Ингрид Нолль - Благочестивые вдовы
Мы сидели среди кустов буддлеи[21] и, наблюдая за бабочками, что вились над фиолетовыми соцветиями, изливали друг другу душу за те недели, когда нам приходилось молча сносить удары судьбы.
– Вообще-то Кора потащила меня в Тоскану, чтобы показать одну усадьбу, – рассказывал Феликс, – дом, который она чуть не купила. Она непременно хотела, чтобы я оценил, как здорово было бы провести там лето. По пути мы заехали пообедать в небольшой ресторан, где Кора вдруг встретила старого знакомого, Дино, он случайно оказался за соседним столиком…
Феликс нервно покосился на меня: я затягивалась уже, наверное, десятой сигаретой. «Работает он, что ли, за этим соседним столиком?» – пронеслось у меня в голове. Случайность их встречи все-таки внушала сомнения. Я пожала плечами:
– Но тосканский замок давным-давно куплен какой-то американкой, и как Кора думала туда войти? Ведь к посторонним людям не звонят в дверь со словами: «Пустите меня! Если бы не вы, дом был бы моим!»
– До такого, конечно, не дошло, – сказал Феликс. – Дино знал код замка на главных воротах. Мы поехали к дому ночью, спрятали машину в лесочке и пешком пошли к усадьбе. Темнотища там в саду! А в доме горел свет, но Дино заверил, что хозяйка спит крепким сном: просто у нее привычка не гасить свет на ночь. И хорошо, можно было заглянуть внутрь… Потом Коре захотелось искупаться в бассейне. Она просто заставила меня туда лезть! А вот Дино ей упрашивать не пришлось… – Феликс умолк, по его лицу пробежала сумрачная тень.
Зная Кору, я могла себе представить, что хороших воспоминаний та ночь по себе не оставила. Должно быть, мысли Феликса становились все грустнее, потому что лицо – все мрачнее.
Я ткнула его локтем в бок и ободряюще кивнула. Давай дальше!
– Один раз я оглянулся и увидел, что эти двое ласкаются, как две озабоченные макаки. С той минуты меня для них больше не существовало. Два дня спустя я уехал, но все равно… на сорок восемь часов позже, чем должен был.
Он замолчал. Пауза затягивалась. Я попыталась воскресить непринужденную беседу:
– И все же, несмотря на личные неприятности, разве Тоскана не рай земной?
– Ну да, – протянул Феликс, – но, я бы сказал, для сытых пенсионеров… Думаю, в Америке лучше.
– Ты был в Америке?
– Ни разу! Но обязательно поеду, когда накоплю денег. Там живут одна из моих теток и двоюродные братья, с которыми я даже не знаком. Хочу к ним съездить. А потом в Канаду…
Совсем как наши старички в палате, мы мирно сидели рядышком, будто старые приятели, а может, товарищи по несчастью, разве что за руки не держались. Вдруг Феликс посмотрел мне прямо в глаза и спросил:
– А ты? Чем тут занималась? Энди соблазнила?
После всей этой его тоски с обманутыми надеждами мое приключение показалось мне донельзя забавным – я захихикала, как школьница:
– Честно говоря, да.
Время посещения незаметно истекло. Фрау Шваб пустили к Хуго всего на час, потому что, как ни любил он ее визиты, они все же утомляли старичка. К тому же после ее ухода он всякий раз терял покой и сон.
Из палаты по-прежнему доносилось тихое пение. Я прихватила Феликса за шлевку на поясе брюк, чтобы он так не летел.
Хуго пел:
Я просто бедный сапожник,Хожу от двора к двору.Доброй ночи, душа моя!
И Шарлотта подхватывала:
Утром рано дорога позовет меня,И лишь образ твой милыйЯ в сердце с собой заберу…
Со слезами умиления на глазах и все еще держа Феликса за штаны, я вошла в комнату Хуго. Конечно, их мюзикл был смешон и нелеп, но на лицах сияло чувство, которое я никогда до сих пор не испытывала ни к одному мужчине и часто вообще сомневалась, что такое возможно…
Привычной дорогой Феликс вез бабушку домой. Она сидела тихо и молчала, только дышала чуть более резко и шумно, чем обычно, сосредоточенно складывая на коленях платочек в желтых крапинках и вновь разворачивая…
– Как ты, ба, все путем? – задорно подмигнул ей внук.
– Каждый раз думаю, что этот визит может стать последним, – задумчиво сказала бабушка. – Вы, дети, устали меня ждать?
Заходить в дом нам не пришлось. Хотя мы и предлагали фрау Шваб свое общество, она поблагодарила и простилась с нами у порога. После волнений этого дня ей, наверное, хотелось остаться одной, прилечь.
– Поедем к нам? – пригласил Феликс.
