию и я сама могла бы тебе дать, не выходя из дома.
– Ох, – снова схватился за голову Дима. – Я и сам не знаю, зачем с ними пил. Верно говорят – бес попутал. Они меня позвали, а я зачем-то пошел.
– А чем хоть этот Паук занимался?
– И это я вам скажу! – снова вылезла вперед тетя Валя. – Дом этот хозяин еще в советские годы построил, когда подпольный цех держал. Потом в кооперацию подался, там тоже денежек поднял. Потом деньги в золото вложил. Ну, а как здоровье подводить стало, так дома засел. Кубышку на старость плотно набил, мог не тревожиться. Только я вам так скажу: Бог, он все видит, от него ничего не укроется. И болезнь Паука все равно накрыла, никакие деньги не помогли здоровье вернуть.
– А что с ним было?
– Ну, это я не слушала, не люблю о чужих болячках знать, своих хватает. Но знаю, что в последние годы Паук на улицу и носа не высовывал. Галя всем хозяйством сама занималась. А когда все в старом доме в упадок пришло, заставила мужа на реконструкцию согласиться. Наверное, боялась, что он деньги с собой в могилу унесет, надо было ей их из него вытрясти.
– Значит, муж был против ремонта в доме?
– Ну, против Галиного-то мнения особо не попрешь. Вы уж и сами заметили, что не мытьем, так катаньем она своего добьется. А раз муж нездоров был, где уж ему противостоять. Денег он ей на ремонт дал сполна, даже при Галиной скупости и на кондиционеры, и на спутниковую тарелку хватило, но сказал, что ничем заниматься не станет. Она это дело затеяла, пусть сама и разгребает. И даже когда рабочие в дом пришли, муж у себя в комнате закрылся, ни с кем общаться не пожелал. Все Гале и впрямь самой пришлось на своих плечах тащить.
– Это вам тетя Галя рассказала?
– А кто же еще? Она мне и больше про себя рассказывала, да сдается мне, врала много. Или просто к старости на голову слаба стала. Путается то и дело.
– Почему вы так думаете?
– Да не состыковывалось у нее часто. То в училище училась, то в институте, а потом вовсе молоденькой девчонкой замуж вышла, образования получить не успела. То русые у нее кудри в молодости были, то блондинкой щеголяла, а потом вдруг рыжей делалась. Да и мужа своего то Борей, то Витей, то вовсе Андреем называла.
Дима кинул на тетю Валю внимательный взгляд:
– И много она вам про своего мужа рассказывала?
– Да не помню я.
– Но все-таки?
– Говорю тебе, соколик: не слушала я ее брехню. Мне за девчонками смотреть надо было, чтобы не удрали и в море не утопли, да еще об Ольге сердце болит, где она, непутевая, болтается? Где уж тут Галину ахинею слушать! Сижу, головой киваю, а сама о своем думаю.
– Но хоть что-нибудь запомнили?
– Говорю же: не до того мне было, соколик.
И словно спохватившись, тетя Валя воскликнула:
– Аллочка! Маринка! Пошли на море-то! Хоть искупнемся, пока самая жара не наступила!
Девочки тут же поспешили за бабушкой. Надувные круги, нарукавники, совочки и прочий пляжный инвентарь они предоставили тащить бабушке. Сами же прыгали вокруг нее, радуясь предстоящему удовольствию.
– А правда, что баба Галя с нами сегодня не пойдет?
– Нет, голубы мои, не пойдет.
– Ура! Я ее не люблю, она противная и злая.
– Знаю, душенька, знаю. Ты только вчера сказала бабушке, что не любишь бабу Галю, как бабушка уже сегодня расстаралась. Раз – и нет противной бабы Гали, только мы втроем с вами на море идем. Все, как баба Валя вам и обещала.
Подруги проводили взглядом эту компанию и снова вернулись к своим мыслям.
– Дима, ты останешься дома?
– Да. Не могу двигаться, перед глазами все так и кружится.
– Слушай, постарайся разбудить нашу хозяйку.
– В смысле – разбудить? – удивился Дима. – Разве она еще не встала?
– Нет. И не думала даже.
– Очень странно, – помрачнел Дима.
И видя, что Лисица с Эдиком собирают пляжные вещи и направляются к воротам, попытался остановить их:
– Ребята, надо бы сначала понять, что с бабкой случилось.
– Все с ней в порядке. Просто спит.
– Нет, не может быть. Потому что вчера мне каких только гадостей про старуху не наговорили – мол, и жадная она, и вредная, и скандальная. Но в одном все сходились: бабка очень пунктуальна, соседи по ней часы проверяют. Как она во дворе появляется, значит, половина девятого утра. Как свет у себя в доме гасит, значит, одиннадцать вечера.
Лисица снова опустил пляжные принадлежности на землю и спросил:
– И что?
– А то, что сейчас уже довольно поздно, а бабка все еще спит. Надо ее обязательно разбудить.
– Думаешь, ты тут самый умный? Думаешь, мы это до тебя не пытались сделать?
– А чего же не сделали?
– Не получилось. Дрыхнет крепко. Не отвечает.
– Не может быть. Сон у старухи очень чуткий. Когда к ней недавно воры забрались, она их раньше всякой сигнализации заприметила.
– Воры? – удивилась Кира. – Какие воры?
– А-а-а… Я вам эту историю еще не рассказывал? Ну, это и понятно, сам только что ее вспомнил. В общем, примерно, где-то месяца два назад к старухе во двор забрались двое. То ли грабители, то ли просто хулиганы. Но баба Галя их из окошка усмотрела да тревогу подняла. В полицию звякнула, оттуда наряд быстренько прислали. Но стоило полицейской машине появиться, как тех двоих словно ветром сдуло. Полицейские потом по всем соседям обход сделали, не видел ли кто чего подозрительного. И в каждом доме рассказывали, до чего у старухи сон чуткий и как ей повезло, что она злоумышленников первой заметила. Одна ведь в доме живет, если что, рядом никого, чтобы помощь оказать.
Кира слушала его рассказ с недоверием.
– Как же ворам удалось проникнуть в дом?
– Нет, они внутрь и не попали, – заверил ее Дима. – Не успели. Вроде только во дворе пошуровать успели.
Кира покачала головой с еще большим сомнением. Она была готова поверить в уникальность слуха тети Гали, но все-таки через стеклопакет трудно расслышать что-либо. Это изобретение человечества способно гасить любые звуки, доносящиеся с улицы. А учитывая, что тетя Галя всякий раз, запираясь на ночь у себя в комнате, закрывала не только двери, но и окна, рассказ соседей звучал как-то неправдоподобно.
Но тут же Кира услышала, как стоящая рядом с ней Леся пробормотала себе под нос:
– А возможно, именно после этого случая бабка и стала запирать на ночь не только двери дома, но и окна… И нас к себе пригласила пожить, чтобы не так страшно ей было.
Было ясно, что вторую подругу волнуют те же мысли, что и саму Киру. Но был еще один вопрос, который волновал сыщиц чрезвычайно. Как при таком остром слухе тетя Галя не слышала, что они все утро долбились к ней в дверь?
