Татьяна Луганцева - Антракт для душегуба
– Держись! Только держись! Мы скоро доедем! Вот увидишь, тебе помогут, все сделают очень хорошо, – подбадривал он ее.
– Дура… – прошептала вдруг Варвара.
– Что? – переспросил Габриэль.
– Какая же я дура…
– А… Знаешь, по-моему, сейчас не время для самобичевания.
– Как же больно…
– Тебе сделают укол, и ты перестанешь чувствовать боль. Подожди, скоро доедем! – успокаивал ее, как мог, Габриэль.
Он знал, что Константин живет в коттедже недалеко от своей клиники, поэтому будет там раньше их. Вдруг ему в голову пришла странная мысль: все повторяется, он и Варя опять вместе и в машине, снова нужна медицинская помощь, и они едут к Константину. Доехать бы на этот раз!
Варвара стонала, повторяя, что она самая настоящая гордячка и дурочка. Ему даже казалось, что она бредит.
Машина Габриэля влетела во двор клиники доктора Константина Беляева, словно это был финиш гонок «Формулы-1». Костя уже был на месте и встречал их у входа уже с санитарами и каталкой.
– Что с ней? – сразу же спросил врач, кинувшись к Варваре.
– Не знаю, не расспрашивал. Она то ли стонет, то ли бредит. Говорит, что дура… Видишь, что с ногами? Все в крови… Я пытался замотать, остановить кровотечение. Но ничего не получилось.
– Я понял! Ребята, берем очень аккуратно и несем в операционную. На раз-два… – быстро сориентировался Костя.
– Она в этой… в балетной пачке, – заметил один из санитаров.
– Спасибо, друг, я вижу. Да хоть в клоунском костюме! Несем… – скомандовал Константин.
– Помогите мне, доктор. Ноги… – простонала Варвара, несколько придя в себя. – Я должна танцевать…
– Обязательно поможем! Кубик промедола и супрастина внутривенно пока… – дал распоряжения подбежавшей медсестре Беляев. – Сейчас, девочка моя, тебе будет легче.
– Больно…
– Костя, сделай что-нибудь! – попросил Габриэль, не в силах видеть страдания Вари.
– Делаю, что могу. Готовьте операционную и звоните Соснову! Немедленно! – кричал Костя персоналу.
– Кто это, Соснов? – спросил Габриэль.
– Сосудистый хирург. Столько крови… Думаю, какие-то сосуды задеты. А пальцы для балерин важны больше, чем обычным людям. Она не сможет танцевать на онемевших пальцах, ей нужно чувствовать землю, – пояснил Константин.
Все это время они стремительно передвигались по широкому и светлому больничному коридору, затем поднялись в грузовом лифте на верхний пятый этаж и оказались в операционном блоке. Это было самое главное достижение доктора Беляева. Полностью стеклянная крыша, впускающая свет во все помещение, самое современное, высокотехнологичное оборудование, позволяющее провести операцию любой сложности с привлечением любых специалистов. В операционной имелись самые лучшие, самые дорогие шовный материал, наркоз и лекарственные препараты. Медикаменты и все остальное выписывались, если надо, из Швейцарии, Англии, США…
– Стоп! – заорал Костя, внезапно возникнув перед Габриэлем, выводя его из тревожной задумчивости.
– Что такое?
– Тормози, говорю! В операционную вход посторонним запрещен!
– Я понял… Где подождать? – Габриэль замер, став вдруг очень послушным.
– Где хочешь. Иди в буфет. А еще лучше домой – операция может затянуться.
– Я буду ждать…
– Габриэль, я позвоню! Иди домой! Она не при смерти, поверь. Просто, если задеты сосуды или нервы, или то и другое, операция займет много времени.
– Помоги ей, Костя, – попросил друга Габриэль.
– Обязательно помогу, раз ты здесь. Ты же мне доверяешь? Успокойся и отправляйся домой.
Беляева уже тянули в операционную.
– Я в буфет, – твердо ответил Габриэль.
– Упрямый баран! – фыркнул Костя и, резко развернувшись, исчез за дверьми, которые открывались сами, так как были на фотоэлементах.
Глава 12
В жизни Габриэль занимался многими вещами – спортом, своей нелегкой работой, любил путешествовать и читать, развил собственный бизнес и смог заработать много денег… Но того, что сядет за ткацкий станок, и предположить не мог.
«Зачем мне это? Я же не баба, не ткачиха! Или я совсем ошалел, потеряв работу? На все соглашаюсь?» – думал бывший подполковник, сидя за каким-то деревянным и сверхнеудобным станком. Однако работал без устали, отчего гудело в голове. К тому же его здорово потряхивало. Габриэль даже со стула чуть не упал. И слышался знакомы голос:
– Эй, Габриэль! Вот дает, в любой позе, в любом месте способен устроиться!
– Что? А? – открыл Габриэль глаза. Его тряс за плечо, и весьма энергично, Константин. – Ой, я заснул, что ли? Черт, так шея затекла!
