Маргарита Южина - Пинок в светлое будущее
Слоновская вытянулась в дощечку и послушно посеменила к скамейке.
– Присаживайтесь, – любезно пригласила Зинаида и задушевно спросила: – Вы не расскажете, что случилось с вашей соседкой, Дроновой Ириной Андреевной?
Мария Егоровна, только коснувшись седалищем скамейки, поспешно вскочила и, точно ученица, послушно залепетала:
– Дронова Ирина проживала в моем доме. Вот. И с ней что-то случилось! – Потом женщину будто сдули – она вся как-то обмякла, снова плюхнулась на лавочку и уставилась на Зинаиду. – А что с ней случилось-то? Я ведь только сегодня приехала, у сына была месяц, с внуками сидела, так что совершенно не в курсе.
Зинаида шумно выдохнула. Совсем не за тем она сюда приехала на такси, чтобы рассказывать соседям о том, что произошло с Ириной Дроновой. Ей бы самой хоть что-то узнать.
– Так! – рубанула она воздух растопыренной ладошкой. – Будем считать, что вас наша акция не касается. Скажите, а кто-нибудь из соседей был с Дроновой в близких отношениях?
Слоновская снова вскочила и уже радостнее доложила:
– Кракова Альбина Родионовна. Алька. Они вместе и в школе учились, и проживали всю жизнь на одной площадке!
– Квартира?
– Пятьдесят шесть!
– Вы свободны, – мотнула головой Зинаида и направилась к подъездной двери.
– Там код. Три единицы нажмите, – подсказала Слоновская и торопливо понеслась подальше от странного детектива.
Зинаида поднялась на второй этаж и позвонила в пятьдесят шестую квартиру.
– И кого опять несет? – раздался голос за дверью. – Прям ходют и ходют… Кого вам?
Строгая женщина распахнула двери и недобро уставилась на незваную гостью.
– Мне Кракову. – Зинаида сурово нахмурила брови и без приглашения прошла в прихожую. – Альбину Родионовну.
– Так нет ее, Альки-то… – немного стушевалась женщина. – Вы, что ль, с ейной работы? Прогуляла, что ль? Так она не могла работать, у ей важная причина была!
Зинаида молчала, а женщина сама выкладывала все, что требовалось:
– Я, конечно, вас понимаю, но ить и вы должны понимать! У Альки подружка померла, вот дочка и того… хоронила. Нет, ежли кто скажет, что она там напилась, иль в запое, – вы не верьте. Гады-люди врут! Алька теперича долго пить не сможет. Она ить переживает! Таблетки сердешные глотает, куда ж ей еще и водку? Нет, ежли не верите, хоть у кого спросите – подружка в самделе померла. Вот туточки жила, за стенкой, а потом – тюк и померла. Так разе ж можно теперича Альке не пить, а тем более работать?
– Как подружку звали? – строго поинтересовалась Зинаида.
– Ну так как… Ириной ее звали. Я не знаю новой-то ее фамилии. В девках она Петровой была, потом по мужу… вот язви тебя, совсем не помню… фамилия еще такая стыдная… Разде… Голышенко, вот! Это от первого мужа. А вот по второму как…
– Дронова?
– Да кто знает, может, и Дронова, – отмахнулась женщина и снова убедительно заверила: – Как фамилия, не помню, а то, что померла, совершенно правильно вам говорю. А потому Алька и не могла на работе просиживать. Так что вы в своих ведомостях там пометьте – Альбина Родионовна оказывала человеку первую помощь, а потому не могла…
Зинаида и впрямь собралась записывать, но потом убрала тетрадку.
– Это кому ж она первую помощь оказывала? Ирине Дроновой?
– Не, ну той-то уж и вовсе никакой помощи не надо было. Алька мужу ейному, Сеньке, помощь оказывала. Он ить, как узнал про жену-то, сразу решил от похорон увильнуть, быстренько – бряк и с сердечным приступом в больницу. Моя Алька сперва хотела его в чувство привести, чтобы он симуляцию не разводил. Это чего ж тогда получится, нам ее хоронить придется, Ирку-то? Но ить не помогла помощь-то, все одно мужика увезли. А хоронили мы Ирку всем подъездом.
– Интересно, интересно… А отчего Ирина Дронова скончалась?
Женщина махнула рукой, но вспомнила, что сейчас решается производственная судьба дочери, и ласково пригласила:
– А пойдемте-ка я вас угощу варениками. Со сметаной.
– С… спасибо… – крякнула Зинаида и отказалась.
Вареников со сметаной очень хотелось, но не позволяла совесть – мало того, что она здесь от имени чужого профсоюза все вызнает про Дронову, так еще и вареников налопается…
– А чаю? У меня настоящий. С сахаром. Только что вскипел.
А вот чаю без вареников не хотелось.
– Давайте уж просто так посидим, побеседуем, – предложила Зинаида.
Хозяйка кивнула, усадила гостью в кухне за круглый стол, плотно прикрыла дверь и все же навалила полную тарелку вареников.
