Татьяна Полякова - Наследство бизнес-класса
– Давай. И не забудь мне сообщить.
– А тебе что за интерес? – спросила она недоуменно.
– А ты не догадываешься? Есть такое слово: «любопытство». С Волковым я была знакома, как тебе известно.
– Ладно, не заводись. Меня просто беспокоит твое душевное состояние.
Перезвонила она часа через полтора.
– С Волковой связаться пока не удалось. Домой она не вернулась, на звонки не отвечает. И, кстати, зря: непременно попадет под подозрение. Если мадам залегла на дно, значит, рыльце в пушку.
«Или ее тоже нет в живых», – испуганно подумала я.
Денек выдается нервный. Подозреваю, работником в то утро я была никудышным, все мысли – лишь о недавнем убийстве. К обеду сообщения о нем появились в лентах новостей. Скудные фразы: «убит в своем доме», «обнаружил водитель», «жена в отъезде, связаться с ней пока не удалось». С каждым часом я все больше сомневалась, что Веронику следует искать среди живых.
Волков и Ремизов встречались в Берестове и обсуждали ее убийство – лично у меня сомнений в этом не было. В выходной в Берестов отправляется Вероника и вскоре исчезает. Ремизов ее убил? И вывез тело? Возможно, это его шаги я слышала и его силуэт видела в коридоре. Он же и машину угнал. Парень в ветровке на него совсем не похож… Мог кого-то попросить. Да и убивать самому тоже не обязательно. Идем дальше. Волкова застрелили в собственном доме. Исчезновение Вероники тут же свяжут с этим убийством, и она окажется в числе подозреваемых. А на самом деле Волкова, скорее всего, скончалась еще раньше мужа, и виноват в этом не кто иной, как сам Виталий. Кто же знал, что ревнивцу-мужу жить осталось недолго? Вот она – ирония судьбы! Тут у меня мороз прошел по коже. А если Ремизов как раз и намеревался избавиться от обоих? И в поезде он оказался не случайно? Экий хитрец: подбил Волкова убить жену, в чем охотно ему помог, а потом разделался с самим Виталием и остался в стороне.
– Вилами по воде, – вздохнула я. – С чего он взял, что попутчик начнет изливать ему душу? Ремизов, без сомнения, парень со сдвигом, но сейчас должен чувствовать себя скверно. Он намеревался помочь Волкову из каких-то своих соображений (потому что просто псих, – тут же решила я) и, разумеется, остаться в стороне. Кто же его заподозрит? Но Волкова застрелили. Началось следствие, его переписку, звонки, передвижения тщательно проверят и, чего доброго, выйдут на Ремизова. А могут и не выйти, если я о нем не сообщу. Сообщить я просто обязана.
И вот тут я со всей ясностью поняла, в какую ловушку угодила: я встречалась с Волковым, я следила за его женой, я была в «Никольской слободе» в момент ее убийства, если ее действительно там убили. И мотив убийства налицо: мы с Волковым любовники, а супруга об этом узнала и по брачному договору должна была получить большую часть имущества. Заодно я и от соперницы избавилась, Волков ведь мог с женой не развестись, боясь за свои миллионы. Мне, чего доброго, и его убийство припаяют: поссорились, и я сгоряча… Чушь, откуда у меня оружие? Зато мотив железный, а алиби нет. Что я делала вчера вечером, а также ночью? Была дома, одна? А подтвердить это кто-нибудь может? Кстати, оружие дал мне сам Волков, чтоб я с его супругой разделалась…
Волосы у меня, должно быть, встали дыбом. Я уединилась в переговорной, заперев дверь, нервно бегала и пыталась себя успокоить. Если бы я собиралась ее убить, не стала бы светиться в гостинице. Конечно, ответят мне на это, оттого и воспользовалась чужим паспортом. Камеры на дороге проверят, и станет ясно: я следовала за Вероникой. Черт, черт, черт… Надо же быть такой дурой! Так, спокойно… Кто знает о моих встречах с Волковым? Никто. Вряд ли он о них рассказывал. Хотя Ремизову мог рассказать. Зачем? Если они рассчитывали меня как-то использовать… Предположим, я следила за Вероникой, а Ремизов за мной. Им нужен был человек, на которого они могли свалить убийство, и если уж нашлась такая дура, отчего не воспользоваться? Слишком опасно, хоть и заманчиво. Любой намек на неверность делает Волкова подозреваемым номер один. Ремизову сейчас самое время лечь на дно, это он, надеюсь, и сделает. Веронику пока не нашли ни живой, ни мертвой. Значит, надежда есть.
О разговоре в поезде лучше молчать, но тогда как объяснить, зачем я поперлась за Вероникой в Берестов? Я ее узнала, заподозрила в измене мужу, и во мне взыграло любопытство. Допустим. Если следователи решат, что она попросту сбежала, я, возможно, вообще останусь в стороне. При условии, что администратор гостиницы не расскажет о моем странном поведении, которое следователей, безусловно, заинтересует. А дальше совсем просто: узнав о девице из 313-го номера, то есть обо мне, полицейские обратятся к Элке, а та скажет, где находится ее паспорт. Предупредить Элку?