– Заснул, и еще как, буквально, как младенец, всю ночь продрых. Девочки не стали тебя тревожить, знали, что ты мой друг. Только тарелки унесли, чтобы не побил и не поранился.
Габриэль протер глаза. Он сидел на твердом стуле, лежал головой на столе, подложив под нее затекшие руки.
– Утро уже, – сообщил Костя, одетый в медицинский халат. На шее болталась медицинская маска, и выглядел он очень уставшим.
– Что с Варей? – спросил Габриэль.
– Долго оперировали, сосудистый хирург сшивал артерии и венки под микроскопом. Из наркоза ее вывели, уже в сознании, только сонная, – ответил Константин. – В общем, все хорошо с твоей Варей будет.
– Спасибо, друг. А крови она много потеряла?
– Нет, не очень, – рассмеялся Константин. – Просто выглядело так жутко…
– А что с ней случилось, она сказала? – поинтересовался Габриэль.
– Конечно, – усмехнулся Константин. – Раньше слышал про такое, но никогда не думал, что увижу воочию. Острейшее, мелко наколотое стекло было спрятано у нее в пуантах.
– Как спрятано? – не понял Габриэль.
– Да так вот и спрятано. Если бы его сразу было видно, то кто же бы их надел? А поскольку ничего не было заметно, Варя обулась, как обычно, и даже какое-то время протанцевала в них. А в конце второго акта на одном из прыжков ломается гипсовая перегородка и она что есть силы въехала пальцами в острое стекло.
– Ужас! – ахнул Габриэль. – Как же она не упала на сцене от болевого шока?
– Сила воли железная. Балет – жесткое искусство, это тебе не фитнес. Дотанцевала партию, приняла цветы с улыбкой и ушла в гримерку. То есть тот, кто такую подлость совершил, не сломал ее. Ну а в гримерке Варвара фактически потеряла сознание от боли. Ты вошел очень вовремя. Ну история… Одно дело, если бы Варя просто поранилась. Спектакль сразу бы остановили и ее вынесли, спасая ноги. Но она некоторое время танцевала! И привела свои пальцы в такое состояние, будто их пропустили через мясорубку. Вот Варвара и ругала себя, мол, дура, зачем была такая гордая и продолжала танцевать…
– И что теперь? – спросил потрясенный Габриэль.
– Да ничего. Все хорошо. Ткани и сосуды очень аккуратно сшили, пальчики мазью заживляющей намазали, перебинтовали, носочки надели. Кости не задеты, поэтому заживет достаточно быстро. Просто больно будет ходить.
– Она не сможет ходить? – спросил Габриэль.
– Почему? Сможет… прихрамывая. А вот на цыпочках, на пуантах, пока нельзя.
– Я бы хотел ее увидеть, – попросил Габриэль.
– Слушай, иди домой, прими душ, отдохни. Ей тоже отдохнуть надо, сейчас Варе не до тебя. А к вечеру приезжай, я тебя пущу.
На том друзья и порешили.
Глава 13
Боль в ногах у Варвары не отступала, помогали только уколы, которые вскоре заменили на таблетки.
– Вы такая худенькая, прямо колоть некуда, да и кожа такая нежная, что сразу же синяки жуткие, – сказала старшая медсестра Нелли, в чьи чуткие руки передал пациентку Константин.
Варя не выдержала и дня покоя, встала на ноги. Было больно, но зато вздохнула с облегчением – ходить может. Ведь боялась, что останется лежачей больной.
Ее очень вкусно кормили. Вернее, пытались кормить, но балерина сказала, что не хочет есть. За весь день она выпила две чашки кофе и съела два мандарина.
– Мне бы такой аппетит… – вздохнула Нелли, трогая свои бока и пытаясь найти ребра под толстым слоем жира.
– Я вообще мало ем, желудок, наверное, атрофировался уже, – пояснила Варвара.
А медсестра опять вздохнула:
– Вот бы у меня хоть половина атрофировалась…
Первым к Абрикосовой прорвался Александр Лавров. Танцовщик влетел в палату, словно ураган, – высокий, изящный, с длинными светлыми волосами, в облаке аромата сногсшибательно дорогой туалетной воды. Казалось, вся больница сразу же пропиталась этим запахом. Девочки-медсестры высыпали в коридор посмотреть на него. В общем, Александр, как всегда, произвел фурор. Он был настоящий артист!
– Дорогая моя… – выдохнул Саша, раскинув руки для объятий.
– Только не стони и не жалей. Самой тошно, – сразу же предупредила Варвара.
– Но я в шоке! У нас все в шоке!
– А я, думаешь, не в шоке? Уточкой теперь хожу! Балерина… – засмеялась Варвара.
– Я говорил с врачом, тот сказал, что все будет хорошо…
– Не сомневаюсь. Я себя тоже знаю. Обязательно встану и еще потанцую!
