Хелена Секула - Барракуда
– Только здесь не стой, сынок, она же тебя ждет. Иди к ней, – еще раз сказал полицейский и слегка подтолкнул Этера.
«Безвредный псих!» – подумал он про себя.
Этер вошел в дом, который за три дня стал ему так же дорог и близок, как тот, в Роселидо. Его переполняли счастье и любовь. Он нес матери свою тоску, свою привязанность и прощение всего, что происходило в его жизни до сих пор. Никаких упреков!
Наконец он нажал кнопку звонка под визитной карточкой с ее фамилией. Тишина. Сдавленное мяуканье кота. Из глубины квартиры приближались шаги. Сердце Этера гулко забилось.
– Вы к кому? – спросила женщина, почти невидимая в щель приоткрытой двери.
– К Люсьен Бервилль.
Этер совсем не так представлял себе эту встречу, не эти слова хотел сказать. Свергнутый с облаков восторга, он не знал, как разговаривать с настороженным голосом за дверью.
– А кто ты?
– Этер-Карадок Станнингтон-младший. Я приехал из Калифорнии, – быстро сказал он, испугавшись, что она захлопнет дверь.
– Входи. – Женщина впустила его в прихожую, провела в гостиную и показала на кресло, обитое английским кретоном; сама уселась в другое.
Этер успел заметить белые тюлевые занавески и шелковое платье пастельных тонов, подчеркивающее полную, но стройную фигуру женщины.
– Слушаю тебя, Этер-Карадок. – На него с темно-коричневого лица внимательно смотрели угольно-черные глаза, глаза египетских фресок.
– Я хотел бы поговорить с миссис Люсьен Бервилль.
«Чего ждет эта тупая служанка?» – возмутился он про себя.
– Я тебя слушаю! – В улыбке блеснули роскошные белые зубы.
Этер тупо уставился на нее.
Он – сын черной женщины, он цветной! Это был такой удар, что Этер потерял дар речи. Одно дело протестовать против дискриминации негров, но совсем другое – вдруг оказаться одним из них!
Этер не питал предубеждений против людей с другим цветом кожи, он искренне возмущался расизмом, но теперь много бы дал, чтобы его матерью оказалась белая женщина. Он пожалел, что искал ее, устыдился этого перед самим собой и почувствовал острую неприязнь к отцу.
Если тот признал сына-мулата, то почему скрывал от ребенка его происхождение? Это из-за отца он оказался не готов к этой встрече, воспитанный белым господином…
Тут он вспомнил Гранни и все ее народы с пограничья ее прежней страны, о которой она рассказывала. Теперь он словно звал на помощь всех ячвингов, поляков, татар, русинов и евреев, от которых вел свой род, чтобы они помогли ему не запятнать себя отвращением к собственной матери только потому, что она небелая.
Этер чувствовал на себе внимательный взгляд, но не мог поднять на нее глаз. Рассматривая свои руки, он пытался отыскать на них следы негроидности, ведь они должны быть! Особенно у ногтевых лунок: они выдают даже самого светлого мулата.
– Ты моя мать, Люсьен, – выговорил он наконец. Он не смог сказать ей «мама» и презирал себя за это.
Теперь она онемела.
– Так записано в моей метрике. – Этер достал выписку, которую выдал ему компьютер. – Вот, прочти.
– А… Я поняла. Ты родился в клинике доктора Орлано Хэррокса, где я когда-то работала, к тому же совпадение фамилий… – Она пробежала глазами листок бумаги и вздохнула с облегчением, как показалось Этеру. – Я была медсестрой в «Континентале», и меня действительно зовут Люсьен Бервилль, но я не твоя мать, Этер.
– Я тебе не верю!
Противоречивые чувства обернулись любовью к черной матери. Он уже не хотел никакой другой. Этер чувствовал, что он не только нашел ее, но еще и отчасти создал.
– Послушай, Этер, зачем мне отказываться от собственного ребенка?
– Из страха перед моим отцом.
– Черные матери бесстрашны, Этер. Столетия выработали в них отвагу.
– Мой отец – человек беспринципный (впервые он отрицательно отозвался об отце перед кем-то посторонним). – Он способен сломить дух кого угодно.
– Посмотри на себя в зеркало, Этер. Ты не мулат. Это же сразу видно, хотя у тебя темные волосы и смуглая кожа.
– А почему ты ушла из «Континенталя»? – тихо спросил юноша.
Лишь сейчас до него дошло, что компьютер выдал ему адрес этой женщины только потому, что он указал в качестве дополнительных сведений название клиники «Континенталь», где она когда-то работала.
Он терзался разочарованием, обидой и стыдом за свое малодушную радость, что это все-таки не она. И вместе с тем росла обида на отца за свои вынужденные поиски.
