Инна Балтийская - Отравление в пряничном домике
– Погадать?
Все так же молча она кивнула. Я проворно раскинула карты и, почти не заглядывая в них, начала вещать:
– Проблема ваша, милая, ясна мне, как на ладони. Замуж до смерти хочется, а никто не берет. А все дело в том, что еще давно, до вашего рождения, была у вашей матери соперница в любви. Ваша мать вышла замуж за любимого, и заклятая подруга пожелала ей недоброе. Так что на вас с рождения «венец безбрачия» надет. Ну да это ничего, дело поправимое. Три сеанса очищения, и будете как новенькая.
Обычно трех сеансов действительно хватало. «Очищенная» девушка верила в то, что «венец» снят, спина распрямлялась, глаза обретали давно утраченный блеск. И, как следствие этих чудесных превращений, кандидат в женихи тут же находился. Вот и эта девочка уже разогнула спину, будто с нее свалилась тяжкая ноша. Я еще немного повещала, предрекая ей аж двух женихов на выбор, хотя карты ясно показывали лишь одного короля, и то с сомнительной перспективой. Ну да ничего, после моего очищения эта перспектива наверняка улучшится.
Девчонка наконец собралась уходить. Поколебавшись мгновение, она достала из модной, под цвет плаща, сиреневой сумочки небольшую бутылку ликера «Амаретто». Поставила передо мной на стол, что-то смущенно пробормотала и выбежала из каморки. Я осталась на месте и снова задумалась над своей проблемой. Через несколько минут ко мне заглянула Моника.
– Ты что, тут пьянствуешь потихоньку?
– Нет, благодарные посетители принесли.
– Хорошие у тебя посетители. А мне жены алкашей несут всякую крутку, чтобы я ее заговаривала, и хоть бы кто спасибо сказал!
– А что, алкаши после этой дряни пить перестают?
– На время, пока в сознание не вернуться. Иногда аж три дня в себя приходят.
– Ну и за что тебя благодарить? Я вот «венцы безбрачия» снимаю. Девчонки на самом деле замуж выходят.
Моника фыркнула и скрылась за дверью. Через минут десять ко мне зашла другая гадалка, Галатея, древняя, как старуха Изергиль, и чем-то похожая на нее внешне. Почему-то при виде ее я всегда чувствовала внутреннюю дрожь. Галатея, как мне казалось, всегда меня недолюбливала. А при одном взгляде на нее становилось ясно, что, если существуют на свете настоящие ведьмы, то она – одна из них. И вот в первый раз сама ко мне заглянула.
– Ты, говорят, добилась больших профессиональных успехов? – ехидно поинтересовалась она. – Клиенты с бутылками и букетами приходят?
– Ну что вы, – пикироваться с этой древней ведьмой мне совсем не хотелось.
– Один раз всего ликер подарили. Вот он стоит.
Старуха молчала, лишь ехидно ухмылялась в небольшие черные усики. Не в силах выдержать ее пронзительного взгляда, я в каком-то порыве привстала со стула:
– Возьмите, я же понимаю, что на самом деле такие подарки должны делать вам!
Все так же ухмыляясь, Галатея взяла из моих дрожащих рук бутылку и молча вышла. Я опустилась на стул. Внутри до сих пор дрожали какие-то мышцы. А мне еще целый день работать! И, вдобавок, надо придумать, как вывести убийцу на чистую воду. Тоже, между прочим, нелегкая задача. А, кстати, почему нервничать и изводиться подозрениями должна я одна? В компании как-то веселее.
Я накинула плащ, выбежала в коридор, сказала администраторше, что отлучусь минут на десять, и радостно побежала к ближайшему киоску. Купила несколько конвертов, пару блокнотов с чистыми белыми листами, шариковую ручку, и вприпрыжку побежала обратно. Так, что у нас там дальше? Ага, главное – писать печатными буквами и не оставить отпечатков. С отпечатками проблем нет, осенью у меня всегда мерзнут руки, и я ношу тонкие перчатки из кожзаменителя. Кстати, писать лучше тоже в них, почерк точно станет весьма непрезентабельным. Можно еще и грамматических ошибок наделать, это придаст письму некоторую изящную законченность.
До самого вечера я составляла письмо. Извела на это дело полтора блокнота, черновики аккуратно разорвала напополам и засунула в свою сумку. Составление письма осложнялось неожиданно возникающими на пороге клиентами, которые, словно сговорившись, все как один вздрагивали, увидев за столом гадалку в легком шерстяном свитерке и в черных кожаных перчатках. Опять же, чтобы разложить карты, перчатки приходилось снимать, и я панически боялась забыть их надеть, вновь принимаясь за свою писанину. Все в тех же перчатках я наклеила на конверт марку, кривыми буквами начертила адрес, и сунула письмо в сумочку. Сегодня же вечером и пошлю.