– Нет. – Я вспомнила, что завтра у меня урок итальянского, нужно подготовиться. Да и ядовитой желчи Энди с меня на сегодня хватит.
– Ну, раз в гости ты не хочешь, а у меня новая машина, которую нужно обкатать… – загадочно начал Феликс. – Хочешь, домчу тебя хоть на край света?
От радости я сразу не сообразила, что поездка на край света неизбежно окончится у дверей нашего с Катрин тайного убежища, о котором никто не должен знать. При мысли об этом я нервно заерзала в кресле. Что делать? Пришлось наложить на беднягу Феликса обет молчания:
– Обещай, что никому не скажешь, где я живу! Прежде всего Коре. Пусть мучается!
– А телефон?
– Ни в коем случае!
Итак, в Вест-Энд мы прибыли вместе, вдвоем поднялись в квартиру. С детским любопытством Феликс осмотрелся:
– А где Ослиная Шкура? – Он заметил ее фирменных кошек.
– Временно отбыла в неизвестном направлении. – Я постаралась, чтобы ответ был содержательным. Тут меня осенило, что стоит воспользоваться ситуацией и вытрясти из Феликса немного денег.
– Я заказала бы нам пиццу, но сейчас не при деньгах Мы вообще последнее время питаемся чаем с сухарями. – Как бы рассеянно что-то ища, я распахнула дверь пустого холодильника. – Катрин как раз поехала к родственникам в Италию, чтобы попросить денег.
– Так ведь ей зарплату платят! – удивился Феликс.
– Тем не менее она совершенно завязла в долгах, – отстаивала я нашу бедность.
– Извини, а ты на что теперь живешь? – Феликс с его чуткостью не мог не задать этот вопрос.
Я пожала плечами:
– Раньше, с Корой, я, естественно, забот не знала. А как ты думаешь, почему же я отправила Бэлу к отцу? Мне не на что его кормить! – В этот момент, и сама поверив, что докатилась до края, я всхлипнула.
Феликс пробыл не долго. Он спустился к банкомату, вернулся и протянул мне тысячу марок. Потом простился словами из песни:
– Доброй ночи, душа моя! – и уехал.
Я смотрела вслед его красивой машине: «Вот ты и познакомилась с лучшим человеком на планете! Определенно, Феликс слишком хорош для Коры, да и для всех нас… И для своей Америки тоже. Теперь ему долго копить придется. Если подумать, зачем ему вообще туда?…»
Номер телефона я все-таки продиктовала – за тысячу марок ладно уж.
Над учебниками итальянского я засиделась до ночи. Мой червь сомнения снова завозился: работа Катрин с задней парты казалась детской забавой, но, глядя в книги, я больше так не думала. Она, наверное, часами готовится, чтобы провести урок. Допустим, двенадцать студентов – не много, но они же не идиоты, и все равно не получится выдать икс за игрек. Я хорошо говорю на итальянском, этого не отнять, но ни одного правила не знаю. Учить грамматику слишком скучно, все мои познания исключительно от Эмилии. В свою очередь, наша Эмилия – не учитель. Кажется, она за всю свою жизнь только в школу и ходила, хотя ее природный ум, хорошая память и жизненный опыт заменили ей университеты. Мы с ней много общались, и ни разу у меня не было случая заметить сколько-нибудь существенные пробелы в ее образовании. Впрочем, повода обсудить особенности употребления сослагательного наклонения в итальянском языке тоже не нашлось.
Полночи я зубрила, писала для себя шпаргалки, один за другим злобно давила окурки в пепельнице и ругалась сквозь зубы: со школы я учебников в руки не брала, и вот дожила на старости лет!
Наутро я стояла перед двенадцатью парами глаз абсолютно чужих мне людей и гордо излагала, что фрау Шнайдер понадобилось срочно ехать к больной бабушке, лежащей на смертном одре. Странное чувство не покидало меня: где-то я уже это слышала… Не дойдя и до середины заготовленной речи, я расшифровала дежа вю: Катрин слизнула отговорку у Коры! Плагиаторша!
Начала-то я браво, но в ходе урока мало-помалу растеряла весь свой менторский тон и превратилась в большой комок нервов. Составленный накануне конспект стал вдруг совершенно бесполезен: от волнения я не могла найти в нем ни одной нужной фразы, ни одной пометки. Я отпихнула его на край стола. Все кончилось работой с произношением – единственное, на что я еще была способна. Мы повторяли один и тот же текст, пока он не навяз в зубах. Мне кажется, я до сих пор слышу, как ученики хором орут: «Cameriere, il conto per favore!»[22] – и при одном воспоминании об этом меня прошибает холодный пот.
Слава Богу, урок все же кончился. Покорить сердца учеников мне не удалось: они непременно хотели знать, буду ли я заменять их учительницу в следующий раз.
