Дарья Донцова - Смех и грех Ивана‑царевича
— Боливар, — автоматически поправил я, вспомнив известный рассказ О’Генри «Дороги, которые мы выбираем».
— Да хрен бы с ним, какая разница, — отмахнулся многодетный папаша. И вдруг воскликнул: — Слушай, а ведь теперь проблема сама решилась!
Я лишился дара речи и уставился на него.
— Чего я не так сказал‑то? — засуетился тот. — Аньку, конечно, жаль, светлая ей память. Но надо и о своих детях думать. Куда мне еще один спиногрыз? Честное слово, он лишний.
«Кайфуем, мы с тобой кайфуем…» — снова донеслось из обезглавленного тигра.
Анатолий вздрогнул, занырнул в чучело, достал трубку и тихо спросил:
— Это кто? — и тут же заорал, забыв об осторожности: — Анька! Твою налево! Какого хрена раззвонилась? Потом все объясню! Да пошла ты…
Продолжая сжимать трубку в руке, он обратился ко мне:
— Ну и шуточки у тебя. Жива подруга! Не исчезла моя проблема!
— Очень рад за девушку, — пробормотал я.
— За вранье можно и по шее огрести, — разозлился охотник за сокровищами.
— К сожалению, я говорил правду, — вздохнул я. — В усадьбе сегодня погибла молодая женщина, блондинка, одетая в джинсы и пуловер. Я ошибся, подумав, что это ваша любовница.
— Ага… — протянул Анатолий. — Ну ладно, я побежал.
— Не надо никому рассказывать, что в усадьбе погиб человек. В противном случае Пятаков рассердится, и тогда вам не позавидуешь, — предостерег я его.
Анатолий приподнял бровь:
— А ты помалкивай о нашей встрече. Иначе я могу сообщить, что дворецкий сломал тигру голову и разболтал мне о происшествии. Тогда ты лишишься места. Ну, договорились?
Он протянул мне руку, и я, преодолев брезгливость, пожал его потную ладонь, испытывая острое желание поскорее вытереть пальцы.
Мы вышли в коридор, на цыпочках двинулись вперед, завернули за угол, оказались в круглом холле, и тут Анатолий схватил меня за локоть.
— Ваня, глянь…
— Куда? — шепотом осведомился я.
Спутник показал налево.
— Там тупик, в нем находятся комната Надежды Васильевны, кухня и служебный вход, — пояснил я.
Кладоискатель ойкнул и вжался в стену.
— Что с вами? — не понял я и в ту же секунду увидел… огромную черную собаку.
Она, учуяв нас, в этот момент обернулась, осела на задние лапы, потом негромко, но внятно пару раз тявкнула и побежала в узкий коридорчик.
— Корнелий лаял, — севшим голосом прошептал Анатолий, — мы с тобой умрем.
— Не порите чепухи! — рассердился я. — Пса‑убийцы не существует!
— А в Интернете написано, что он есть, — промямлил незваный гость. — Раньше я видел собаку, она порой к экскурсантам выходит, но я думал, что Винивитиновы народ дурят, завели дрессированного Полкана и специально выпускают его.
Я повторил:
— Корнелия не существует, не надо верить сказкам.
— Ты ж сам его сейчас видел и слышал, — выдохнул Анатолий. — Кстати, на кого пес смотрел?
— Не обратил внимания, — процедил я. — Какая разница?
— Огромная. Кто с привидением глазами встретился, тому и помирать. Я‑то сразу зажмурился. А ты? Между прочим, зачем сейчас живую собаку заставлять гулять по дому? Ночь на дворе, экскурсий нет.
Вот тут я разозлился по‑настоящему и, не говоря ни слова, пересек холл. Ну‑ка, поглядим на этот призрак… Деться ему некуда, там, куда он ринулся, только спальня Надежды Васильевны, через секунду я увижу «привидение». И пусть оно лает, воет, стонет, изрыгает проклятия, но я вытряхну шутника из шкуры!
Сделав пару шагов, я в изумлении замер — узкая галерея оказалась совершенно пустой. Меня охватила растерянность: окон тут нет, шкафов, где можно затаиться, тоже, куда делся идиот, надумавший изображать водолаза? Единственное место, где балбес мог укрыться, — спальня Надежды Васильевны. Представляю, как перепугается немолодая женщина, если внезапно проснется и увидит Корнелия. Ну и что мне делать? Уйти? Но глупый шутник только и ждет, чтобы я ретировался из коридора. Когда я отправлюсь восвояси, хохмач выскользнет из чужой спальни, добежит до своей и завтра снова будет пугать нас.
Я поколебался и осторожно постучал в дубовую дверь.
— Надежда Васильевна, откройте.
В ответ не раздалось ни звука.
— Пожалуйста, отоприте, — попросил я.
Домработница не отреагировала.
Мне пришлось сильнее барабанить в створку.