– Я была медсестрой ночной смены. Черные работают в «Koнтинeнтaлe, только по ночам. Через несколько лет пришлось сменить ритм – здоровье не позволяло.
– Ты не помнишь мою мать?
– Я не работала в родильном отделении.
– Ты можешь назвать мне кого-нибудь из тех, кто там в то время работал?
– Нет. Но ты поговори с доктором Хэрроксом.
* * *Доктор Орлано Хэррокс, высокий, худой человек лет шестидесяти, выглядел моложаво и держался доброжелательно. Он любезно принял молодого гостя, но у Этера сложилось впечатление, что доктора уже предупредили, с чем явится посетитель.
Из бронированного сейфа, вделанного в стену кабинета по виду отнюдь не врачебного (ковры, антикварные безделушки, картины), доктор Хэррокс достал толстую книгу, разложил ее на столе и открыл на соответствующей странице.
– Вот первая запись о твоем рождении. Тебе прочесть? – Доктор нежно поглаживал лист, заполненный каллиграфическим почерком.
– Лучше я сам. – Этер пододвинул к себе хронику клиники и мысленно с пятого на десятое перевел латинский текст на английский. Содержание записи, кроме веса новорожденного, ни в чем не расходилось с содержанием метрики.
– Вы не помните мою мать?
Этер тут же пожалел о своем вопросе. Он уже понимал, что просто теряет время. Здесь он ничего не узнает. С тем же успехом он мог разговаривать с отцом.
– Не помню. Минуло шестнадцать лет, Этер. С тех пор через «Континенталь» прошло слишком много пациентов.
– Она умерла при моем рождении? – Этер все еще надеялся поймать доктора на лжи.
Хэррокс с минуту колебался. Этер заметил, как поблескивают за толстыми стеклами глаза доктора, – тому явно хотелось солгать. Но Хэррокс вовремя спохватился.
– Кто тебе это сказал? – удивился он.
– Никто. Я просто так решил, – уклонился Этер от ответа, сообразив, что поступил наивно и глупо, открыв всю свою неосведомленность. Больше ему спрашивать не хотелось.
Он все понял. Он не получит других ответов, кроме тех, которые приказано ему давать. Ситуация была не нова, знакомым показался и этот элегантный и приятный человек. Так вели себя люди, подчиненные его отцу.
Он вышел из клиники, ощущая, что совершил промах. Не надо было сюда приходить. Он не должен был разговаривать с доктором. Хэррокс непременно сообщит отцу, когда тот вернется из Индии.
Значит, если он все-таки хочет получить то, за чем приехал, нужно действовать быстро. Немедленно. И чужими руками. В телефонной книге Этер нашел частного детектива, специалиста по гражданским делам.
– Я хочу знать фамилии матерей, которые в тысяча девятьсот пятьдесят седьмом году родили детей в клинике «Континенталь, – Этер назвал день и месяц своего рождения.
– Поиски родителей, установление отцовства?
– Ничего сверх того, о чем я прошу.
– Клиника элитная, там строго охраняют профессиональные тайны. Официальным путем ничего не добиться. Будут большие расходы.
– Я готов заплатить две тысячи, но ни цента больше. – Предложение прозвучало решительно, а сумма для столь простого задания была весьма солидная.
Это было все, чем располагал Этер.
Детектив взялся за дело. Этер представился вымышленной фамилией, внес аванс – четверть всей суммы и уехал в Нью-Йорк. Там он снял все деньги со счета и только потом позвонил в офис отцовской фирмы в Лос-Анджелесе.
– Я потерял деньги. У меня нет даже на обратную дорогу.
Отсутствие отца придавало Этеру уверенности в себе. Если бы отец был в Нью-Йорке, он приехал бы сам, прислал Стива или другую няньку. А эти не станут возиться, вышлют деньги, и все.
Разумеется, они сообщат отцу. Но что его наследник растяпа или мошенник, отец узнает только по возвращении из Кая-Кальпа. Такой мелочью они не станут портить ему отдых.
По телеграфу восстановили счет Этера и ограничили сумму к выплате по одному чеку.
Этер вернулся в Бостон, остановился в гостинице под той же вымышленной фамилией, которой он представился детективу, и принялся ждать.
В условленное время он сперва договорился по телефону, а потом встретился со специалистом по тайным услугам, заплатил ему и получил взамен конверт. Но вскрыть конверт при детективе не решился. Этер боялся выдать свое разочарование или триумф.
– Вы даже не хотите проверить, что внутри? – Детектив с недоумением смотрел на странного клиента.
– Я вам доверяю, – пробормотал Этер и унес добычу подальше от чужих глаз.