Назавтра еще из дома я позвонила в больнице. Мне сказали, что Алисе значительно лучше, не сегодня-завтра ее из реанимации переведут в обычное отделение, куда пускают посетителей. Конечно, назавтра адресат навряд ли получит мое письмо, так что отчитаться за проделанную работу я еще не смогу. А если вообще ничего не выйдет? Ладно, сегодня я могу и опоздать на работу. Начальницы нет, мое рвение все равно никто не оценит.
Интересно, удастся ли затея с анонимкой? А вдруг Анжелика все же обратиться в полицию? Так, чего доброго, меня же во всех убийствах заподозрят. Нет, надо заранее предупредить следствие о подготовленной ловушке. И я поехала прямиком к следователю Корнилову, сожалея, что столько времени потрачено зря на ненужную конспирацию. С одними перчатками сколько мучиться пришлось!
Следователь оказался на месте, но впускать меня в здание полиции долго не хотел. И лишь когда я намекнула, что уже вызвала удар на себя, согласился на встречу. Я стремглав взлетела наверх и, как вихрь, ворвалась в служебный кабинет. И, без приглашения приземлившись на стул, начала торопливо выкладывать свои соображения.
– Все вам неймется! – вместо ответа вздохнул господин Корнилов. – Вообще говоря, на месте убийцы я прежде всего устранил бы именно вас.
– Типун вам на язык! – горячо воскликнула я. – Но послушайте, разве я не права? Если она принесет вам письмо, значит, невинна, аки малое дитя. А если согласится на встречу с шантажисткой?
– Значит, просто дура! – спокойно ответил следователь. – Или уже запугана вами до такой степени, что потеряла последний рассудок.
– Ну, извините! Думала вам угодить. Значит, полицейскую защиту вы мне не предоставите?
– Почему же, предоставим. Значит, послезавтра, в кафе, в полдень? А если она к тому времени просто не успеет получить письмо?
– Я ей завтра для верности сама позвоню. Вернее, попрошу друга позвонить. А послезавтра позвоню вам. Если письмо к тому времени уже будет в полиции, все отменяется. Если же нет – жду вас в кафе.
В салоне меня уже ждали клиенты. Важно сказав администраторше, что вовсе не опаздываю, а задерживаюсь, причем по заданию хозяйки, я прошествовала к себе. Сняла три порчи и два венца безбрачия и задумалась: а где же вчерашняя девчонка, подарившая «Амаретто»? Вроде тоже должна была сегодня прийти. Воспользовавшись перерывом в сплошном потоке страждущих, я вышла к стойке администратора.
– А вчерашняя девушка, такая высокая, худая, в сиреневом плаще – она на сегодня записана?
– На что, на очищение? – удивилась администраторша.
– Должна была на снятие «венца» записаться.
– На сегодня больше «венцов» не предвидится.
– А на завтра?
Бабулька тщательно изучила журнал предварительной записи.
– Нет, все, кто хотел снять «венец», сегодня уже были.
Вот те раз! А ведь девочка, вроде, вчера мне поверила, даже ликером отблагодарила! Может быть, бабулька по слепоте своей ее к другой гадалке записала? Мы тщательно изучили все записи на неделю вперед, но никаких следов «сиреневой» девицы не обнаружили.
– Ладно, ко мне сегодня вообще никто не записан, так что пойду я, пожалуй, домой, – сказала я.
– А кто работать будет! – возмутилась администраторша. – Одна Моника?
– Почему одна, кто еще сегодня в первую смену?
– Галатея. Но она вообще не пришла, и даже не позвонила предупредить!
– А вы сами ей позвонить не пробовали?
– Весь день звоню, но у нее дома никто трубку не берет. А мобильного у Галатеи сроду не было. Так что, милочка, придется тебе до конца смены поработать. А уж потом по своим неотложным делам побежишь.
Вечером я пригласила к себе Макса. Коротко рассказав о своей новой задумке, попросила позвонить Анжелике. Надо же узнать, дошла ли анонимка.
– Полька, бросай-ка ты это грязное дело! – строго сказал любимый мужчина.
– Очень уж ты стараешься, как бы убийца твоей нескромной персоной не заинтересовался всерьез.
Ну вот, и этот каркает!
– Да не дрейфь, мы его, вернее ее, раньше скрутим! – хвастливо сказала я.
Макс с трудом подавил улыбку и нехотя согласился позвонить. Анжелика откликнулась сразу, как будто ждала чьего-то звонка.
– Письмо получила? – грозным басом прорычал в трубку Макс. Я видела, каких усилий ему стоит подавить рвущийся наружу хохот, и всерьез испугалась, что ему так и не удастся справиться с собой.