— Будьте добры, впустите меня. Это Иван Павлович.
Но прислуга не отвечала. Я навалился на дверь, несколько раз толкнул ее и оставил попытки сломать дубовую панель.
— Что вы делаете? — раздался за спиной еле слышный голос.
— Хочу поймать безобразника, который разгуливает по зданию, — резко ответил я. Обернулся и воскликнул: — Родион? Я думал…
Остаток фразы я догадался проглотить и вместо слов «что это Анатолий» произнес тот же вопрос:
— Что вы здесь делаете?
Парень, одетый в трусы и майку, смущенно забормотал:
— Шел на кухню. Тапки специально снял, чтобы не шуметь, босиком пошлепал. Всегда в это время бутерброды себе делаю, мне среди ночи обычно есть хочется. Услышал стук, ну и решил посмотреть, кто шумит. В это время все в доме спят. А зачем вы Надежду Васильевну будите?
Я рассказал Роде о своей встрече с водолазом и о желании во что бы то ни стало поймать шутника.
— В комнате есть окно, — вздохнул Родион, — небось он в него выпрыгнул.
— И до утра он будет сидеть в саду в ожидании, пока дом откроют? — возразил я. — Сейчас не лето, ночью на улице холодно.
— В костюме Корнелия не замерзнешь, он теплый, как шуба, — резонно заметил Родион. — И к тому же в бойлерной всегда окошко открыто, даже зимой. Так положено по правилам безопасности из‑за газового котла. Влезть через него назад нетрудно. Но кто из наших может так глупо хохмить? Мама, бабушка и дед на подобное не способны. Ксюша тоже не дура. Скорей всего, это кто‑то посторонний. Отбился от экскурсии, решил нам нагадить. Точно он вылез в окно спальни и уже удрал. Не будете же вы в темноте по парку за дураком носиться.
Я ощутил давящую усталость:
— Пожалуй, вы правы. Если желаете, могу сделать вам бутерброды.
— Спасибо, сам справлюсь, ваш рабочий день давно закончен, — вежливо ответил юноша. — Но лучше не уходите — надо посмотреть, что с Надеждой Васильевной. Почему она не открыла дверь, не закричала, когда постороннего увидела?
— Наверное, крепко спит, — предположил я.
— Нет, — не согласился парень, — домработница постоянно на плохой сон жалуется. Рич у бабушки в спальне загавкает, а Надежда Васильевна лай через четыре коридора слышит. Да и вы сильно в дверь колотили, а она ни гу‑гу. Может, ей плохо? Испугалась типа, который по ее спальне пробежал и в окно сиганул, лежит с сердечным приступом…
— Надо вышибить створку, — занервничал я. — Но дверь добротная, на века.
— Зачем ломать? — удивился Родион. — Есть вторые ключи от всех помещений, они на кухне, в маленьком шкафчике висят. Сейчас принесу нужный.
Я посмотрел парню в спину. Младший Винивитинов не очень аккуратный человек, его трусы и майка давно несвежие, все в темных пятнах. Нет, мне точно нужны таблетки от маразма. Ну почему я сам не вспомнил про дубликаты ключей?
Родион обернулся мигом, быстро открыл замок, первым вошел в спальню прислуги и взвизгнул:
— Ой, мама!
Я отодвинул парня в сторону и еле‑еле удержался от такого же возгласа — Надежда Васильевна в полуснятом костюме собаки лежала ничком на паркете, а под ее головой темнела лужа крови.
Перед моим мысленным взором развернулась картина… Вот прислуга, невесть по какой причине решившая пугать обитателей усадьбы, в полной боевой готовности, приняв вид Корнелия, выходит в круглый холл, видимо собираясь заглянуть к кому‑то в спальню. Домработница не ожидала никого встретить, была уверена, что домочадцы легли спать, а тут вдруг на ее пути появился дворецкий, да еще с каким‑то посторонним мужчиной. Пожилая дама испугалась, бросилась назад в свою комнату, распахнула окно и принялась судорожно освобождаться от костюма. Она понимала, что дворецкий начнет стучать в дверь ее спальни, а она, нарочито зевая, откроет и скажет: «Кто? Корнелий? Вы, наверное, шутите. Я приняла снотворное, никого не видела, ничего не слышала. Ой, смотрите, окошко открыто. Господи, неужели в моей комнате был посторонний? Спасите!!! Помогите!!!» Однако получилось не так: запутавшись в штанине, домработница упала и ударилась виском об острый железный прут решетки, огораживающей старую печь‑камин.
— Вот почему Надежда Васильевна дверь заперла, — прошептал Родион. — Всегда ее открытой держала, а сейчас замок защелкнула. Боялась, что не успеет из собачьей шкуры вылезти.
Я молча вынул сотовый, набрал номер Аносова и произнес:
— Юрий, прошу прощения за ночной звонок, но в доме новое несчастье — погибла домработница.
