Маргарита Малинина - Лилии распускаются в полночь
Он наклонился ко мне и томно проворковал:
– Я тоже запомню навсегда…
Ну, кому что! Ему важнее шуры-муры, а мне – связь между таинственным, неопознанным Горгоном и странными глюками, посещающими меня. Вдруг ребята действительно что-то умеют? Я же видела собственными глазами! Может, Горгон – это кто-то из них? Или тот достопочтенный господин – потенциальный убийца птиц и домашних животных?
Катька бы хихикнула, послушав мои мысли. Она была так напугана этой собакой, что вряд ли бы причислила ее к разряду «домашних». Но это была, в общем-то, ирония. Что еще остается делать, когда кругом много непонятного и страшного? Только шутить. Или хотя бы пытаться.
– О чем задумалась?
– А?
Боже, я и забыла о присутствии мужчины на соседнем сиденье! Причем того самого, который может быть могущественным Горгоном. Как же научиться произносить элементарные фразы, вроде «Отвали!», «Много будешь знать – скоро состаришься» или хотя бы то самое «Ты задаешь слишком много вопросов», которое из Любимовой вылетает, как из пистолета пуля, когда кто-то посягает на ее право казаться таинственной? Почему я не могу грубить людям?
– Хорошо, – сказал Макс.
Я похолодела.
– Что – хорошо?!
Понятно, что я снова что-то произнесла вслух, но вот что именно?!
– Я дважды спросил, о чем задумалась, но ты не ответила. Стало быть, отвечать не хочешь.
Уф, пронесло! Я уж думала, что сказала вслух: «Отвали!» С меня станется.
– Что?! – Нечаев подскочил с кресла. – Ну ты даешь, Юля!
– А? Что случилось?
– Что случилось?! Ты сказала «Отвали, с меня станется»! Я тебя раздражаю частыми вопросами? Ну, так и скажи. И что значит – с меня станется?
– Господи, Максим, прости, ради Бога! – взмолилась я. – Я часто произношу мысли вслух, не обращай внимания. Я думала про своего начальника сейчас, он зверь. Я просто мысленно повторяла его реплику.
Взгляд спутника вновь наполнился нежностью, он опустился на сиденье и бережно взял мою ладонь.
– Он тебе такое сказал?! Да я его порежу на куски! Только скажи, где его найти, – снова растянул парень губы в широкой улыбке.
– Да нет же, не мне. – Ненавижу врать! Тем более так! Когда врешь спонтанно, приходится сочинять все новую и новую ложь, с тем чтобы сделать более правдоподобной ложь предыдущую. – Давай менять тему. Мы говорили про круиз.
– Да. А куда бы ты еще хотела поехать?
Я не успела ответить, потому что начался фильм. К слову сказать, после нас в зал вошли всего несколько человек, все они заняли свободные места впереди, так что мы так и сидели вдвоем.
Через полтора часа мы вышли на открытую часть палубы, чтобы полюбоваться закатом. Стало прохладно, и Максим накинул мне на плечи свою джинсовку. Мы возобновили прерванный разговор.
– Я бы хотела побывать в Пятигорске.
– Ничего себе, – озорно хмыкнул парень. – По горным джигитам соскучилась?
– Нет, – хихикнула я. – Хотелось бы проехаться по лермонтовским местам.
– Ах, вот оно что! – Нечаев заметно успокоился. – Значит, поэзию любишь?!
– Да, очень, – не стала я скрывать. – Особенно вышеозначенного Лермонтова. И Ахматову.
– Ну все, решено. В следующий отпуск едем на захват Пятигорска и… А где там Ахматова жила?
– В Царском селе, в Киеве, в Слепнево, в Комарово… – принялась я перечислять.
– Ну вот, куда-то туда, да, – закивал он, дурачась. Я хихикнула. – А ты не смейся, думаешь, я совсем духовно неразвит? Я, между прочим, сам стихи пишу.
– Да ну?
– Точно. Особенно ночами муза просыпается. Вскакиваю и тут же начинаю записывать, пока не забыл, – мы немного помолчали, стоя в обнимку. – Предлагаю завтра прогулять экскурсию. Очень уж они утомляют. У меня в каюте сходка. Приходи. Закажем по рации легкую выпивку и закуску в мою каюту. За мой счет.
– И так можно? – изумилась я.
– За мой счет? – в свой черед удивился спутник. – А отчего нет?
– По рации заказать!
– Ну да. А вы не знали?
– Не знали, нам официанты сами приносят еду, без предварительной заявки, – не могла я не похвастать.
– Ни фига се, – недоумевающее качал он головой. – Вы что, ВИП-персоны?
– Не-а, мы просто поспать подольше любим! – засмеялась я.