– Так я спрашивала, отчего Дронова скончалась. Болела она чем, что ли? – наивно хлопала глазами Зинаида, наворачивая вареники.
– Да с чего б ей болеть? Здорова была, как лошадь. Да с таким-то мужиком, как Сенька, нешто можно болеть? – всплеснула руками хозяйка. – Да он же ей дыхнуть не давал! Все время: «Ириша! Ириша!»… Тьфу! Да ежли б моей-то Альке такого мужика, да разе б она в вашей занюханной конторе работала? Ой, господи прости, я в смысле – разе б она пропускала ее, работу-то? Разе пила бы? Сенька-то мужик для любой бабы золотой. Вот оклемается маненько, дак я его к Альке зачну пристраивать. А чего зря добру-то пропадать? Он ить все время на работе, все время! Теперь, правда, в больницу улегся чевой-то. И все одно с Толькой-то его не сравнить.
Зинаида прожевала очередной вареник и быстренько уточнила:
– А Толька – это кто?
– Дак первый Иркин мужик, кто ж еще? Вот уж шалопа-а-а-й… Ежли б моя Алька за его вышла…
Тут в комнате послышалась возня, потом раздался небольшой грохот, дверь с шумом распахнулась, и в кухне возникло чудное явление – рослая девица в плавках, в коротенькой футболочке, со всклоченными волосами, с неуверенными движениями и с совершенно тупым взглядом. Девица сыто икнула и обдала присутствующих дам стойким ароматом перегара.
Собеседница Корытской – по всей видимости, матушка девицы – вскочила, попыталась затолкать «явление» обратно в комнату, но безуспешно – барышня держалась за косяки и стояла насмерть.
– Ты ч-че про Т-тольку плет-тешь? – грозно вопросила девушка и покрутила рукой у виска. – Как он меня возьмет… ик… замуж? Он же… у-у-у-мер!
– О господи… Алечка… – пыжилась женщина, толкая дочь в комнату. – Ну умер и умер, значит, не будем тебя за него выдавать, чего уж теперь… Иди, отоспись… Вот видите, как переживает! Просто места себе не находит! Аля! Ну выйди же! Не видишь, к тебе с работы пришли!
Алечка обозрела кухню мутным взором, остановилась на Зинаиде и горько сообщила:
– Ирка умерла… Ее этот гад Сенька… убил… Мам, а где Сенька лежит? Пойду ему… морду набью!
– О господи, Алечка… – суетилась женщина возле неуемной дитяти.
– Мам, я есть хочу. А я потом… потом спать пойду.
Мать поняла, что дочурка не отвяжется, плюхнула ей в тарелку вареников, усадила за стол и, утерев пот со лба, пояснила Зинаиде:
– Вот и как тут девке устоять? Одни поминки кругом! Ясное дело, выпьет малость, а потом месяц мучается. Ничего, сегодня проспится, а уж завтра с утра и на работу. Правда, Алечка?
– Хрен им! – не согласилась Алечка. – Некода мне… Я буду Сеньку убивать.
– Да не слушайте вы ее! – чуть не плакала женщина. – А может, вам уже пора? Ну навестили больную – и того, на работу, а?
Зинаида постаралась изобразить на лице самую сочувствующую мину:
– Да вы не беспокойтесь, я уйду. Мне только хотелось бы узнать: а что, Толька действительно того… умер?
– Да! – гаркнула Альбина. Уставилась в угол и сообщила: – Он погиб… из-за любви… Его Ирка прикончила!
Зинаида замялась:
– Странно как-то у вас получается: Тольку прикончила Ирка, Ирку Сенька… Сказка про репку какая-то. А чего ж ни Ирину, ни Семена в тюрьму не посадили, если все знали, кто кого убил?
Женщина за спиной дочери строила гримасы, призывая Зинаиду не обращать внимания на пьяный бред. Но доченька сунулась в холодильник, достала початую бутылку водки, хлебнула из горла и, на удивление, заговорила значительно разборчивее.
– Я ведь у Ирки с Толиком на свадьбе свидетелем… свидетельницей… работала… была. Да. Ой, Толька Ирку так любил… так любил… Муж такой хороший был…
– Да какой уж хороший? – не выдержала женщина. – Ирка ребенка родила, а он давай по городам мотаться. Ни помощи от него, ни денег. Чуть Иркину квартиру не продали – он все хотел деньги в дело пустить. А дело-то – тьфу! – машины перегонять из Владивостока, добро бы чего путное! Она вон сколько разов к нам прибегала денег занимать? Ей ребенка кормить было нечем!
Зинаида насупилась – выходит, у Ирины был ребенок?
– Ну и что? – грозно спросила Альбина. – Зато потом Толька Шурику подарки привозил.
– Ой уж, подарки… Одну рыбину соленую привезет, а денежки себе в носок, вот и весь твой Толька! – не соглашалась мать.
Зинаиде все же удалось встрять в семейный спор:
– А Шурик – это кто?
– Сын Иркин. Полгодика ему было, когда Толька умер, – пояснила мать. – Ирка-то тогда долго не горевала, мигом за Сеньку выскочила. И правильно сделала!