Стоп, стоп, стоп! Полицейские будут разыскивать Веронику, живую Веронику, которую подозревают в причастности к убийству мужа, с какой стати в этом случае интересоваться мной? Если никуда не лезть, есть шанс выбраться из этой истории без особых потерь. Но я-то знаю: Вероника не сбежала, ее, скорее всего, нет в живых. И, спасая свою шкуру, я готова смириться с тем, что убийца будет разгуливать на свободе?
Найти убийцу Волкова я точно не помогу, раз о его делах ничего не знаю, и с Вероникой все далеко не ясно… В общем, осталось лишь ждать, что будет дальше: явятся ко мне следователи или мне вдруг фантастически повезет, и я в поле их зрения не попаду, хотя надежда на это ничтожна.
Я отправилась домой, вошла в подъезд и машинально взглянула на свой почтовый ящик. В нем что-то лежало. Точно не бесплатные газеты, которые иногда бросали, и на платежки не похоже. Бог знает, почему я вдруг заволновалась. Впрочем, в свете последних событий много и не надо, чтобы разволноваться. Я поспешила открыть дверцу и увидела конверт из плотной коричневой бумаги. На конверте только мое имя и больше ничего, то есть его не доставляли по почте, а бросили прямо в ящик.
С сильно бьющимся сердцем я вскрыла конверт, в нем оказались две фотографии: я и Волков на веранде ресторана, в котором мы обедали в субботу. Он перегнулся ко мне, его рука на моей ладони, я счастливо улыбаюсь.
Я вдруг очень ясно вспомнила тот момент, как будто фантастическим образом перенеслась в прошлое, чувствовала его руку и слышала голос, и сердце сжалось от боли, потому что только сейчас я поняла: Волкова больше нет, он – прошлое, от которого остались фотографии да воспоминания. Эта мысль была так мучительна, что я едва не заревела, а потом меня точно хлестнули по лицу: кто мог мне это прислать? А главное – зачем?
Я бегом поднялась в квартиру, заперла дверь, бросила сумку в прихожей и с конвертом в руке прошла в гостиную, где обессиленно повалилась на диван. На второй фотографии Волков помогал мне сесть в машину. Его взгляд вряд ли можно было назвать дружеским, так смотрят на любимую женщину. Как бы то ни было, фотографии свидетельствуют о нашей связи, любовной или нет – это уж второй вопрос. Откуда фотографии вообще взялись? Ответ прост: кто-то следил за Волковым, и в поле зрения этого человека оказалась я. Кто мог следить за ним? И здесь ответ очевиден: убийца. Он наблюдал за жертвой, ожидая подходящего момента. И сделал фотографии? Зачем?
– Затем, чтобы теперь тебя ими шантажировать, дура! – рявкнула я в досаде.
Спокойно… В конверте – никакой записки, вообще ничего, кроме фотографий. И как понимать подобное послание? Да очень просто: никуда не лезь, иначе неприятности тебе обеспечены! Значит, с точки зрения убийцы (а я была уверена: фотографии прислал именно он), я все-таки представляю опасность, то есть знаю нечто такое, что способно осложнить ему жизнь.
Я вскочила с дивана и нервно забегала. Волкова убил киллер из-за каких-то неведомых мне дел. Допустим, он видел меня с Виталием и предположил, что тот рассказал мне о своих проблемах, например о поступивших угрозах. И даже назвал имя человека, которого подозревал в намерении лишить его жизни. Если вдуматься, полная чушь. Волков мог поделиться с женой, друзьями, с кем-то из своих сотрудников, наконец. Им-то о предполагаемых проблемах в бизнесе известно куда больше, чем мне. А шантажируют почему-то меня… А если фотографии прислал Ремизов? Волков рассказал ему о встречах со мной, и этот тип решил подстраховаться. Понимать послание нужно так: молчи, и я промолчу о тебе. Тогда получается, оба знали, что я подслушала их разговор в поезде. Или Ремизов заметил слежку? Это куда вероятнее. Волков о встрече в поезде ни разу не упомянул. А вот его внезапные чувства ко мне выглядят очень подозрительно. Но не он же эти фотки сделал! Точнее, сделал кто-то по его приказу. Зачем? Это ведь компромат: попади фотографии к жене, лишился бы денег. А если Вероника за ним следила? Заподозрила в измене, обратив внимание на странности в поведении, и отправила понаблюдать за ним все того же Аркадия. Ты поймал меня, я – тебя, расходимся по-доброму, и я получаю солидную компенсацию. Но мне-то зачем в этом случае фотки присылать? Все-таки Ремизов – кандидатура более подходящая: они с Волковым планировали убить Веронику, а где она сейчас – неясно.