Вторая ночь на теплоходе прошла без эксцессов. Будильник в телефоне зазвонил вовремя, и я, давшая себе слово не проспать хотя бы один завтрак, тут же резко выскочила из кровати, словно поджаренный хлеб из тостера, и кинулась в ванную, на ходу крича Любимовой:
– Вставай, соня!
Та совету не вняла, поэтому, почистив зубы, я принялась лупить ее подушкой.
– А-а-а, что за вольности, матрос?! – возмущалась она, отгоняя назойливую квадратную постельную принадлежность руками. – Бунт на корабле?!
– Вставай, капитан! Рубка пустует! Пассажиры бастуют! – приняла я игру.
– У меня есть зам, пусть он и работает, – она отвернулась к стене, – а я спать хочу.
– У капитанов нет замов! – незамедлительно отрапортовала я, возомнив себя упомянутой на ночь Ахматовой (иначе почему рифмы так и полились?), и дала ей пинка.
Подруга подскочила, однако выражение лица было не злым, а задумчивым.
– Интересно, а есть ли на самом деле у капитанов заместители? – произнесла она медленно, глядя в пол.
Так вот что ее волнует!
– Если не попадешь на завтрак, так этого и не узнаешь, – ответила я начисто лишенной логики фразой.
Но невыспавшейся Любимовой мой довод показался разумным, иначе зачем она ланью впрыгнула в санузел?
Через полчаса мы были на завтраке. Желающим подавали какое-то мясное блюдо с гарниром, мы же ограничились йогуртами и свежими хрустящими булочками с чаем. Сидели мы рядом с ребятами, Максом, Русланом, Костей и Никитой, за дальними двумя соединенными столами.
– Я посвятил тебе стих, – шепнул мне на ушко Макс. – У меня в каюте вместо экскурсии вечеринка, приходи, зачитаю.
– Отлично! – обрадовалась я. Катьке стихи посвящали часто, а мне еще ни разу!
– И почему мы раньше не садились вместе? – уже в полный голос вознегодовал Нечаев.
– Потому что за стол все не вмещались, – охотно пояснила я, забыв о булочке. Личная жизнь начала наконец налаживаться, и какой-то там завтрак меня уже не мог волновать. Однако о моей лучшей подруге такого нельзя было сказать: то ли славный господин, с которым она гуляла по городу, не настолько запал в душу, то ли стрессовая ситуация никаким образом не сказывается на ее аппетите, но Любимова поедала уже третий йогурт и вторую булку. – Ты же не можешь оторваться от своих друзей, – продолжила я свою мысль, иронически хмыкнув. – А обычный стол вмещает только четверых. Вот и ответ.
– Да, – почесав тыковку, согласился со мной сотрапезник, проигнорировав издевку про друзей, – но почему мы раньше-то не додумались дальний стол занять? Всегда бы все вместе сидели.
– Теперь так и будем делать, – предложила я, однако, чуть оробев. Не засмеют ли меня парни и Катька?
Но товарищи и не думали смеяться. Все приняли предложение как само собой разумеющееся, только Константин добавил:
– Мы не могли раньше так сесть, потому что столы сдвинули только сегодня.
– Да ладно? – переспросил Макс.
– Да. Точно говорю: в зал добавили еще один стол. Потому что раньше тут стоял только один. Также на четыре персоны.
– И как тебе это удается? – едва ли не с восхищением произнес Никита.
– Что удается? – тут же насторожилась Любимова, отодвинув очередную пустую баночку из-под йогурта и внимательно уставившись на ребят.
– Он всегда замечает любые детали и запоминает их. И вообще, у Кости феноменальная память. Он помнит абсолютно все.
– Все? – переспросила Катерина и неприлично хихикнула.
«Опять не верит», – мысленно покачала я головой, не одобряя такого упорства. Я тоже не верила, но… Поднявшийся стакан? Пропавшая царапина?
В конце завтрака на сцену вышел Ефим Алексеевич и попросил нас не расходиться. Так как некоторые уже успели подняться с мест, им пришлось возвращаться за столы.
– Вчера произошло ужасное событие, – напомнил он нам зачем-то, как будто такое легко забывается, – мы потеряли великую актрису, причем на нашем теплоходе.
Вероника сидела прямо перед ним, за ближним к сцене столиком, потому не преминула спросить:
– Выяснили причину смерти? Что сказал доктор?
– По предварительному заключению, острая сердечная недостаточность. Вы, наверно, слышали, у Александры Ивановны были проблемы с сердцем.
– Да-да, – горестно закивала та головой.
– Точнее покажет вскрытие в морге. А пока мы поместили тело в холодильник, – зачем-то поведал руководитель круиза, чем вызвал брезгливый испуг и чуть ли не шок, – когда прибудем в порт Ярославля, попросим содействия местных властей. Возможно, удастся передать тело в органы ярославской полиции, а они сами транспортируют труп до Москвы. Так что не переживайте, рядом с мертвецом вы не поплывете, я постараюсь это урегулировать.
